Новые вершины

Наверное ее то злит?

Но ни чего, она потерпит и поймет

Тогда вот все произойдет

И вспыхнет огонек в ночи

Приют моей израненной души

И там наверно будут ждать

За это можно все отдать

И будут рады просто так

Что я пришел, оставив за стеною шлак

Шлак неприятностей, проблем, невзгод

И я пришел, зашел и вот

Увидел я твои глаза

И в них счастливая слеза

Слова, слова повисли здесь

В них счастье есть, да, счастье есть.

* * *

И я понимаю, уже в который раз, что я счастливый, что уже нашел.

И снова в памяти всплывает поселок в то памятное, совсем еще недавнее посещение. И главное, как работают ассоциации? Ведь я с Ленкой ездил и она всему свидетель. Потом Ольке рассказала, та не то, чтобы обиделась, нет, совсем нет. Просто пожалела, что с нами не решилась поехать и все это увидеть своими глазами.

А так, да, с Ленкой ездил и сейчас она со мной, вон привольно раскинулась на кровати. Красивая, невероятно красивая и оборачиваюсь, смотрю в проем двери на соблазнительную картину, достойную пера лучших художников — прелестная девушка вольготно раскинувшаяся на смятой постели после безумств ночи любви.

Ничего милая, отдохни, поспи немного, еще есть несколько часов до старта в повседневную жизнь.

И снова отворачиваюсь, чтобы не распалять себя прекрасными видами и взамен тут же в памяти всплывают картинки и образы недавних выходных:

* * *

26.08.86

вторник

Баку, Поселок

— Ну что, Лен, выдвигаемся? — Спрашиваю я, обнимая мою прелестную вакханку.

А она сейчас и похожа на нее, еще не успела одеться. Прекрасная, обнаженная, невероятно красивая и все еще распаленная после нескольких часов любви и страсти. Но обещали, надо идти. У нас еще будет время, вся жизнь впереди.

— Пятнадцать минут, Даня. Душ приму и оденусь, хорошо? — Отвечает моя прелестница с улыбкой.

И мне интересно становится. А если я скажу нет. Пойдет так? Или не пойдет вообще, или того хуже, устроит отлучение от тела? Не, я себе не враг.

— Конечно милая — Отвечаю я

А быстро она сориентировалась, у нас в поселке больше ценят естественность, и как то особо не популярны косметические изыски. Потому и сроки такие. Но она и так потрясающе красива, такую красоту косметика только портит по моему.

И выдвигаемся до школы. У нас предстоит теннис. Наше традиционное летнее развлечение.

— Хорошо мне все-таки. Ключи от школы у меня, ну да, есть такая фишка в виде свободного доступа к помещениям школы. Так что я, Дан Латин у местных ассоциировался всегда с возможностью поиграть в теннис—

И дошли, открываю школу, захожу. На первом этаже слева небольшой спортзал. Нам сюда. Остальные помещения нам не нужны, хотя я и прекрасно знаю, что там. Кабинет директора, комната зама, и пара классов. Остальные классы на втором этаже, небольшая школа, по одному классу на возраст, но хорошая и по отношению, и по получаемым знаниям.

Но нам туда не надо, нам только в спортзал. Включаю свет в коридоре первого этажа и в спортзале, и говорю:

— Смотри Лен. Мистический фокус. Ни кого не звал по времени, спортзал и окна из поселка не видны и засекаем время—

И смеюсь, одновременно обнимая и целуя ее. Пять минут, как всегда, один и тот же период, и народ пошел.

Первым заваливают Ромик с Виталькой и девчонками. Ну да все та же тройка-Элка, Лариска и Наташка.

Здороваюсь и Наташка тут же выдает:

— Ага. Целуетесь—

— Открытие сделала — Думаю я и, обнимая Ленку еще крепче, отвечаю:

— Да. А тебе завидно?—

А она зеркалит ответ:

— Да. Я тоже хочу—

Тут начинает жечь глаголом уже Ленка:

— Я могу отвернуться, не надолго, только свечку держать не буду, это не ко мне—

— Так, народ, про свечки и отвернутся, поговорим позже. А сейчас у нас турнир — Немедленно навожу порядок я

Народ усмехается, но молчит, а Наташка неожиданно перемещается к нам с Ленкой поближе, как будто подчеркивая, с кем она тут. Интересно, что это она?

И только мы собираемся начать играть, как в спортзал заглядывает знакомая бабуля. Местный сторож, по прозвищу одноглазый штирлиц. Почему одноглазый уже никто и не помнит. Оба глаза на месте и очень зоркие, свет в помещениях школы видит с противоположного конца поселка и немедленно приходит проверить, кто тут безобразия причиняет?

— Ты, что-ли, Дан? — Спрашивает она

— Я — Соглашаюсь с поставленным вопросом

— Ну ладно — Столь же лаконична и она.

И уходит. Ну да, у меня тут разрешение, персональное и бессрочное, лет с двенадцати кажется.

И мы начинаем играть.

Наши поселковые правила — большие партии, до двадцати одного очка на выбывание. И игра сериями по пять подач.

Играют только пацаны. Девчонки стоят и о чем — то своем, девичьем щебечут. Наташка кстати активно общается с Ленкой и обе активно посматривают на меня. Интересно.

Но играем, пацанов набежало, так что, образуются очереди.

И пошло. Все разнообразие стилей, а у нас всегда так. И классический хват ракетки и обратный, он же китайский. Атакующий стиль и оборонительный. Игра на крученых и подрезках. И агрессивная атака с левыми и правыми накатами, и туше. И поднимание шарика в прыжке, над полом, с возвратом на стол, после которого, по неписанным правилам, шарик трогать нельзя, если сумел поднять, значит очко твое.

И я начинаю, как обычно, играть своей собственной разновидностью классического хвата — ракеткой вниз и мягким зажимом ручки, с неожиданным перехватом в жесткий зажим, и короткой атакой из неудобного положения, обеими сторонами ракетки и в обе стороны стола. Потому то, я часто и выигрывал раньше, трудно предсказать подобные удары и еще труднее среагировать на удар. Когда шарик неожиданно в последний момент летит в другую сторону стола.

А еще, моя старая любовь, доставшаяся мне от отца, к подкруткам шарика под сетку. Ну, когда он падает на чужую половину у сетки и отскакивает в нее же. Подобный удар не берется, если правильно выполнен.