"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
— Не знаю, сударыня… — озадаченно почесал затылок осветитель. — Знаю, что нам их из Нового Илиона привозят. А там, наверное, они уже на месте выбирают у кого заказать самые лучшие лампы для киноиндустрии.
Благодарно кивнув, я снова подошла к лампам и потерла стекло.
Явно, не лучшие.
Но если столица мирового кино начнет закупать наше стекло и лампы… Следом за ними, начнут повторять и все остальные. А сколько в Единстве дорогих театров, ресторанов, клубов и прочих,
— Девочки, постройтесь! — громко крикнула нам высокая и худая дама, в изящном платье и очках, придающих ей невероятно умный вид. — Ваше выступление покажут в том числе моим знакомым из Нового Илиона, так что я вам не позволю расслабляться и опозорить меня еще больше! Кто забыл, тем напомню, что вы студентки и лицеистки Звёздного, а не девки подзаборные!
Пропуская длинные нотации о правилах приличия мимо ушей, я сосредоточенно думала о том, как договориться с Новым Илионом о том, чтобы нам сделали заказ на шотландские лампы.
И едва меня неожиданно быстро подняли на страховке на пять метров над полом, а по ощущениям будто подбросили в воздух, как меня осенило.
Я знаю с кем и как договориться о первом промышленном заказе для Шотландии.
И чтобы сияние наших ламп ослепило целый мир.
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
UNITED PRESS ASSOCIATION, САСШ , Ф . О . КОЛУМБИЯ , ВАШИНГТОН . 18 марта 1937 года.
Наш корреспондент в Северной Венесуэле снова смог выйти на связь. По его сообщениям власть в городе Маракайбо перешла к «Комитету народных делегатов». Председателем исполнительной хунты, которого объявлен Лео Бронстон-и-Живоцки. Солдаты и уорен-офицеры Национальной гвардии арестовали своих командиров и перешли на сторону комитета. Из них, с участием матросов и представителей предприятий города сформирована «Народная боливарианская милиция». В городе в прошедшие дни отмечались массовые случаи мародёрства. Но Боливарианская милиция наводит порядок в городе.
Утром, 17 марта, командование флота пригрозило восставшим обстрелом с крейсера «Марискаль Сукре». Но после подхода ряда кораблей во главе с испанским тяжелым крейсером «Канариас» само вынуждено было капитулировать. На всех кораблях поднят красный флаг с пятиконечной звездой. Такая же звезда появилась и на флагах Венесуэлы, развешенных на государственных зданиях и конторах Маракайбо.
ТЕКСТ ВАЛЕРИИ БАБКИНОЙ (О. Лерр)
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. МАРФИНО. 18 марта 1937 года.
В нашей «квартире» царила непривычная тишина выходного дня. Даже журчание воды будто изменилось.
Раньше нас тут было много. Родители, сестры болтали о чем-то после ужина. Сашка над ними подтрунивал, а мы с Вовкой играли в какую-нибудь «заумную» игру развалившись на диванчике.
А теперь… Все разъехались и нас осталось всего четверо.
Папа и Вовка клацают что-то по телевизору, а мы с мамой моем посуду сегодня после ужина. И хоть в этой квартире мы стараемся разделять «работу» и семейные дела по папиному правилу, я всё равно не смогла сдержаться и не задать вопрос, который так сильно меня волновал.
— Мам… Скажи, как ты это делаешь? — тихо спросила я, намыливая новую тарелку. — Как ты договариваешься с нужными людьми, чтобы проворачивать полезные для страны сделки?
Императрица Мария, недоуменно шевельнула бровью.
— По-разному, тут нет единого стандарта по учебнику. Иначе бы все действовали одинаково и ни у кого не получалось бы договариваться.
— И все-таки…
Однако договорить я не успела из-за того, что за спиной раздался насмешливой голос папы:
— Подбиваешь к маме клинья, чтобы провернуть что-нибудь ее руками?
Осознав, как это выглядит со стороны, я расстроенно опустила взгляд на грязные тарелки в раковине и мотнула головой. Вроде бы логично посоветоваться с родителями, но как их попросить и помочь, и не позориться, мне что, ума не хватает?
— Лучше расскажи, как дела с учебой? — устало вздохнув спросил папа, ставя чайник на плиту.
— Нормально, — спокойно ответила я. — Потихоньку сдаю все экстерном.
Беседа потихоньку выровнялась обратно в семейную, и сидя за столом за чашкой чая, я рассказывала, о том, что оценки у меня по-прежнему «Выше всех похвал», а часть предметов попробую закрыть с помощью соревнований на Полигоне и музыкального конкурса.
Про «танец нимф», скандал с женихом и сплетни я решила промолчать. Сами узнают, если захотят, а мне о таком говорить с родителями стыдно.
— Меня еще на такие соревнования как у тебя не пускают, — завистливо протянул Вовка, распаковывая конфетку. — Говорят мелкий слишком…
— Да, меня тоже взяли с натяжкой, — честно призналась я младшему брату. — Как бы не выгнали из команды… Я там самая слабая и единственная девочка в двух командах.
Чашки быстро опустели и догадавшись, что разговоры явно дальше при нем вести не планируют, Вовка нахмурился и встал из-за стола.
— Ладно, пойду музыку послушаю. Мне там новые пластинки привезли… И книжки…
Неприятно видеть, как тяготит младшего брата то, что он самый мелкий и единственный остался без короны. Но что я могу сделать? Похлопать по плечу? Сказать, что ничего хорошего в короне нет? Или честно признаться, что в душе я теперь завидую, что я не на его месте?