"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

Кемаль скривился, словно от зубной боли.

– Это все красивые слова, полковник. Слова, призванные вдохновлять солдат, но которые не должны ослеплять разум командующих. Если наше наступление захлебнется, это может иметь катастрофические последствия для дела возрождения Турции. Что мы имеем сейчас, кроме этих прекрасных и возвышенных слов? На деле султан жив, шлет, под диктовку русского хана-Гусейна, на наши головы проклятия. Он объявляет джихад, русские бомбят нас от его имени, а в Анкаре на улицах появились броневики, которые раньше были в гараже русского посольства, а теперь на них османские символы и их пулеметы не молчат. В Анкару уже прибыли первые отряды тех, кто якобы откликнулся на призыв халифа. Бои в городе возобновились с новой силой. Причем как сообщают, большая часть прибывших – это мусульмане Османской империи, которые присягнули русскому царю и поступили на службу в эти их казачьи войска. Сейчас на них османская форма, но воюют они за русских.

«Полковник Смит» с интересом спросил:

– И многие ли из них перебежали к вашим сторонникам в Анкаре?

Тот нехотя покачал головой.

Сэр Хорас Рамболд, 9-й баронет, припечатал:

– Вы нам многое обещали. Мы на многое пошли, ради свободной Турции. Однако же, за исключением одного-единственного 26-го пехотного полка, мы пока не видим массовых переходов под ваши знамена. Османские солдаты и офицеры осторожничают, ждут, чья возьмет, не так ли? А оставляя их за спиной, вы рискуете получить удар именно в спину. Этого, разумеется, не произойдет, но только в том случае, если вы дойдете до Анкары. Чем ближе вы к султанской столице, тем больше у вас сил, тем более охотно будут переходить на вашу сторону войска на вашем пути. Если же вы сейчас повернете назад, то оставшиеся позади полки поспешат продемонстрировать лояльность султану, и вы будете прорываться в Конью с боями. Да и в Карамании ваша популярность резко пошатнется. Поэтому…

Нарастающий гул моторов заставил их прервать свою перебранку и вскинуть головы в сторону приближающего строя аэропланов.

Британец вскинул бинокль:

– Да, похоже, что за вашу армию взялись всерьез. Насколько я могу судить, это русские штурмовики S-19-b. Не пора ли нам в укрытие, уважаемый Кемаль-паша? Ибо скоро тут будет весьма жарко.

Пулеметы захлопали, посылая навстречу приближающимся авиамашинам свои пули. Но те уже начали перестроение и стали заходить на штурмовку…

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Малая каминная. 9 мая 1918 года

Оглядев присутствующих дам, я кивнул тестю:

– Мне кажется, что тут и без нас разберутся.

Виктор усмехнулся.

– О, я думаю, что им есть о чем поговорить.

– Да, как и нам.

– Согласен.

Еще раз оценив обстановку, оборачиваюсь к одной из двух новеньких фрейлин Маши.

– Любовь Петровна, пригласите сюда баронессу Улезко-Строганову. Думаю, что ее величеству может потребоваться поддержка в сдерживании порывов любви и заботы со стороны бабушки.

Император Рима хохотнул, а шестнадцатилетняя Любовь Орлова сделала книксен и убежала исполнять высочайшее повеление. Оглядев оставшуюся на месте фрейлину баронессу Александру де Боде, я ей поощрительно кивнул и сделал приглашающий знак тестю, предлагая ему покинуть помещение.

Средиземное море. Севернее Порт-Саида. 9 мая 1918 года

– Ваше высокоблагородие, дозвольте доложить, минная постановка завершена, все мины выставлены согласно регламенту.

Капитан 1-го ранга Паруцкий кивнул капитан-лейтенанту.

– Сигнал об окончании минной постановки. Курс на базу.

И еще через несколько минут подводный минный заградитель «Краб» покинул место проведения операции точно так же незаметно, как и прибыл сюда накануне.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Малая каминная. 9 мая 1918 года

– Это божественное чувство! Держать на руках своих внуков – воистину божественно!

Улыбаюсь, глядя на восторженно-возбужденного тестя, и поднимаю бокал с коньяком.

– Здоровье твоих внуков!

Тот кивает и дополняет:

– И всех твоих детей!

Оценив слово «всех», я отсалютовал бокалом.

– Благодарю. Пусть все будут здоровы!

Мы опрокинули бокалы, и я налил нам снова.

Вивальди играл свою «Весну».

Не сам, разумеется, а посредством исполнителя и радиоприемника. Но разве это что-то меняет?

«В эфире “Радио Царьграда”. У микрофона Ольга Бакланова. Мы продолжаем нашу музыкальную передачу…»

– Что она говорит?

Я перевел. Тесть кивнул и вновь поднял свой бокал.

– Это твое радио – просто чудо!

Мы чокнулись и отпили коньяк. Прекрасный напиток разлился в желудке приятной горечью. Такими темпами мы подзакидаемся весьма быстро. И если за свое состояние я был спокоен, то вот Виктор, насколько я знал, был не столь устойчив. Ну, тем интереснее будет сегодняшний разговор.

Тесть меж тем продолжил:

– Нет, я ничуть не шучу. Твое радио – исключительно восхитительная идея. Нужно и мне в Риме такое организовать.

Усмехаюсь.

– Тогда начинайте строить башню.

– Башню?

– Да, для размещения передатчика сигнала. Если в Москве уже наполовину построена башня господина Шухова и мы уже готовы устанавливать передатчики на высоте в двести метров, то в Константинополе пока нам приходится использовать временную мачту, установленную на самой высокой точке. Но, увы, окрестные горы глушат сигнал, и мы пока не можем покрывать большую площадь. А константинопольская башня Шухова будет готова, даст бог, через год, а то и через два.

Виктор серьезно кивнул.

– Спасибо за совет. Я подумаю над этим. И что касается кино – хотелось бы получить оборудование и пленку для цветных съемок фильмов. История империи должна быть достойно запечатлена, да и что-то наподобие «Битвы за Ромею» нам снять также будет очень необходимо. Например, «Крест над Иерусалимом» какой-нибудь.

– Это недешевое удовольствие. Весьма. Я имею в виду не только саму пленку, но и сам процесс. Это очень масштабная работа, которая стоит денег и требует массы ресурсов.

– Я это понимаю. Но результат, который я сегодня видел в твоем Доме кино, того стоит. Публика была просто потрясена. Особенно забавно было смотреть на вице-президента Маршалла, у того в глазах так и светились падающие золотые монеты.

– Оценил?

– Думаю, да. Не знаю, оценил ли он художественную и пропагандистскую сторону дела, но коммерческую составляющую вполне ощутил.

Отпиваю коньяк и качаю головой.

– Тогда им ничего не светит. На данный момент эта затея сугубо убыточна и требует больших дотаций. Так что если это кинопроизводство рассматривать исключительно с коммерческой точки зрения, то никто не возьмется. Во всяком случае, в их Голливуде. Такое, как сказали бы в той же Америке, шоу может позволить себе только государство, причем не слишком-то демократическое. Которое может позволить себе ухнуть деньги в имперский пафос, не слишком-то заботясь об окупаемости. Во всяком случае, об окупаемости деньгами. А вкладывать средства в финансово убыточные затеи в Америке не любят.