Новые россы

— А я-то постарше в звании буду, чем все в этом лагере, — произнес вслух Олег. — Надо их всех сразу «построить», но не лохонуться, а то потом хреново будет.

Закончив с часовыми, Уваров вернулся туда, где «отметился» боец Лускин. Переоделся в чужую шинель, благо были почти одного телосложения, затянул все ремни и взял в руки СВТ-40. На голову водрузил чужую пилотку, а свой бушлат с банданой спрятал в кустах, где уже находились РД и снайперка Николая. «Ну что, товарищ капитан государственной безопасности Уваров Олег Васильевич! Вперед, на подвиги! Нас ждут великие дела! Мать их!»

Новость о том, что они всей компанией попали в август тысяча девятьсот сорок первого года, ошарашила Максима. Как это возможно из две тысячи… года попасть в сорок первый! Фантастика какая-то! Этого не может быть! Их просто разыгрывают, как в телепрограмме «Розыгрыш»! Но когда начали до боли бить отца и на той стороне озера раздались выстрелы, когда он увидел в лагере раненных по-настоящему и даже убитых под брезентом, когда с самого утра все пошло не так, поверишь в любой бред… Действительно, все вокруг казалось бредом, расстройством психики, галлюцинациями, или еще как угодно это назовите, но не той нормальной реальностью, что была вчера… Вчера… Это было вчера… А сегодня он здесь и его в любую минуту могут расстрелять, лишить жизни… И не только его, но и отца и дядю Яниса. Стоп. А где дядя Олег? Его нигде и никто не видел! Одна надежда на него! Максим не знал, где Уваров, но не сомневался: тот не бросит в беде своих друзей. Ну не такой он человек! Оставалось одно — ждать. Самое главное — не провоцировать этих людей на расстрел.

Когда Максима вели к землянке, он случайно бросил взгляд в сторону бронетранспортера с фашистским крестом на борту. Возле техники на снарядном ящике сидела девушка в солдатской шинели. Максима словно током ударило. Он встал как вкопанный. Таких красавиц он не видел! Все эти «мисс мира» и так далее рядом с ней не стояли! Ее лицо было лицом ангела, а голубые глаза, а темные брови и алые пухлые губки… А какие волосы! Пышные, светло-русые, почти до пояса! Вот она, настоящая славянская девичья краса! «Эх, мама моя родная! Держите меня, а то сейчас брошусь ее целовать!»

Девушка расчесывала волосы и заплетала их в косы.

— Ну чего встал?! Иди давай, — подтолкнул Максима в спину Нефедов.

— А как зовут девушку? — спросил его Максим, оставаясь на месте.

— Не для тебя, паря, деваха эта. Оксаной ее зовут. Она девушка нашего лейтенанта-артиллериста. И переводчица. А ну давай топай, диверсантская морда! — Удар кулака обрушился на спину Максима, да с такой силой, что он чуть не упал.

Когда двое из сопровождавших завели отца в землянку, Максима по приказу старшего оставили под деревьями под охраной Нефедова. Трохимчук пошел своего Мухтара кормить, да и заодно принести что-нибудь перекусить остальным: скоро время обеда, а во рту маковой росинки не было. Дед с внуком отправились в другую землянку. Максим попытался занять положение, при котором было удобнее наблюдать за девушкой, но перед ним встал Нефедов:

— Чего, фашистская мразь, вылупился? А ну отвернись, а то сейчас глаза повыкалываю!

Пришлось Максиму сесть к девушке спиной. Услышав из землянки звуки ударов и крики отца, Максим попытался подняться, но полученный от Нефедова подзатыльник остановил его.

Вдруг он услышал знакомый до боли голос:

— Здорово, землячок. А где здесь особист из штаба армии. У меня к нему поручение от командира полка, подполковника Климовича.

— А вон в той землянке со старшиной главного диверсанта допрашивают.

Максим осторожно обернулся. Перед ним стоял Уваров в солдатской шинели и с пилоткой на голове. На плече у него висела винтовка СВТ-40. Максим попытался было что-то сказать, но Уваров выражением лица дал понять, чтобы тот молчал. Макс понял. И снова получил тычок в голову.

— А ну не мотай своей башкой, а то ненароком дырку сделаю, — пригрозил ему Нефедов.

Взяв винтовку в руки, Олег спустился в землянку. Это была и не землянка даже, а настоящий блиндаж. Перекрытие в два наката, все стены укреплены толстыми бревнами. Поэтому ее и не засыпало во время землетрясения. Вход был завешен брезентом. Вдоль стен находились деревянные нары-лежанки, покрытые сосновыми ветками, а кое-где и одеялами. Почти в самом центре стоял самодельный деревянный стол, на котором светилась керосиновая лампа и лежал автомат ППД.

— Тебе чего, боец?

— От командира полка я, подполковника Климовича. К вам, товарищ сержант государственной безопасности. По делу…

Когда глаза Олега немного привыкли, он увидел на полу связанного и корчившегося от боли Николая. Над ним стоял ранее виденный Уваровым через прицел командир со звездой на рукаве. Это был Синяков. С расстегнутым воротником, он тяжело дышал, — видно, устал наносить удары пленному. Недалеко от него расположился старшина-пограничник. Его автомат лежал на нарах.

— Что у тебя за дело, боец?

— Предъявите ваши документы, и немедленно.

— Да ты чего, боец, с ума сошел! Ты с кем разговариваешь?!

Старшина, видно, что-то начал понимать и потянулся за своим автоматом.

— Стоять, старшина, а то я сейчас в тебе больше дырок сделаю, чем мама с папой, — спокойно пригрозил ему Уваров и передернул затвор СВТ.

Синяков с Долматовым застыли и подняли руки. Антоненко стал приходить в себя.

— Это ты, Олег? Чего так долго не приходил? А то эти придурки уже достали меня!

— Я, Коля, я. Старшина, развяжите его. — Направленный ствол винтовки ускорил действия Долматова, и вскоре Антоненко был освобожден от веревок.

Как только Николай встал на ноги, он резким движением ударил своим пудовым кулаком в лицо особисту. От полученного удара Синяков взлетел и распластался на дальних нарах. Старшина снова попытался дотянуться до автомата, но Уваров остановил его:

— Старшина, я же тебе сказал, не дергайся. Мы тут все свои. По-своему и разберемся.

— Вам отсюда никуда не уйди. Кругом наши. Диверсанты фашистские! — с ненавистью в глазах прошипел Долматов, сжимая кулаки.

— Ты прав, старшина. Мы — диверсанты. Но не фашистские, а советские, — ответил ему с усмешкой Уваров. Николай недоуменно посмотрел на друга, но, увидев, как Олег подмигнул ему, решил промолчать и включиться в заинтересовавшую его игру. Уваров продолжал разговор со старшиной: — Если мне не верите на слово, старшина, посмотрите мое удостоверение. — С этими словами Олег достал из кармана шинели липовое удостоверение сотрудника НКВД и протянул его пограничнику. Обратным движением руки он забрал автомат, лежащий на столе.

Долматов осторожно, с недоверием, взял документ и поднес его к лампе. В это время на дальних нарах приподнялся оглушенный Синяков.

— Николай, а ну подними этого особиста и поставь его рядом со старшиной.

— Есть, товарищ командир. — Изображая из себя подчиненного, Антоненко подошел к Синякову, забрал у него из кобуры пистолет и, подняв за шиворот, поставил на ноги рядом с Долматовым. Одновременно взял с нар ППД.

— Старшина, зачитайте, пожалуйста, громко вслух мое удостоверение для товарища сержанта госбезопасности. Лично, — командным голосом приказал Уваров.