Новые приключения Незнайки: Снова на Луне

Последовало тягостное молчание. Только Скуперфильд ёрзал на скрипучем кожаном кресле и ворчал что-то в свой противогаз, а со стороны казалось, что он похрюкивает. Имея кое-какой опыт, Скуперфильд решил, что сейчас начнется сбор денег для Жмурика, Тефтеля и Ханаконды.

Будто отгадав его мысли, слово взяли господа Гога и Магога, «новые коротышки», владельцы крупнейшего давилонского банка:

– А что если предложить им отступного? Пусть возьмут деньги и закроют свой дурацкий проект.

Скуперфильд ещё сильнее заёрзал в своем кресле и недовольно захрюкал.

– К сожалению, это не выход, господа, – возразил Спрутс. – Поймите, что их не устроят несколько миллионов или даже миллиардов. Им нужны ВСЕ ваши деньги, ВСЕ до единого фертинга. Они собираются сделать вас нищими. Понимаете, господа? Нищими!..

Последние его слова сопровождала нарастающая волна тревожного ропота, а Скуперфильд сорвал с головы противогаз и, откинувшись в кресле, схватился за горло, будто он задыхается.

Попрыгунчик снова поднял крик, требуя на этот раз немедленного исключения Жмурика, Тефтеля и Ханаконды из членов бредлама.

«Новый коротышка» Пистон, владелец оружейного завода, предложил расстрелять загородный офис «Космических поставок» из крупнокалиберных пушек, а хозяйка аптечной торговли г-жа Минога намекнула, что у нее имеется приличный запас очень хорошего яда, после которого некоторым расхочется не только грабить своих соотечественников, но и вообще жить на этом свете…

Ухватившись за последние слова г-жи Миноги, Пупс сделал всем знак замолчать и ласково пропел:

– Нет, не-ет, зачем же, это слишком жестоко. Зачем же травить коротышек насмерть? Есть другие, гораздо более гуманные средства, совершенно безвредные и даже в какой-то мере приятные, которые пойдут только на пользу нашим коротышкам. Эти средства заставят их забыть о минувших невзгодах и радоваться наступившему счастью бытия. Мы подарим счастье и покой нашим гражданам, оставаясь сами в здравом уме и рассудке… То есть, я хотел сказать, оставаясь в трудах и заботах о всеобщем благополучии и преуспеянии. Господин Гризль, поясните подробнее мою мысль, – закончил Пупс.

Гризль опять очень доступно и понятно разъяснил бредламу суть идеи тотального распыления гипнотического порошка. После прозвучавших здесь предложений о стрельбе из пушек и травле ядом план всеобщего «умиротворения» гипнотическим порошком выглядел вполне разумно.

– А потом я возьму всех троих за шиворот, – мечтательно пробасил миллионер Дубс, – и буду лупить их головами друг о друга до тех пор, пока не устанут руки…

Все уважительно посмотрели на саженные плечи и похожие на вёсла руки Дубса.

Потом слово взял Дрянинг, владелец трущоб с ночлежками для бедняков, или, как их именовали тамошние жители, «клоповников».

– Выходит, что нас каждый день будут опылять, как паршивых тараканов? – заволновался он. – А я не желаю ходить все время в противогазе, вы меня не заставите!..

– Опыление с воздуха будет производиться только в первый день, – успокоил его Спрутс. – Потом мы траванём водопровод, а потом что-нибудь ещё.

– Что же ещё? – полюбопытствовал владелец нескольких газет, теле– и радиоканалов г-н Гадкинз. – Это важный вопрос, давайте решим его сейчас.

– Хорошо, – согласился Спрутс. – Какие будут на этот счёт предложения?

Все стали думать, поглядывая друг на друга.

– У меня есть предложение, – заявил хлебный фабрикант Жадинг. Он жил вместе со Скуперфильдом в Брехенвиле и недолюбливал своего соседа. – Я предлагаю добавлять порошок в макаронные изделия. Мука и порошок внешне малоотличимы, поэтому…

– Это провокация! – взвизгнул Скуперфильд, вскочив со своего места. – Жадинг специально копает под меня, потому что не любит макароны. Я знаю, он собирается взорвать и поджечь мою фабрику! Обычно коротышки едят макароны без хлеба, а это ему страшно невыгодно! Я ему сейчас морду побью!..

Размахивая тростью, Скуперфильд начал выбираться из-за стола, но соседи удержали его, крепко схватив за руки.

– Между прочим, господин Жадинг, – заметил Спрутс, – ваш хлеб тоже выпекается из муки, очень похожей на порошок. И хлеб, в отличие от макарон, имеется каждый день на столе у всякого коротышки.

– Идите к чёрту, – огрызнулся Жадинг. – Я не могу выпекать столько хлеба, чтобы хватило на всех. Ищите дураков в другом месте.

После этого все начали кивать друг на друга, убеждая остальных, что их продукция совершенно не пригодна для добавок в нее гипнотического порошка.

Слово попросил Гризль, и Спрутс прервал галдеж звоном колокольчика.

– Несомненно, – сказал Гризль, – что один из нас должен принести себя в жертву. И этот поступок будет подвигом во имя народного счастья, подвигом возвышенным и благородным. И для возмещения неизбежных моральных и материальных издержек этого героя… – Гризль сделал паузу, – предлагается отчислять на его счёт по одному проценту от доходов каждого из вас ежемесячно.

После этих слов все достали из карманов калькуляторы и начали считать.

– Господа! – воскликнул Скуперфильд, отлично считавший в уме без помощи калькулятора. – Господа! Я был не прав! Я согласен быть этим благородным коротышкой! Отчисляйте мне этот жалкий один процент от ваших доходов, и я буду лепить макароны хоть из одного порошка, без добавления муки. Понимаете, господа, я согласен! Кто «за»?

Скуперфильд сам первый поднял руку, но никто не последовал его примеру. После расчётов дело выглядело куда более заманчиво, и любой из присутствующих был теперь не прочь взвалить на себя эту жертвенную миссию.

– К сожалению, мы вынуждены отклонить ваше великодушное предложение, – сказал председательствующий Спрутс. – Сейчас, ко всеобщему вниманию, господин Гризль вынесет на голосование единственно правильное, по нашему мнению, решение бредлама. Прошу вас.

Гризль поднялся с места, поблагодарил Спрутса и заговорил:

– Задумайтесь, господа, что каждый из нас потребляет ежедневно? Воду, скажете вы и будете правы. Но мы не можем травить… я хотел сказать, обогащать воду порошком долго, потому что сами в том или ином виде ею пользуемся. Мы должны обогатить порошком именно тот вид продукции, который попадает в организм коротышки ежедневно, независимо от его вкусов и материального достатка. Что же это?

– Да, что это? – послышались заинтересованные голоса.

– Это – обыкновенная поваренная соль!– торжествующе объявил Гризль.

Капиталисты замолчали и медленно повернулись к соляному монополисту Дракуле, бледному коротышке с красными губами и непроницаемым взглядом.

– Да, да, именно так, господа, – подтвердил Гризль. – Обыкновенная поваренная соль. Её содержат все без исключения продукты питания – от супов и макарон до напитков и сладких пирожных. Я полагаю, что это простое решение не требует дополнительных разъяснений и обсуждений.