Новый цифровой мир

Способен ли робот на смелый поступок? Может ли пожертвовать собой? Может ли робот, обученный обнаруживать и уничтожать цель, иметь какие-то понятия об этике или сдержанности? Сможет ли он когда-нибудь отличать ребенка от невысокого взрослого? Если робот застрелит мирного жителя, кого в этом винить? Представьте, что лицом к лицу столкнулись вооруженный наземный робот и шестилетний мальчик с аэрозольным баллончиком краски, которого послали повстанцы. Как бы ни действовал робот, автономно или под управлением человека, у него есть две возможности: выстрелить в невооруженного ребенка или оказаться выведенным из строя, поскольку мальчишка просто ослепит его, распылив краску на высокотехнологичные камеры и датчики. Как бы поступили вы, управляя роботом, задает вопрос Сингер. Мы не можем отдавать роботов под трибунал или как-то еще наказывать их. Еще многие годы доминирующую роль в военных операциях будут играть люди, несмотря на то что роботы становятся все более разумными и все лучше интегрируются в «человеческие» боевые подразделения.

Новые способы вмешательства

Переход конфликтов на новую стадию, для которой характерно применение виртуального и автоматического оружия, означает, что в будущем в распоряжении государств-агрессоров окажется более широкий диапазон средств ведения войн. Расширятся возможности для вмешательства в конфликт со стороны граждан, бизнес-сообщества и иностранных государств.

На международном уровне единственным органом, который, с одной стороны, представляет все страны мира, а с другой – способен придать легитимность иностранному военному вмешательству, является Совет безопасности ООН. Маловероятно, что страны мира в достаточной мере серьезно пересмотрят полномочия, которыми была наделена организация при ее создании в 1945 году, несмотря на призывы к действию и все возрастающее давление на власть со стороны гражданского общества. Почти невозможно будет получать новые мандаты и право на интервенцию, учитывая то, что для изменения Устава ООН требуются голоса 194 стран-участниц.

В некоторых областях международных отношений появятся и окажутся жизнеспособными новые формы иностранного вмешательства, организованного в рамках альянсов с ограниченным числом участников. Вполне возможно, что в какой-то чрезвычайной ситуации несколько стран решат совместными усилиями вывести из строя военных роботов «заблудшего» государства. Можно также представить себе, что в рамках НАТО кто-то из его стран-участниц добьется введения нового типа мандатов на вмешательство в конфликт, которые будут давать право на ввод войск с целью установления буферных зон безопасности с независимыми и защищенными сетями связи. Это могло бы стать популярным методом: фактически речь идет о естественном расширении доктрины «Обязанность защищать», которая легла в основу принятого в 2011 году решения Совета безопасности ООН о разрешении военной интервенции в Ливию (включая авиаудары по стране), начатой впоследствии НАТО. Вполне возможно, что мы станем свидетелями того, как члены НАТО мобилизуют беспилотники для организации над районом, контролируемым повстанцами, – первой в истории зоны, свободной от полетов, которая функционирует без участия человека и поэтому не предполагает риска для жизней солдат.

Желание действовать заставит находить и другие выходы, не ограничивающиеся формальными институтами вроде НАТО, например в виде разовых коалиций между населением и компаниями. Ни те ни другие не могут сформировать армию для военной интервенции, но зато способны внести свой вклад в организацию жизненно необходимых сетей связи в зоне конфликта. И тогда вмешательство в этот конфликт будет заключаться в захвате контроля над интернетом или в помощи повстанцам, создающим собственную независимую и безопасную сеть. Если же правящий режим начнет манипуляции со связью, то страны – участники международной коалиции, не дожидаясь одобрения ООН, восстановят нормальный доступ населения к сети.

Но важен не доступ к мобильной связи и интернету как таковой (у населения, оказавшегося в зоне конфликта, он, вероятнее всего, есть), а то, что людям позволяет делать безопасная и быстрая сеть. Врачи во временных госпиталях смогут координировать распределение лекарств, организовывать их доставку на местном и международном уровне и документировать увиденное. Повстанцы получат надежную систему коммуникаций, не зависящую от контролируемой правительством инфраструктуры и более удобную, чем обычная радиосвязь. А мирные жители смогут общаться со своими родственниками за границей, используя платформы, которые иначе были бы им недоступны из-за блокировки властями, получать от них деньги и передавать им информацию посредством безопасных каналов, прокси-серверов и специальных инструментов для обхода механизмов защиты.

Заинтересованные государства могли бы направить в неспокойную страну что-то вроде коалиционных сил специального назначения, чтобы помочь повстанцам обрести независимость от контролируемого властями интернета и создать собственную телекоммуникационную сеть. Сегодня это уже делается, но без поддержки какого-либо правительства, силами добровольцев. Ливийские министры рассказали нам о храбром американце по имени Фред, который приплыл в Бенгази – оплот оппозиции – на деревянной лодке, вооруженный лишь коммуникационным оборудованием и желанием обеспечить оппозиционеров независимой системой доступа в интернет. Первым делом он уничтожил «жучки» времен Каддафи. В будущем же такие операции станут уделом военных, особенно в местах, недоступных с моря.

Изменится и состав коалиции, организующей интервенцию. Новыми заметными игроками станут страны с небольшим населением, но мощным технологическим сектором. Сегодня одним из самых активных участников международных миротворческих миссий является Бангладеш. В будущем важную роль в «цифровых» миссиях станут играть такие технологически развитые государства, как Эстония, Швеция, Финляндия, Норвегия и Чили. «Интернет-коалиция» окажет повстанцам не только политическую поддержку, но и обеспечит их цифровым оружием в виде широкополосного доступа в интернет, временной независимой сети сотовой связи и средств кибербезопасности. Эти страны смогут внести свой вклад и в военную часть миссии, направив в зону конфликта своих наземных роботов и беспилотные летательные аппараты. Некоторые государства, особенно небольшие, будут исходить из того, что легче, дешевле и политически целесообразнее создавать арсенал автоматических «солдат» для использования его в международных акциях, чем поддерживать и направлять в зону боевых действий обычные войска.

В этих коалициях примут участие технологические компании, неправительственные организации и частные лица, причем все они внесут по-своему ценный вклад в общее дело. Компании будут разрабатывать бесплатные программы, отвечающие нуждам населения страны, где происходит конфликт, или предложат ее жителям бесплатные обновления своих продуктов. Неправительственные организации в сотрудничестве с операторами связи и интернет-провайдерами будут создавать базы данных с информацией о жителях и их потребностях, особенно отмечая тех, кто проживает в нестабильных или изолированных районах страны. А частные лица, записавшись добровольцами, станут тестировать эти новые сети и продукты, помогая находить ошибки и уязвимые места и обеспечивая разработчиков критически важной обратной связью.

* * *

Вне зависимости от уровня развития технологий конфликты и войны в реальном мире будут существовать всегда, и решение о применении в них машин и кибероружия представляется нам очень гуманным. Технический прогресс уравнивает возможности всех пользователей, в том числе и участников конфликта, позволяя им достичь большего, то есть донести свою точку зрения до более широкой аудитории, увеличить объем контента, активнее использовать роботов и прочие виды кибероружия, поражать большее количество стратегических целей. Хорошо, что у людей повышается ответственность за свои действия, ведь полностью удалить цифровые свидетельства преступления теперь невозможно. Однако развитие технологий делает конфликт более сложным явлением, хотя и снижает связанный с ним риск.

Будущие участники конфликтов – страны, повстанцы, армия – поймут, что в случае виртуального противостояния следует проводить такой же всесторонний этический, тактический и стратегический анализ, как и в случае реального конфликта, и это будет оказывать влияние на принимаемые ими решения. С одной стороны, агрессоры станут активнее действовать на менее рискованном виртуальном фронте: заниматься онлайн-дискриминацией и наносить упреждающие киберудары по врагу. С другой стороны, наличие этого виртуального фронта свяжет им руки, заставляя их сдерживаться на фронте реальном. И, как мы увидим далее, сама возможность открыть виртуальный фронт создает предпосылки для вмешательства, вполне действенного и при этом сводящего к минимуму потребность рисковать войсками или вовсе отменяющего потребность в них. В случае иностранного военного вмешательства в ход конфликта можно использовать патрулирование свободной от полетов зоны с помощью беспилотных летательных аппаратов или применять роботов-миротворцев, но все же набор таких мер довольно ограничен. Зато после окончания конфликта и начала восстановления страны открываются бесконечные возможности для использования высоких технологий.

Глава 7 Будущее возрождения страны

Очевидно, что технологии помогают наэлектризовать общество и даже расколоть его, но могут ли они вновь объединить его? Возрождение нормальной жизни после конфликта или стихийного бедствия – процесс долгий и трудный. Здесь не помогут флешмоб или вирусный ролик. Но если коммуникационные технологии сами по себе и не восстановят разрушенную страну, они могут оказать большую помощь в улучшении политической, экономической и социальной ситуации. Те инструменты, которые мы сегодня используем исключительно для развлечения, в посткризисных обществах будут применяться по-новому, а люди получат доступ к информации и другим ресурсам.