Новые русские робинзоны

Уже темнело, когда теплоход остановился по требованию фрегата военно-морских сил Индонезии. На борт поднялись трое морских офицеров, объяснили капитану, что море Банда опасно пиратами, и они какое-то время будут на теплоходе, дабы не возникло никаких инцидентов. Многие пассажиры не обратили внимания на это, а капитан воспринял визит индонезийцев, как должное. Море Банда - действительно, опасно, хотя офицеры на борту - это впервые. Но ведь в Индонезии сменилась власть, наверное, хотят улучшить свой имидж. Давно пора.

Индонезийцам выделили резервную каюту, фрегат пошел своим путем, теплоход - своим.

Мамаев и Мария даже не заметили остановки судна. Они отказались от похода на дискотеку, и в дорогой ресторан решили не ходить. Зачем? Если в их каюте стояла бутылка "Гжелки", а рядом с ней - ведерки с красной и черной икрой, большая тарелка с живыми устрицами и лимонами.

– Нет, ну ты классная баба, Мария, - сказал Мамаев.
– Второй день плывем, и я думаю... думаю, ты - настоящая русская баба, не обижаешься, что бабой называю, нет?

– А что тут обидного? Только я не совсем русская. Я - Мария Иосифовна Кренкель, понимаешь, Мамаев?

– А вот насчет этого - заткнись. Не хочу даже слышать. "Гюльчитай, открой личико..." - помнишь? Ну, открыла бы она, кто бы обиделся? Христиане, мусульмане? Да все же хотели, чтобы они были счастливы. Хорошие ребята, ну так...

– Мне нравятся твои слова, Мамаев.

– А мне нравишься ты, Мария. Да черт с ними, с этими национальностями, идиоты все это придумали, скажу по=другому ты классная баба. Вот и все дела. Пожалуйста, не обижайся.

– Мамаев, я не жалею, что плыву вторым классом! Знаешь, впервые со времен перестройки такое.

– Я тоже, - заверил её Мамаев. Слушай, а ты меня специально меня устрицами кормишь? Нет, они, конечно, классные...

– Только я слишком толстая, да?

– Да нет, нормальная. Даже - красивая женщина. Я понимаю, что тебе это все говорят, но... я так думаю. Хочешь, пошли меня. Ладно, пойду к Ренате.

Мария загадочно улыбнулась, легла на свою кровать. На ней был только атласный халатик. Мамаев облизнул пересохшие губы.

– Ну что, Мамаев? Если я нормальная... Ты мой племянничек. Захочешь к той блондинке заглянуть - не обижусь. Ну?..

– Не захочу, - сказала Мамаев, бросаясь на нее.

У Марии были совсем небольшие, но ещё упругие груди, а какими горячими и сладкими были её большие бедра! А какой умелой женщиной она была в постели!

Через полчаса вспотевший Мамаев поцеловал её припухшие губы и склонил голову на её плечо.

– Вечной любви не обещаю, но сейчас я просто балдею от тебя, пробормотал он.

– Я тоже, - сказала Мария.
– Ну что, ещё по рюмочке? Я кончила три раза, хотя должна была - только раз.

– Объясни!
– потребовал Мамаев.

– Два раза потому, что весь день была готова, а третий нормально.

– Я ничего не понял.

– А зачем тебе это понимать?

– Точно. Ладно, вставай, Мария, а я пока налью. Закуска у нас - икра и устрицы. Не вздумай говорить, что ты устала и больше ничего не хочешь, я этого не прощу.

– А разве можно от этого устать?
– с улыбкой спросила Мария. Наливай, Илюша, а я - в душ.

В три часа ночи, когда уже стихла музыка в дискотеке и угомонились самые неистовые прожигатели жизни (назавтра был запланирован заход на первый остров, пляжи и местная экзотика, никто не хотел пропустить этого) в дверь каюты Мамаева постучали. Он в это время спал в обнимку с Марией на её кровати. Стучали долго, прежде чем Мамаев надел трусы, старательно прикрыл Марию и открыл дверь. На пороге стояли индонезийские морские офицеры.

– Господин Мамаев?
– по-английски спросил один из них, по-видимому, старший.

– Йес, - ответил Мамаев.

– Пройдемте с нами. У нас возникли вопросы по поводу вашего пребывания в наших территориальных водах.

Мария тоже проснулась, вскочила с кровати, смущая офицеров своей короткой ночнушкой и слишком полными бедрами.

– Какие вопросы?
– спросила она.

– Вас это не касается, - жестко сказал старший.

– Я тоже пойду вместе с ним.
– решительно заявила она.Илюш, что это значит?

– А я откуда знаю?
– ответил Мамаев, натягивая шорты.
– Я с Индонезией вообще никогда никаких дел не имел.

– Я Мария Кренкель!
– решительно сказала по-английски Мария.
– Этот корабль - территория России. Какае у вас претензии к господину Мамаеву, господин офицер?

– Вы кто ему?
– по-английски спросил офицер.

– Тебе какое дело, тупой туземец?
– по-русски сказала Мария.

Офицер как-то странно поморщился, злобно взглянул на Марию, будто бы понимал по-русски.

Мария набросила халат, и они вышли из каюты. Поднялись на верхнюю палубу, остановились у фальшборта. Мамаев пытался понять, чем же он не угодил индонезийским офицерам и все великой Индонезии? Мария уже заподозрила неладное, смотрела с недоверием на трех крепуих, смуглых мужиков в военной форме.

– Ну так что?
– спросил Мамаев.

Ответ был самым неожиданным, Один ударил в солнечное сплетение, другой, резко наклонившись. приподнял Мамаева за ноги и выбросил в море.

– Ах вы скоты!
– закричала Мария.
– Да я всей вашей Индонезии обломая цены на нефть!

Ее бить не стали, просто зажали рот и отправили вслед за Мамаевым.

– Кръенкел...
– злобно пробормотал старший офицер.
– Идьи на хръен, сука!

Теплоход, сверкая огнями, стремительно удалялся из виду, а Мария и Мамаев барахтались в теплых волнах Моря Банда.

– Мария, что это значит?
– отдышавшись, насколько это возможно, закричал Мамаев.

– А хрен его знает! Мы тут утонем, слушай!

– Если нас не сожрут акулы.

– Думаешь, они тут есть?

– И всякие там барракуды! Тут всего до хрена.

– И что нам делать? Слышь, Илюша, может трахнемся напоследок - и ко дну! Или в пасть акулам?

– Не, будем силы беречь, чтобы потом еще... много-много раз!

– Ты меня хочешь?

– А то нет? Ты не просто сексапильная, а самая классная баба, какую я знал. Извини за грубость, но - не грация, не мисс Парижский туалет, а именно - баба, то, шо надо мужику.