Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
– В общем-то, ничего не случилось, сударь, - прошептала Изабелла как можно более твердо.
– Это не так, - возразил де Силлек уверенно.
– Я никоим образом не могу смириться с тем, что вы едва не плачете.
– Уверяю вас, со мной все в порядке…
– С вами, сударыня, увы, не все в порядке!
– Нет, нет! Все хорошо! Благодарю вас!
– Я не могу смотреть, как вы мучаетесь. Я способен понять, что у вас нет желания делиться со мной своими неприятностями, но смотреть на ваши муки и бездействовать при этом я тоже не могу. Что же случилось?
– Отец Жозеф вчера заявил, что все поверят ему, если он докажет, что я - сторонница кардинала Ришелье! А он обещал, что докажет!
Она задохнулась от тех слов, что сказала и вся сжалась, словно ожидая удара. Но де
– Что еще случилось, дружок? Слова вашего дядюшки - еще не причина так убиваться!
И тогда Изабелла испытала такое внезапное облегчение, что ей захотелось смеяться. Она глубоко вздохнула и, наконец-то, смогла отвлечься от своих бесконечных переживаний и обратить внимание на все то, что ее окружало. За распахнутыми окнами сияло солнце. Пленительный аромат тюльпанов из сада, где весело заливались птицы, витал по комнате. Где-то внизу в доме слышалась обычная веселая перебранка мушкетеров. Яростно зазвенели шпаги - это кто- то в Фехтовальном зале начал обычную тренировку.
Граф де Силлек, наблюдавший за Изабеллой, улыбнулся и отпустил ее локоть. Он взял стул и сел рядом.
Изабелла со смущением почувствовала, как кровь приливает ей к щекам. Ах, только бы граф не заметил, КАК она смотрит на него. «Я, наверно, ужасно выгляжу, - запоздало спохватилась она и еще больше расстроилась.- Глаза красны, губы распухли от слез, волосы в беспорядке! Как я могла плакать перед ним?! Он станет считать меня глупой курицей, у которой глаза на мокром месте, да еще вдобавок трусихой!» Ей стало досадно, что самый чудесный человек на свете видит ее такой слабой, и она украдкой смахнула слезы с ресниц и поправила спутанные волосы.
– Так что же случилось?
– переспросил де Силлек в третий раз.
– Расскажите мне, прошу вас.
– Я не могу рассказать все вам, сударь, ибо, как мне известно, вы - человек щепетильный в вопросах чести!
– Если вы, не моргнув и глазом, выслушали все те глупости, что я наговорил вам вчера, то уж я-то смогу пережить любое ваше признание! Так в чем дело?
– Вчера поздно вечером мой дядя, отец Жозеф, с мерзкой улыбкой, - от которой меня до сих пор передергивает!
– заявил мне, что Его высокопреосвященство прислал его с очередным предупреждением. Вы, я надеюсь, понимаете, что это означает, граф?
– Да, конечно, понимаю. В очередной раз вас пытаются запугать, только прибегают уже к другим словам и действиям.
У Изабеллы опять защипало глаза от благодарности и любви к этому необыкновенному человеку, который, слава богу, мог проникнуть в самую суть вещей без стенаний, жалоб и ненужных утешений. Ее друг де Дромоль, неосмотрительно расскажи она ему все, давно бы в гневе выскочил из комнаты, крича, что пора убить его Высокопреосвященство и, в конце концов, накликал бы беду и на себя, и на де Тревиля, и на Изабеллу!
– Не плачьте из-за этого, дружок!
– с улыбкой произнес де Силлек, этот прославленный воин, которому, вроде бы, было чуждо сострадание.
– Оно того не стоит!
О, она обожала теплую и мягкую улыбку, что так красила этого необыкновенного человека. Сейчас он улыбнулся ей именно так. У Изабеллы ослабли руки, и закружилась голова от внезапного пьянящего счастья.
– Что же было дальше, дружок?
– Дальше? О! Если два месяца назад мне предлагали тайную службу кардиналу Ришелье за любой титул, какой я только захочу, то теперь - за головы моих друзей! О, я знаю, такое уже было, не со мной, правда! Говорят, в такое же ужасное положение попал один из друзей г-на де Тревиля,- не буду называть его имя. На каждый очередной его отказ служить Великому кардиналу, умирал один из его близких друзей! Один его друг был застрелен, когда возвращался из Лувра после встречи с Его Величеством, другого таинственным образом закололи на псовой королевской охоте в Версале, третий - молодой, сильный человек, - внезапно умер в своей постели. Я до дрожи боюсь, что меня поставят в такую же невыносимую ситуацию! У меня от страха сжимается вот здесь, в горле! Все один к одному - если я откажусь сотрудничать с кардиналом Ришелье, пострадают мои друзья, вы понимаете?
– Да.
– Господи, я нахожусь
перед ужасным, мучительным перед выбором - или собственная честь, либо - жизнь моих друзей! Вы не представляете, как мне сейчас страшно, и одиноко, и тоскливо!– Все действительно так плохо?
– Если пострадает кто- нибудь из вас, как я буду с этим жить!? Как? Как я прощу ЭТО себе!? А служить кардиналу… Г- н де Силлек, правда же, это невозможно!? Это бесчестие для меня! Это означает, что более никто- никто!- не сможет держаться со мной свободно из опасения, что я донесу…
Глаза ее расширились и безумной мольбой остановились на строгом лице графа де Силлек.
– Не стоит так бояться, - произнес тот рассудительно.
– Господа мушкетеры смогут постоять за себя, да и за вас - тоже, уверяю вас. Вы зря не доверяете друзьям, сударыня. Неужели вы всерьез можете думать, что кто- нибудь из нас осудит вас за отказ служить г-ну кардиналу?
– Сударь, вы так думаете на самом деле или только галантно хотите успокоить меня? Вежливы вы или искренни?
– переспросила она, прерывисто вздохнув.
– Вам очень трудно, мадам, но до недавнего момента я и предположить не мог, насколько. Вы по своему положению приближены к г-ну Ришелье, это так, но никто не сомневается в вашей верности королю Людовику, можете поверить мне!
Голос его дрогнул, но измученная совестью Изабелла не заметила этого.
– Вы не представляете, сударь, что за страшные вещи говорит мне Его высокопреосвященство каждый раз при встрече! В ход идут лесть, угрозы, шантаж, подкуп! Если б я была хоть немного сильнее и изворотливее, но нет, я такая недопустимо откровенная! Их гнусные предложения только злят меня! Вот и сегодня к 10 часам утра меня опять ждут в особняке на Королевской площади! Что же мне делать? Может быть, мне не стоит идти? Может быть, обо мне забудут?
Взгляд де Силлек стал острым. ¬
– Я сейчас в панике, - неуверенно прошептала Изабелла и обессилено откинулась на спинку кресла.
– Я так боюсь, что, не приди вы сюда, начала бы, наверно, раскачиваться на этом кресле и тупо причитать!
– Вам надо быть в Пале - Рояль через час?
– Да!
– Я думаю, вам стоит все- таки появиться у г-на кардинала, хотя бы для того, чтоб внести ясность в ваши намерения. Я провожу вас.
О, странное необычное чувство восхитительной нереальности охватило Изабеллу! Она искала и не могла найти причину его добрых слов, обращенных к ней, пугаясь своих предположений и внезапно надеясь, падая в пропасть отчаянья и устремляясь оттуда прямо к восхитительным высотам солнечного счастья! А граф словно и не заметил устремленного на него повлажневшего взгляда прекрасных серых глаз. Он проверял свои пистолеты. Но что заставляло его хмурить брови? И как странно было все-таки, что он единственный обратил внимание на ее потерянное лицо, перекошенные паникой губы! Остальных ее друзей и поклонников обманул ее деланно веселый и занятой вид, а вот почувствовал неладное только тот, кто, казалось бы, не выделяет Изабеллу среди дам!
– Не беспокойтесь, г-жа графиня, - сказал он твердо, нарушая очарование тишины.
– Я буду ждать вас, пока вы не вернетесь из Пале - Рояля. Я знаю, что делать, если с вами что- нибудь случиться. Идемте.
Он вел себя, как настоящий мужчина, как воин, берущий ответственность на себя, освобождая от ее невыносимого бремени слабого и беззащитного. И Изабелла без слов пошла за ним. По дороге в Пале - Рояль - дворец великого кардинала - молодые люди молчали, оба настраиваясь на серьезное испытание, но молчание это не было тяжелым или неловким! Отнюдь! В молчании этом таилось некое понимание! Изабелла, углубившись в мысленные споры с кардиналом Ришелье, не замечала, как странно глядел на ее изящный профиль де Силлек, не подозревала, какой таинственностью и мягкостью веет от нее, когда она вот так, скромно опустив длинные ресницы, думает о чем-то своем и розовые губы ее улыбаются. Жемчуг тускло блестел в ее кудрях, небрежно откинутых на спину. Складки длинного лилового плаща еще больше подчеркивали женственность графини, ее внутреннюю силу и целеустремленность. Ее спутник не сводил с нее глаз. Непонятное чувство заставляло его глаза лихорадочно блестеть.