Новые вершины

— И воздуха не хватает, десяток метров пробежишь и все — Подтверждает сложность игры в таких условиях Сулейманов

— Вот, вот. Я и не успел за греком. Да у нас, я бы два раза успел сбегать, а тут как — будто тормоз стоял — Соглашается реактивный Аллехведиев, рядом сидящий Вахабзаде только грустно кивает головой.

— Ладно ребята, успокойтесь, тут все трудно играть, кроме хозяев конечно. Почти высокогорье все таки и атмосферное давление на десять процентов ниже. Гипертоникам тут совсем и плохо с непривычки, давление скачет только так. Да и нельзя все время выигрывать, будут и ничьи, будут и поражения. Надо только играть и бороться в каждом матче, и тогда результат будет — Завершаю я свою жизнеутверждающую речь

— Верно говоришь, Дан. Сыграли не плохо, чуть не выиграли. Надо работать дальше — Это Главный появился, приободрить команду решил.

И как всегда тактичен. Редкость на самом деле среди тренеров.

А у меня тем временем появляется новая мысль. Ни куда без них:

— Расслабился я, не готовлюсь нормально к сопернику. Знал ведь про местные условия, нужно было подсказать решение. Более компактная игра, отказ от длинных рывков. Игра со скидками, короткими проходами и ударами. И тогда все станет проще. Техники у нас хватает. Схемы наиграть можно, кстати надо будет предложить главному, думаю послушает. Разнообразие в игре еще ни кому не вредило—

И мы собираемся и идем по автобусам, сегодня у нас с командой общая дорога только до аэропорта, а там сборники отделяются всей пятеркой и летят в Москву.

Начинается подготовка к важнейшему матчу с французами, но не только это важно. Чем дальше, тем больше крепнет неясное, но довольно отчетливое впечатление, что начинается важнейший этап в моей жизни.

* * *

И вот мы уже в самолете, распределились и заняли места согласно купленным билетам. И самолет, конечно в этот раз не ИЛ-86, а ТУ-154М, наша звезда того периода с увеличенной дальностью полета до 3900 км и количеством пассажиров до 180 человек. Достаточно современный пассажирский самолет для настоящего времени. Один из самых быстрых в мире, достаточно комфортабелен, а с 1984 года, в новой модификации и достаточно далеко летающий.

И мы сидим, а проводницы бегают, со своим вечным пристегнитесь и улыбки, конечно улыбки.

Нам повезло, заняли места практически одним рядом слева направо от окна и через проход — Я, Игорь Добровольский, Олег Ширинбеков, Саша Жидков, Валера Панчик и прелестная девушка. Нет не футболистка и даже не массажистка. Просто девушка по случаю летит в Москву и попала в столь теплую компанию.

Игорек сразу хотел под суетиться, предложил Валере поменяться местами с ним, или девушке с Олегом Ширинбековым, говорит так будет удобнее. Оба варианта подразумевали нахождение прелестницы рядом с Игорьком, но Валера не повелся, а девушка задумалась, но отказалась пересаживаться, постеснялась похоже, почему-то при этом глядя именно на меня.

Так мы и расселись. И самолет начал взлетать, и одновременно с разгоном я почувствовал, что меня неотвратимо тянет сон.

— Ну что же, посплю четыре часа, тоже не плохо — Подумал я проваливаясь в сон.

И одновременно с сонной оторопью, навалившейся на меня подобно ватному одеялу, в памяти вновь начали всплывать цветные картинки неторопливо ложась в стройные кадры недавнего прошлого.

И я лишь успел подумать в последний момент перед наступлением новой серии воспоминаний:

— Да помню я, помню. Разве такое забудешь?—

* * *

Утро, семь утра, проснулся. Любимая под боком, только руку протяни и не Наташка. К сожалению или к счастью не знаю, не решил пока.

Нет, тут Ленка, хорошая Ленка. Если честно не совсем понимаю девчонок, думал будут ревновать, ругаться, нервничать, а они практически открытым текстом заявили:

— Делай как знаешь, мы тебя любим и нас все устраивает—

Сказка, да и только. А с другой стороны, мы ведь рождены, чтобы сказку сделать былью, разве не так?

И вспоминаю ночные события:

— В итоге, вот как мы разбежались вчера по домам, Наташка с нами пошла, ну провожать нас, потом я ее пошел провожать. Я звал Ленку, а она ни в какую, говорит устала, очень устала, отдохнуть хочет. Так что говорит, иди, проводи, только очень уж сильно не задерживайся, потому как соскучилась, очень сильно соскучилась.

И пойди пойми ее и устала очень, и соскучилась тоже очень, и с намеком, тоже очень понятным.

И пошел провожать. Шел, провожал, сложными дорогами, окольными путями, постоянно осматриваясь по дороге, прислоняясь ко всяческим заборам, проверяя, не укусило ли что.

Но дошли, все таки дошли, путь реально оказался тяжел. Куда сложнее было дойти, чем не дойти, по целому ряду причин. Но зато нацеловались, и все проверил, все на месте, и все просто прелестно. И в глазах все больше обещания, но это позже, не сейчас, не много позже.

И все таки расстались, отправил с поцелуем, прелестную брюнетку домой и пошел к не менее прелестной и уже совсем моей шатенке, к себе домой.

И по пути мысль стучится в голову, говорит, пусти, пусти:

— Что ты переживаешь, что кто подумает? Думаешь обвинят в разврате? А спроси их? Вот кто удержится от возможности построить что-то, не в ущерб другим, со своей первой детской любовью, о которой мечтал годами? И пусть, как сказал ясно кто, кто удержится и кинет первым камень. Но помнить нужно, там, наверху все видят, даже то, в чем мы никогда не признаемся. А наказание жестко, они церемонится не привыкли, вы камнями, а они молниями. И не долетят камни, было такое уже, было. Так что в реале никто и не осудит на самом то деле—

И с этими мыслями, я дохожу до родного дома. Да, всего сутки, а сколько событий—

И верно, сколько событий за один всего-то день.

Вон Ленка лежит, устала, наездница. Ночью устроила после моего возвращения и не вопроса, и не грамма ревности, только совершенно нереальная страсть. Я и не подозревал, что она настолько заводная. И столько силы, страсти, элементарной выносливости. Но гимнастка, то тоже понятно и красота и гибкость. С ума сойти, но потом, а сейчас уже нам пора.

И я ее обнимаю, целую, привычно прижимаю к себе и проснулась с улыбкой, поцелуем и вопросом:

— Что опять?—

И ответ следует незамедлительно:

— Рад бы и хочу, очень хочу, но уже нет времени, пора—

И она понимающе кивает, и начинает собираться. Ну и я с ней.

У нас вновь предстоит обширная программа. Сперва заскочить к Ромке, забрать покупки. Попрощаться с Наташкой, потом на мотоцикл и часа полтора гонки на мотоцикле почти что по пустыне, местами рядом с морем.

Хорошая программа, напряженная, не дает расслабляться.

И мы выходим из дома, вновь ставшего родным за эти сутки. Я закрываю его, прыгаем на мой Hondaи вперед, пока за покупками и подарками.

Подлетаем к дому Ромки, благо не далеко, тут все не далеко и все родное, особенно сейчас стало. А он уже ждет и болтает с Наташкой в дворе, вот девчонка раньше нас примчалась.

Оставляю мотоцикл у калитки и заходим, здороваюсь. А она смотрит на нас с Ленкой с какой-то грустной улыбкой и похоже в ней проскальзывает легкая зависть, как будто знает, что и как.

— Ничего родная, все будет, я уже все решил, только не много позже — Думаю я про себя подходя к ней, а она смотрит на Ленку с каким-то вопросом.