"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

В этом контексте согласие выплатить мне сто миллионов долларов в качестве виры явно воспринималось ими через призму того, сколько, по их оценкам, они могут заработать сверх того на слитой нам информации.

И ведь ничем, падлы, не рисковали особо. И нам оказали услугу, и избавились от моих ударов возмездия, и немцев ослабили, и нас заодно. Ну, и денег бы слегка подняли. Пусть не как на афере с золотом Банка Франции, но тоже весьма и весьма знатно. Плюс еще перспективы эксклюзивных договоров с Россией на поставку зерна во Францию и ее колонии, а также в Австро-Венгрию и, в перспективе, в Германию.

Беспроигрышная игра!

Вот только я графу Жилину повелел играть на бирже именно с учетом нашей победы. Правда, я не думал, что она будет настолько разгромной.

В общем, одни акции подешевели весьма сильно, другие наоборот, а Ротшильды не только попали на круглую сумму, но и должны мне сто миллионов, которые, впрочем, надо отдать им должное, постепенно переводятся на мои тайные счета.

Так что фанфары победы сопровождались для меня золотым звуком сыплющихся потоком монет, сорванного в игральном автомате банка.

Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского! Впрочем, шампанское я теперь могу не только пить, но и наполнить им какое-нибудь море.

Балтийское, например.

Ну а Жилин, Волконский, Мостовский и братья Игнатьевы вполне могут заиметь по неплохому олимпийскому бассейну каждый.

Германская империя. Берлин.

Большой генеральный штаб.

28 августа 1917 года

– Я думал, что ты уехал на совещание к кайзеру.

Гинденбург устало покачал головой.

– Да, Эрих, я уехал, но совещание отменили. Кайзеру сделалось дурно после разговора с братом, и вокруг него сейчас хлопочут доктора. Честно говоря, я удивлен, как его не хватил удар от таких новостей. Впрочем, я бы не стал загадывать, неизвестно, что скажет медицина по итогам осмотра.

Людендорф мрачно кивнул.

– Да уж, Пауль, потерять в один день половину флота и суммарно сто тысяч человек – это действительно разгром, от которого рейху придется долго приходить в себя. Тем более что кайзер всегда так остро принимает к сердцу любые потери флота, а тут сразу одиннадцать линкоров и линейный крейсер, не считая всего остального. При том что, если верить распространенным русскими сообщениям, они особых потерь и не понесли. Во всяком случае, на фото рядом с захваченным русскими «Гроссер Курфюрстом» видны все их корабли, пусть и несколько потрепанные. Это просто несмываемый, чудовищный позор!

– Да, тут ни добавить, ни убавить. И если вчера днем Вильгельм II старался как-то бравировать, успокаивая других и в первую очередь себя тем, что ситуация не может быть такой мрачной, что вице-адмирал Шмидт, возможно, и погиб, но двенадцать линейных кораблей – это сила, которая, вне всякого сомнения, раздавит русских, то по мере поступления сообщений во дворце нарастала буря. Но все равно кайзер до последнего уверял себя в том, что это пропаганда русских и его славные корабли вот-вот выйдут на связь или вернутся в Либаву. Даже когда пришли фотографии тонущих линкоров и русский флаг на «Гроссер Курфюрсте», идущем на буксире в окружении русских линкоров, Вильгельм II все равно твердил, что это просто подделка коварных русских, а радиограмма от командира линкора о том, что на корабле мятеж и команда собирается поднять белый флаг, это всего лишь азиатская хитрость противника. Наконец сегодня ему пришлось принять ужасную правду, после того как принц Генрих официально подтвердил факт разгрома и гибель всей эскадры. С кайзером случилась буквально истерика, он перечислял названия погибших кораблей, кричал о годах строительства и о шестистах миллионах золотых марок, потраченных казной на создание этих линкоров.

Затем отстранил брата от должности командующего Балтийским флотом, заодно отстранил адмирала Шеера от командования Флотом открытого моря, приказал начать следствие и взять под арест всех, кто планировал и готовил операцию «Альбион». Генерал фон Гутьер отстранен от командования 8-й армией, и ему предписано явиться в Берлин для дачи показаний следственной комиссии.

Людендорф криво усмехнулся.

– Ну, тут ничего не выйдет. Только что пришло сообщение, что фон Гутьер решил от греха подальше застрелиться. Что с успехом и сделал.

Гинденбург невесело покачал головой.

– Ну, хотя бы это ему удалось сделать безупречно.

– Не совсем. Перед тем как застрелиться, он приказал сровнять Ригу с землей и засыпать ее химическими снарядами.

Начальник Генштаба вскинулся:

– Scheisse! Зачем?! Этого нам только не хватало сейчас!

Генерал-квартирмейстер поспешно поднял руку, останавливая разбушевавшегося шефа.

– Спокойно, Пауль, спокойно. Фон Гутьер и тут не смог добиться того, чего хотел, поскольку на складах 8-й армии не оказалось химических снарядов, а отпускать их из складов фронта я не разрешил. Так что Ригу обстреливают простыми обыкновенными снарядами.

Гинденбург тяжело сел в кресло и мрачно спросил:

– А зачем нам обстрел Риги?

Людендорф пожал плечами.

– Войскам надо чем-то заниматься помимо чтения русских листовок. К тому же, как утверждают, где-то там прячется в бункере русский царь. Пусть слышит, что Германия еще жива и что еще ничего не ясно в этой войне. К тому же, если он действительно там сидит в бункере, то значит, его нет в другом месте, а в районе Риги ему уже ничего не сделать. Так что наши снаряды мешают ему выйти и покинуть город.

– Сам-то ты веришь в это, Эрих?

– Почему бы и нет, я так считаю. Хуже не будет. А город мы уже вряд ли возьмем. Нет у нас больше сил прорывать Рижский укрепрайон. Это уже понятно со всей очевидностью.

Помолчали. Наконец Людендорф спросил:

– Пауль, у тебя есть какие-то предположения относительно того, что же произошло вчера на Балтике? Ведь это абсолютно нереальный, невозможный разгром. Должно же быть какое-то объяснение.

Гинденбург ответил не сразу.

– Я, право, теряюсь, Эрих. Да, возможно, сыграла свою роль ранняя гибель вице-адмирала Шмидта и всего командования операции вследствие того тарана русского бомбардировщика с бомбами. Броню рубки, насколько я понял, пробить не удалось, но куски брони с внутренней стороны просто покосили шрапнелью всех, кто был в помещении. Во всяком случае, так докладывали по радио. Опять же, именно об этом писали в своей победной реляции русские, а их царь пожаловал пилоту графское достоинство посмертно. Так что, видимо, для России этот таран действительно был если не решающим, то очень важным. Кроме того, длинная кильватерная колонна германских линкоров была стеснена в маневре, а русские корабли били по нашим, находясь вне зоны поражения немецких орудий.

– Но, Пауль, ты же представляешь себе разлет снарядов на таком расстоянии! Это же не город обстреливать, попасть в корабль можно только случайно. И уж точно нельзя случайно выбить двенадцать линейных кораблей. Может быть такое, что у русских появилась какая-то новая система наведения и управления огнем?

– Во всяком случае, нашей военной разведке это неизвестно.

– С учетом того, что наша военная разведка проспала русские приготовления, трудно считать ее незнание надежным аргументом в этом вопросе.

Начальник Генштаба криво усмехнулся.

– Вот примерно так сказал наш благословенный кайзер, когда отстранил полковника Николаи от должности начальника нашей военной разведки. Так что думаю, что хаоса в ее работе у нас станет еще больше. Что касается новых систем управления огнем, то тут нет однозначного ответа. Вряд ли русские смогли их изобрести и произвести сами. Если у них действительно появились такие системы, то это, вероятно, американская или британская разработка. А это значит, что и корабли Гранд-Флита могут иметь подобное оборудование. Что, как ты понимаешь, ставит наш Флот открытого моря в весьма сложное положение, особенно с учетом изменившегося не в нашу пользу соотношения сил в Северном море. Однако вряд ли эта система была где-то опробована, поскольку будь у русских уверенность в эффективности стрельбы, то они бы не стали в отчаянии сгонять все аэропланы, которые у них только были в наличии. Они своими бомбами только сбивали прицелы комендорам русских линкоров и вносили больше хаоса, чем приносили пользу.