"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
– И как ты ее назовешь?
Мария озорно обернулась и заявила:
– Европа!
Я захохотал:
– Браво! Машенька, ты гений! Русская императрица оседлала Европу! Браво!
Мы смеялись и скакали вдаль, не заботясь более ни о чем…
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ОХОТНИЧИЙ ДОМИК «У ТРЕХГЛАВОГО ДУБА». 25 июля (7 августа) 1917 года
Пылал камин. Мы сидели, прижавшись, уставшие и довольные. Слегка пили красное сухое вино и вкушали охотничьи сосиски, зажаренные прямо здесь, на открытом огне. Вернее, пил в основном я, а Маша лишь символически мне составляла компанию.
– Тебе понравилась прогулка?
–
– О, тут много чего есть. А Силантий, местный лесник, может тебе показать воистину места, где живут сказки. Правда, некоторые из них довольно жутковатые!
Последнее слово я произнес с расстановкой, добавляя понарошной жути.
Жена состроила испуг, и мы вновь рассмеялись.
– Кстати, Миша, ты обещал дорассказать эту жуткую и страшную историю…
– Это какую же, счастье мое?
– Про страшную имперскую тайну!
– Ах, эту! Ну, слушай.
Делаю умное лицо и начинаю сказывать замогильным голосом:
– В одном царстве. В русском государстве! Жил-был царь. И вело царство войну. И пришла пора ему войну эту выигрывать, но так, чтобы народ его сказал, что именно царь выиграл эту войну, а не генералы вместо него…
Маша слушала, широко распахнув глаза.
Я запнулся и, оглянувшись по сторонам, тихо спросил:
– Ты почему так на меня смотришь?
Она тоже посмотрела по сторонам и, убедившись, что никого нет, точно так же тихо ответила:
– Если ты можешь валять дурака, то почему мне нельзя?
Шепчу ей на ухо:
– А вот и нет. Ты не можешь валять дурака!
Горячий шепот в ответ:
– Почему это?
Прикладываю палец к губам и отвечаю еще тише:
– Потому что ты можешь валять только дурочку!
Тигрица делано насупились и буркнула:
– Будешь обзываться, я тебя укушу.
– Кусай.
Когда наши губы освободились от сладкого, я спросил:
– Дальше рассказывать?
– Да, только сказочку ты мне на ночь дорасскажешь, серьезный разговор отложим на утро, а пока можешь продолжать меня развлекать.
– Может, поговорим лучше о свадебном путешествии?
– Ах, это о том, в которое нам непременно нужно было отправиться после срочной коронации и венчания?
– Именно о нем, любимая моя. Только представь! Два дня в комфортном поезде. Потом прекрасный дворец неподалеку от командного пункта. Крым, море, природа! Отличная яхта, императорская, между прочим. Чудесная погода, Черное море и легендарная Византия! Император и императрица. Я и ты. И перед нами – завоеванный Константинополь, именуемый в России Царьградом. Будет неправильно, если царь и царица не посетят Царьград, не так ли? Кстати, счастье мое, а почему ты совсем не пьешь вино?
Она обернулась на окна.
– А тут точно сквозь ставни ничего не видно?
– Точно, я проверял.
– Тогда пойдем, дорасскажешь мне сказку на ночь. Нам пора подумать о наследнике престола Всероссийского, ведь у царя и царицы должен быть и царевич, верно?
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ОХОТНИЧИЙ ДОМИК «У ТРЕХГЛАВОГО ДУБА». 26 июля (8 августа) 1917 года
Я разбирал очередные бумаги, когда в комнату мягко вплыла Маша.
– Я не дождалась кофе в постель и решила отправиться на розыски мужа.
Ее губы мягко коснулись моих.
– Доброе утро, любимый.
– Доброе, счастье мое. Я не знал, во сколько ты проснешься, а будить не хотел. Приготовить тебе кофе?
– Ну, поскольку из постели я уже выбралась, то кофе в постель можно и отменить. Могу забрать твой.
– Забирай. Он все равно уже остыл.
– Ой, можно подумать!
Обойдя
кресло, она обняла меня сзади и бросила взгляд на бумаги.– Ты вновь в государственных делах?
– Увы, моя радость, дела требуют внимания. А я, к сожалению, несколько более в делах, чем обыкновенный помещик.
Мария фыркнула.
– Не хотела бы быть женой помещика.
– А графа?
– И графа. Только твоей.
– Тут я с тобой полностью согласен. Только моей. Никому тебя не отдам.
Нежно целую ее руку. Та в ответ смачно чмокает меня в макушку и перебирается в кресло напротив.
– Дорогой муж, можем ли мы серьезно поговорить?
Откладываю бумаги и бормочу себе под нос:
– Серьезное начало дня… Я весь внимание, радость моя!
– Спасибо, Миша. На самом деле я очень волнуюсь. Я сердцем чувствую твое напряжение, и историю про августейших гостей и сказочных генералов расскажешь мне при случае в другой раз. Никакие гости и никакие лавры победителя не заставили бы тебя так нервничать. Я вижу, как ты постоянно изучаешь доклады ситуационного центра. Как ты во время самого развеселого праздника ищешь глазами Кутепова, Винекена или одного из своих адъютантов, словно страшишься какой-то новости. Ты почти полгода обходился без коронации и вдруг так резко заторопился. Все так плохо? Только не рассказывай мне о том, что это лишь для того, чтобы я скорее стала императрицей. Я твоя жена, и мне этого достаточно. Великой княгиней я готова быть годами, если это создает какие-то проблемы. Так какие у нас проблемы? Я хочу понять, что происходит и к чему мне быть готовой. В конце концов, меня это тоже касается.
Я невольно крякнул от досады и задумался. Маша терпеливо ждала, и было ясно, что отвечать придется обязательно.
– Хорошо, мое солнышко. Если серьезно, то все действительно нервно. События завертелись значительно быстрее, чем я рассчитывал. И я не уверен, что они так завертелись сами по себе. Слишком многое стоит на кону. И визит «старых семей» в Россию лишь часть большой игры, равно как и покушение на тебя в Таранто.
– И такая легкость получения согласия на мой полет в Россию.
– Да, умница, и это тоже. Причем таких неожиданных совпадений и даже удач вдруг стало слишком много. Так не бывает. Годами Болгария била в хвост и гриву Антанту, а тут неожиданно перешла на нашу сторону…
– Но ведь это Слащев…
– Любовь моя, Слащеву честь и хвала, но без каких-то глубинных решений он бы ничего не сделал. Болгария должна была еще год, а то и полтора сражаться. А тут – раз, и готово! Повезло? Возможно. Впрочем, это пустые рассуждения.
Я вырулил, явно сболтнув лишнего. Хорошо, вовремя спохватился.
– Да, я действительно хочу скорее выехать в Севастополь. Вчера в действие вступил Южный фронт генерала Брусилова, который начал свой марш на Болгарию. К его войскам присоединилась и болгарская армия. Если все будет хорошо, то завтра-послезавтра наши войска возьмут Констанцу и соединятся с болгарами, отрезав Австро-Венгрию от Черного моря. Конечная цель наступления – Константинополь. Проливы. Ради них Россия вступила в эту войну, и взятие их простит мне многое. В ходе войны мы потеряли обширные территории. И господин Суворин может сколь угодно красноречиво описывать доблесть русской армии, но пока она наступать на немцев совершенно не способна. Даже обороняется с трудом. Тот же Двинск мы героически потеряли, а деблокировать 38-ю дивизию не в состоянии. Тем более я совершенно не уверен, что нашей армии удастся отбить у немцев, к примеру, ту же Польшу. Значит, нужно что-то такое явить народу, что затмит Польшу и все остальные потери и что господину Суворину можно будет объявить главной победой. Именно по причине грядущей битвы за Проливы я действительно должен быть на императорском командном пункте в Севастополе.