Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Докажите! – прорычал Морган. На сей раз в его тоне слышалась неуверенность. – Пока это лишь догадки и блеф.
– Нет. – Шерлок Холмс покачал головой, на его губах по-прежнему играла легкая улыбка. – Видите ли, я могу привести неопровержимые доказательства того, что именно вы втерли в страницы книги стрихнин, смешав его с влажной мукой, вследствие чего он был почти неразличим на белой странице. Узнав, какую книгу читает ваша жена, вы приступили к исполнению своего омерзительного плана. Следы стрихнина на странице еще не изобличают вас сами по себе. Но когда вы наносили яд, на страницу попало немного пепла от бирманской сигары. Часть пепла сохранилась, а я заметил, сквайр Морган,
Багровое лицо Ройстона Моргана к этой минуте сделалось мертвенно-бледным. Он снова затрясся – но уже не от ярости, а от страха: его злодеяние открылось, и теперь ему, безусловно, грозила виселица. В нем возобладала трусость, но я беспокоился, как бы его дрожащий палец случайно не нажал на спуск ружья. В отчаянной попытке замести следы преступления этот человек мог перестрелять нас и вполне сознательно.
К счастью, ничего подобного не случилось. Он быстро, но неуклюже развернулся и затем, спотыкаясь, вышел из библиотеки. Мы стояли и слушали его шаркающие шаги в вестибюле. Потом за ним захлопнулась входная дверь.
Я вытащил револьвер и метнулся было за ним, но Шерлок Холмс остановил меня, подняв руку:
– Пусть уйдет, Ватсон.
Несколько секунд я молча недоумевал: не в характере моего друга позволить удрать человеку, совершившему хладнокровное убийство. Я почувствовал ладонь Глории Морган на своей руке и позволил девушке прислониться ко мне: бедняжка столько перенесла.
Так мы и стояли, не зная, что имел в виду Холмс, но вдруг снаружи послышался двойной выстрел из ружья. Эхо прокатилось по мерзлым полям и затихло в отдалении. Мы переглянулись: теперь все было понятно.
– Лучше уж так. – С редкой для него сердечностью Шерлок Холмс сжал пальцы Глории Морган. – Сообщив обо всем властям, мы бы ничего не выиграли. Ваша мать покоится с миром, а убийца заплатил за свое преступление собственной жизнью. Для вас, мисс Морган, куда желательнее начать новую жизнь, не запятнанную скандалом, тень которого иначе преследовала бы вас до скончания дней.
* * *
Лишь теперь, по прошествии долгого времени, Шерлок Холмс внял моей просьбе и разрешил мне записать факты, касающиеся дела Моргана-отравителя (как он сам именует его в своих бумагах) [40] . Несколько месяцев назад я прочел в “Дейли телеграф”, что мисс Глория Морган из Винчком-холла, Хэмпшир, вышла замуж за богатого шахтовладельца из Южной Африки и переехала в эту страну. Может быть, она наконец обретет там счастье и сумеет забыть мрачные события морозной зимы 1888-го.
Эрик Браун Исчезновение Аткинсонов
Весьма вероятно, что 1888-й был также и годом “Собаки Баскервилей” – наверное, самого знаменитого дела Холмса. Он вел это расследование именно тогда, а не десятилетием позже, как утверждается во многих известных записках. Вначале Холмс не может отправиться в Дартмур и посылает вместо себя Ватсона, объявив, что занят делом о шантаже: возможно, это правда, но не исключено, что в эти дни он давал консультации по поводу убийств, совершаемых Джеком-потрошителем. Предпринималось множество попыток рассказать об участии Холмса в том расследовании, однако все эти истории, на мой взгляд, апокрифичны. Как я полагаю, Холмс быстро разрешил загадку этих убийств для своего собственного
удовлетворения, а затем предоставил Скотленд-Ярду доводить следствие до конца, чтобы целиком посвятить себя баскервильской истории.К тому же периоду относится и “Знак четырех”, в котором Ватсон знакомится с Мэри Морстен и влюбляется в нее. Вскоре, уже в конце 1888-го, они поженились, Ватсон съехал с квартиры на Бейкер-стрит и стал заниматься врачебной практикой в Паддингтоне. Некоторое время Холмс вел свои изыскания один. Только в марте 1889-го друзья воссоединились, расследуя “скандал в Богемии”.
Лишь позже Ватсон узнал о некоторых делах, которые Холмс вел в одиночку. Среди них – трагедия братьев Аткинсон. Хотя впоследствии Ватсон изложил ее на бумаге, он никогда не стремился обнародовать эту историю. Несколько лет назад мне в руки попала копия его рассказа, и мой коллега Эрик Браун подготовил ее к публикации.
Уже несколько месяцев я не видел моего друга Шерлока Холмса: напряженно работая каждый в своей сфере деятельности, мы не находили времени для визитов вежливости и прочих светских условностей. Зайдя к нему в тот вечер, я лишь по случайности застал его дома.
– Ватсон! – воскликнул Холмс, когда миссис Хадсон провела меня в комнату. – Садитесь, друг мой. Надеюсь, вы не слишком тяжело переносите нынешние холода?
Я согрел руки у огня и расположился в предложенном кресле, а затем отпустил несколько замечаний насчет того, что в последние годы зимы стали суровее. Мой друг ударился в пространные рассуждения о метеорологии, климатологии и прочем в том же духе.
Налив себе бренди, я приготовился с приятностью скоротать вечер.
Между тем мой друг приводил все новые и новые примеры неприветливого климата, с каким ему доводилось сталкиваться во время своих путешествий. Я удвоил внимание: при всей нашей дружбе достойно сожаления, что Холмс редко считает нужным посвящать меня в детали происшествий, случавшихся с ним в ходе его странствий по Востоку и относящихся к периоду, который в записках о выдающейся карьере моего друга я назвал Великой Паузой.
В тот вечер он рассказывал о них весьма туманно, однако вдруг по какому-то случаю заметил:
– Конечно, мне довелось и самому столкнуться с муссоном. Это было, когда я отправился из Тибета южнее, на Цейлон, чтобы вновь встретиться со старым приятелем…
Я наклонился вперед, тотчас ухватившись за слово “вновь”.
– Вы хотите сказать, Холмс, что посещали остров и до девяносто четвертого?
Осознав свою оплошность, мой друг с наигранным безразличием отмахнулся:
– Так, одно пустяковое дельце в городе Тринкомали в восемьдесят восьмом…
– Вы там вели самое настоящее расследование? – произнес я умоляюще. – Но почему вы никогда об этом не упоминали?
– Незначительное дело, Ватсон, к тому же совершенно неинтересное. И потом, я поклялся Королевской цейлонской чайной компании соблюдать полнейшую тайну. Ну так вот, что касается природы муссонных дождей…
И мой друг быстро перешел от тринкомалийского дела к азиатским тропическим ливням.
Ближе к полуночи я откланялся и в ближайшие несколько недель, занимаясь своими обычными делами, едва ли вспоминал об этом вечернем разговоре.
Я почти забыл об этой истории, когда месяц спустя зашел к моему другу и снова застал его дома. Он провел меня к камину и уговорил пропустить рюмочку бренди.
Спустя некоторое время он небрежно махнул рукой в сторону распечатанного письма, лежащего на столе возле его кресла.
– Помните, когда вы навещали меня в прошлый раз, я упоминал о небольшом деле в цейлонском Тринкомали и о том, что Королевская чайная компания запретила мне разглашать подробности?