Новые миры взамен старых

Битва за марку

Виктор Блейксли

Если в Европе и есть нечто, что, на мой взгляд, хоть как-то компенсирует тоскливый континентальный завтрак, состоящий только из кофе и чёрствых булочек, подаваемых с минимальным количеством масла, так это тот факт, что каждое утро в одно и то же время выходят Париж-Нью-Йорк Геральд и Чикаго Трибьюн. Будучи всего лишь миниатюрными версиями своих более внушительных родителей, они всё же являются несомненной связью с домом: краткие новости дня, рекордная жара в Вашингтоне, кто сегодня сошёл на берег в Гавре и сел на корабельный поезд до Парижа, а также в каком отеле он или она остановились – вот, пожалуй, и вся скудная информация, но без этих небольших листочков бумаги человек чувствует себя абсолютно отрезанным от родины – экспатриантом, – несмотря на то, что он всего лишь в отпуске.

Каково же было моё смятение, когда в одно утро, спустившись вниз, я обнаружил, что Трибьюн запретили, отняв тем самым ровно пятьдесят процентов из того, что я всегда брал с собой в столовую, дабы правильно начать день. Никто не знал, почему это было сделано, – "Просто запрещено", – таков был лаконичный, но не удовлетворивший меня ответ девушки в газетном киоске, клерка за стойкой регистрации, портье и даже самого управляющего отеля. И все они смотрели на меня холодно, будто то, что я американец, было достаточным основанием, чтоб привлечь меня к ответственности за любой вред, который могла причинить моя газета.

Целую неделю мы заказывали газеты заранее. В противном случае пришлось бы вставать ни свет ни заря, дабы найти хоть что-нибудь в городе. Причина столь внезапной популярности американской газетной бумаги была вполне понятна. Немецкий народ гораздо сильнее интересовался тем, что выдавала о Чистке иностранная пресса, чем тем, что скармливали ему его собственные издания, находившиеся под неусыпным контролем Геббельса, тем более что последние не могли похвастаться большим объёмом информации. В тот месяц ежедневные берлинские газеты использовали хорошо известный трюк с ловкостью рук, выкладывая перед вами все новости, которые вы не желали знать, и тщательно скрывая то, что считалось для вас неподходящим. Очевидно, девиз "Все новости, которые годятся для печати" был слегка изменён на "Только те новости, которые годятся для печати".

Я попытался представить себе аналогичную ситуацию в Нью-Йорке, где Таймс лежала бы в газетных киосках ненужной и невостребованной, тогда как американская общественность поднималась бы с рассветом и бешено носилась в поисках последней Берлинер или Франкфуртер Цайтунг, чтоб узнать, что на самом деле происходит в Соединённых Штатах. После чего Вашингтон запретил бы обе Цайтунг, к всеобщему огорчению, и в особенности немецкого путешественника по Америке, знавшего, что Таймс была подвержена цензуре и не содержала ничего, что ему действительно хотелось бы знать.

Соответственно, запрет Трибьюн был ужасно досадным, и если его дружелюбный соперник Геральд и испытал от его участи хоть какое-то удовлетворение, то Трибьюн таки посмеялся последним, так как позже Геральд получил свою дозу того же лекарства.

После завтрака мы, дабы выяснить, что происходит, отправились гулять, но сначала нам нужно было зайти в компанию "Американ Экспресс" 30 для получения ежедневной пачки немецких банкнот, достаточной, чтобы прожить следующие двадцать четыре часа. Получение денег в Германии превратилось в своего рода проблему, да к тому же чрезвычайно запутанную из-за двух видов денежных знаков: рейхсмарки, или обычной государственной валюты, и новой райземарки.

30

От переводчика: Американская финансовая компания, занимающаяся международными банковскими операциями и в те времена дававшая путешественникам возможность приобретения и использования так называемых дорожных чеков.

Пламенная реклама туристических бюро призывала нас перед отъездом из Америки купить данные "райземарки" и сэкономить тридцать пять процентов на всём, что можно получить за деньги. Это, как показали дальнейшие события, дало нам бесценную возможность наблюдать за "Первой кровавой чисткой Отечества" со скидкой.

"Райзе" (что означает "туристические") марки, появившись внезапно и из ниоткуда, стали в одночасье популярными и потому единодушно прославленными гитлеровским правительством, международными банкирами и, что не менее важно, самой сбитой с толку туристической публикой как великое изобретение того времени, просто обязанное привлечь иностранцев к посещению Германии.

Общественности, как водится, не сообщили, кто был ответственен за такой несказанный подарок, то есть за столь своевременное рождение райземарки. Однако возникло сильнейшее подозрение, что у неё имелись важные родственные связи, благодаря которым в ней потекла кровь представителей многих национальностей.

Ходили слухи, что немецкий Рейхсбанк 31 первым заложил начальную концепцию, решив, что было бы совершенно колоссаль 32 , если бы гитлеровское правительство смогло заинтересовать путешественников, раз за разом приезжая в Германию, тратить там все свои деньги. Тогда пустая казна вновь бы наполнилась зарубежной валютой, оживилась бы внутренняя торговля, были бы опять запущены в обращение иностранные кредиты, и, возможно, – хотя никто не мог гарантировать это наверняка – дела закрутились бы так быстро, что одному Богу известно сколь долго бы это удерживало на плаву гитлеровский государственный корабль.

31

От переводчика: Центральный банк Германии с 1876-го по 1945-ый год.

32

От переводчика: Немецкое "kolossal" – "колоссально".

Международные банкиры, хотя и согласившись с тем, что такое желание Рейхсбанка заслуживает самой высокой оценки, имели собственные соображения по поводу своих зависших в Германии кредитов. "А как же насчёт нас? – спросили они. – В чём наш интерес?" Им казалось, что, располагая огромными суммами рейхсмарок, которые никак нельзя было вывезти за пределы Германии, они могли бы найти другие способы стимулирования торговли в Фатэланд 33 , позволившие бы уменьшить свои замороженные там балансы и, что было бы гораздо более колоссаль, одновременно превращать их в доллары, фунты, франки и почти любую другую валюту.

33

От переводчика: Немецкое "Vaterland" – "Отечество".

"Но ведь у нас нет долларов, фунтов и франков, чтоб конвертировать в них ваши местные балансы, да и нашей внешней торговле капут, вот в чём вопрос", – причитал Рейхсбанк.

Международные банкиры, однако, были сделаны из очень прочного материала. Они не проглатывали подобное так просто. "Это всего лишь ответ, – заявили они. – Вопрос в том, что нужно сделать, дабы вернуть наши деньги?"

И после долгих размышлений и обсуждений на разных языках была создана райземарка. Под давлением настойчивой рекламы она росла, расширялась и приобретала замечательные характеристики. В Америке вместо сорока центов, которые стоила её предшественница – рейхсмарка, эта оценивалась в двадцать шесть или двадцать семь центов, либо же в близкое значение, определяемое международными спонсорами, которые изо дня в день устанавливали её курс. И компания стала активно развивать свой бизнес.

Американскому путешественнику объявили, что цены в Германии не выросли, хотя мы отказались от золотого стандарта и рейхсмарка за одну ночь подорожала с двадцати пяти до сорока центов. Потом я услышал, как чрезмерно эксцентричный и убедительный агент туристического бюро сказал одурманенной им доверчивой пожилой даме: "А теперь послушайте, Мадам, эта райземарка стоит ненамного дороже, чем недавно стоила старая рейхсмарка, и вам лучше купить её сегодня за двадцать семь центов, пока она всё ещё, как я это называю, молода и привлекательна. С возрастом она может стать очень популярной и будет стоить вам намного дороже. Поэтому я ещё раз предупреждаю, что вам лучше приобрести её сейчас. И помните, что вам не удастся купить её в Германии. Вы можете сделать это лишь за её пределами, а потратить в Фатэланд. И нельзя забрать её с собой, когда вы будете оттуда уезжать. Они боятся, что, позволив вам это, слишком сильно вас осчастливят, ведь, купив эту новую райземарку за двадцать семь центов, вы легко потом обменяете её на старую рейхсмарку за сорок центов. Так что, пока вы будете в Германии, они, дабы обуздать великую американскую страсть к спекуляции, разрешат вам получать на руки лишь пятьдесят юных райземарок в день. Тогда у вас не будет соблазна. Или, по крайней мере, он будет не так силён".

Несчастная старушка только моргала и нерешительно теребила в руках свою чековую книжку.

Рейхсбанк был доволен тем, что поток туристов из-за рубежа стал расти. Международные банкиры были довольны, получая фунты, франки, доллары и другие виды валюты за свои марки. Путешествующая публика покупала сорокацентовые марки всего за двадцать семь центов и тоже была довольна, главным образом из-за своей уверенности, что она кого-то дурачит. Итак, довольны были все.

Но жизнь этой быстро растущей райземарки не была безоблачной. Сбитая с толку общественность не всегда горела желанием её принять, и такие вот пересуды слышались практически на любом судне, собиравшемся высадить пассажиров в Германии.