Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)
Шрифт:
10–15 Здесь Елиуй говорит, что Бог не может быть несправедлив (10–12), и Иов ошибается, обвиняя Бога в любой форме неправосудия. Согласно Елиую, справедливость естественным образом присуща Богу как всемогущему Творцу (13–14). С другой стороны, это опасная позиция, поскольку может ввести в заблуждение, внушив мысль, что сила всегда права.
16–30 Елиуй продолжает убеждать Иова, что Повелитель вселенной не может быть неправедным. Бог праведен и всемогущ (17). Он имеет право судить царей и князей (18), сокрушать их без объяснений (24), ибо Он видит все их пути и поступки. Он волен низложить их ночью (25), и Его действия, являющие Его силу, всегда находятся в строгом соответствии с Его справедливостью. У него нет фаворитов, для Него не существует ни богатых, ни князей (19), Он расценивает людей по их делам (25) и поражает делающих злое (26), потому
31–37 Постоянно требуя от Бога оправдания для себя, Иов только добавляет к своему греху грех неповиновения и отступления (37), потому что умножает клевету на Бога. Елиуй изображает некоего человека, который был наказан за свой грех, а затем раскаялся (31–32). Елиуй полагает, что, согласно теологии Иова, Бог не может прощать такого кающегося грешника, поскольку всякий, пострадавший от руки Бога, должен требовать оправдания, иными словами, он не нуждается в прощении и потому отвергает его (33). Однако это некорректное толкование слов Иова, поскольку Иов признает, что не всякое страдание незаслуженно.
35:1—16 Третья речь Елиуя: «Взгляни на небо и смотри»
1—8 Елиуй опять возвращается к мысли Иова, упоминавшейся в 34:9, что «нет пользы для человека в благоугождении Богу». Однако Иов не говорил этих слов, не задавал он и вопроса: Что пользы мне? И какую прибыль я имел бы пред тем, как если бы я и грешил? (3). Елиуй формулирует здесь воображаемый вопрос, который мог бы задать Иов, и сам же отвечает на него, говоря, что грешно ожидать прибыли от собственной праведности (7). Бог настолько велик, что все, что ни происходит на земле, не может влиять на Него (5), и даже зло, творимое на земле людьми, не может коснуться Его (6, 8).
9–16 Поскольку Иов жаловался, что Бог лишил его суда (27:2), Елиуй задается вопросом: почему Иов не избавлен от несчастья? Елиуй рассуждает об угнетенных, тех, что стонут от множества притеснителей (9). И они не всегда избавляются. Почему? Вероятно, потому, что чего–то не хватает в их стенаниях. Их непроизвольный плач не адресован Богу, их Творцу, Который силен переворачивать судьбы и дает песни в ночи (10), Который одаривает людей большей мудростью, чем зверей и птиц (11). Они не получают ответа, потому что по «гордости» не молят Его (12); такие вопли пусты, и Бог не реагирует на них (13). Это касается и Иова. Он просто жалуется на свои бедствия, но не обращается к Богу (14—16). И здесь Елиуй опять не совсем справедлив к Иову: последний не раз непосредственно взывал к Богу!
36:1 — 37:24 Четвертая речь Елиуя, в которой воздается хвала величию и мудрости Бога
Этот фрагмент состоит из двух частей. В первой Елиуй повторяет свое утверждение, что страдание дается для научения и дисциплинирования; во второй он воздает хвалу величию и мудрости Творца, Его моральному праву быть Повелителем всей вселенной.
36:2—25 Елиуй по–прежнему говорит от имени Бога (2); он хочет воздать Создателю справедливость (3), то есть доказать, что в случае с Иовом справедливость не была нарушена. Поскольку Бог стоит неизмеримо выше всех человеческих существ, Елиуй решает начать свои рассуждения издалека (3). При этом он считает себя совершенным в познаниях, то есть абсолютно правым, хоть и не всеведущим!
5–16 Елиуй начинает с доктрины воздаяния (6). Свои собственные мысли он высказывает тогда, когда начинает рассуждать о страданиях праведника, то есть о том, что касается непосредственно Иова. Страданиями праведник (8) обличается в своем отступлении и призывается оставить свое нечестие (10). Значит, страдание — это форма Божественного дисциплинирования человека (о чем Елиуй уже говорил в 33:15— 30). Если праведник правильно реагирует на такое предупреждение, он будет спасен и все закончится хорошо (11); если же нет, его постигает судьба беззаконника и он умирает без понимания происходящего, то есть не вняв Божьему вразумлению. Когда страдание поражает безбожников, они начинают просто гневаться, но не идут к Богу за помощью (13); они умирают «в молодости» и в нечистоте (14). Праведные же, уши которых открыты для назидательного слова от Бога через посылаемые
им несчастья, избавляются от своих бед (15—16).17—25 Елиуй, с одной стороны, надеется, что Иов человек праведный, но, с другой — он опасается, что он также среди тех, кто не назидается от своих страданий и поэтому преисполнен суждениями нечестивых (17). Просто лишь жалобы на свое горе не спасут Иова (ср.: 35:9,12); ему необходимо воззвать к Богу и помнить о том, чтобы, молясь об избавлении, превозносить дела Его.
36:26 — 37:24 Это чудесный гимн творческой силе и мудрости Бога. Эта хвала Богу приобретает здесь особый смысл благодаря вере Елиуя, что именно эта творческая Божья сила дает Ему право быть моральным судьей сего мира (ср.: 34; 10–15).
27—33 Дождь и молния — это чудеса, творимые Богом; через них Он также судит народы (31а), потому что один и тот же дождь может быть благодатным (31б) и разрушительным (33б).
37:1—5 Гром — это не просто природное явление, это голос Бога, таинственный, непредсказуемый и устрашающий.
6—13 Снежные бури, прерывающие труд людей и загоняющие зверей в их логово (7—8), являют всем не только могущество Бога, которое проявляется в контроле над этими природными силами (12), устрашающими людей и животных, но также демонстрируют Его мудрость, которая использует эти силы природы для различных целей, направляя их на землю либо для научающего наказания, либо для благословения (13).
14–24 Божья сила и мудрость открываются в летней грозе (15), в удивительном расположении облаков (16), в жарком ветре (17), в блистающем бронзой зеркальном небе (18) и в ослепительном свете летнего солнца (21). Божья мудрость настолько выше мудрости Иова, что Иов просто не способен понять ни суть этих природных явлений, ни то, как они совершаются (15–16, 18), не говоря уже о контроле над ними. Потрясающее великолепие Бога (22) настолько величественно, что делает Его абсолютно недосягаемым. Елиуй иронически просит Иова научить нас, что сказать Богу, как говорить с Ним (19), но тотчас сам признает невозможность этого, ибо «мы в этой тьме ничего не можем сообразить». Именно это не хотел понять Иов, когда настойчиво требовал от Бога ответов на свои жалобы. Но все его претензии к Богу опровергаются самим появлением Бога в следующей главе.
38:1 — 41:26 Говорит Бог
Эти речи Бога замечательны не только своим содержанием, но и самим фактом появления. Иов, так настойчиво взывавший все это время к Богу (даже будучи в гневе и отчаянии), в конце концов оказывается участником беседы с Богом, и напряжение его ослабевает. Эти речи интересны и тем, что в них отсутствует, и тем, что в них присутствует. Во–первых, примечательно, что Бог ни слова не говорит о вине Иова. Очевидно, что Бог ничего не имеет против Иова; ни одного упрека не исходит из уст Бога за его «неистовые» слова (6:3). Во–вторых, речи Бога поражают своей тематикой. В них говорится исключительно о естественном мировом порядке, об устройстве сотворенного мира; ни о каком оправдании Бога перед людьми нет и речи, да и не может быть. Повествуя о космической гармонии и творении животного мира, Бог, разумеется, не стремится ослепить, сразить Иова демонстрацией Своей силы и разума (в чем Иов никогда ни секунды не сомневался). Скорее Бог побуждает Иова переосмыслить тайну величия и сложности сотворенного Им мира. Иов должен осознать, что видимый естественный порядок, царящий во вселенной, тождествен ее моральному порядку. Многое лежит за пределами человеческого понимания; многое кажется жутким, непонятным, многое устрашает, но все это — дела мудрого Бога, Который устроил мир так, чтобы он отвечал Его требованиям и соответствовал Его целям
38:1 — 39:32 «Где ты был, когда Я полагал основания земли?»
Обращаясь к Иову, Господь предлагает ему длинный список вопросов. Он делает это не для того, чтобы унизить его, но чтобы побудить его глубже задуматься о том, что ему хорошо известно — о сотворенном Богом мире, и поразмышлять о разлитой в нем тайне. Бог указывает Иову на десять особенностей естественного устройства мира (38:4—38) как на пример великой тайны и на девять типов животных, иллюстрирующих тайну сотворения жизни. Последний стих (39:32) в этом фрагменте вводит нас в атмосферу судебного разбирательства между Богом и Иовом (ср. также: 38:3): ведь именно этого Иов так настойчиво добивался (напр.: 31:35). Целью всего этого разговора, однако, является не установление вины или невиновности, но утверждение истины о жизни как Божьем творении.