"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

Петроград. 1 марта (14 марта) 1917 года

Толпа шумела у Таврического дворца. Какой-то малец дернул генерал-майора Кутепова за рукав. Александр Павлович обернулся и увидел мальчика лет десяти.

– Чего тебе, пацан?

Тот шмыгнул носом и спросил:

– Дядя, ты генерал?

Кутепов, усмехнувшись, посмотрел на свои новенькие золотые погоны с вензелями нового императора и кивнул:

– Генерал. А ты кто?

– Я – Егорка, Егор Знахарев, – поправился малец. – Дядя генерал, а ты царя увидишь?

Кутепов согласно кивнул.

– А можешь меня взять с собой? Ну, хоть одним глазочком на него посмотреть охота!

Генерал засмеялся и подмигнул ему заговорщицки.

И вот он глядит с балкона в огромный зал, полный возбужденно перешептывающихся депутатов. Видит, как стоящий за президиумом огромный портрет Николая Второго спешно закрывают полотнищем с большим государственным гербом Российской империи, слышит, как кто-то провозглашает:

– Господа депутаты Государственной думы, господа приглашенные и гости торжественного заседания, перед особой его императорского величества государя императора Михаила Второго прошу всех встать!

В едином порыве поднимается зал и с какой-то истерической воодушевленностью начинает петь:

Боже, царя храни! Сильный, державный, Царствуй на славу, На славу нам! Царствуй на страх врагам, Царь православный; Боже, царя храни! Боже, царя храни! Славному долгие дни Дай на земли! Гордых смирителю, Слабых хранителю, Всех утешителю Всё ниспошли!

Петроград. 5 марта (18 марта) 1917 года

Прошло четыре дня. Смута практически сошла на нет, положение в столице и на местах стабилизировалось. В отличие от известной мне истории, здесь удалось избежать вооруженного восстания в Москве и в других городах. Незначительные стычки, конечно, имели место, но далеко не такие, как в той истории, которая здесь уже не случится.

Здесь не пала монархия и удалось хотя бы формально удержать в едином правовом поле вертикаль власти. Здесь нет явного противостояния императора и Государственной думы, а Петросовет вообще сгинул без следа, уйдя от греха в подполье. С ними, конечно, будут проблемы, но это уже потом.

А пока правительство генерала Нечволодова было сформировано и приступило к работе. Готовятся новые законы и реформы нового экономического курса, провозглашенного новым правительством. Готовятся кадровые перестановки и на фронте, и в тылу. Готовится новый избирательный закон. Страна вступила в эпоху решительных преобразований, готовясь успешно завершить войну и строить свое новое будущее.

Конечно, на всех активных участников подавления мятежа пролился и прольется золотой дождь моей благодарности, которая выразится главным образом в повышении в чине и в новых перспективных назначениях. Награждать орденами за стрельбу русских в русских я не собирался. Принципиально.

Вообще, голова кругом идет от объемов того, что придется сделать и что нужно изменить в России, да и во всем мире.

Будет еще много работы и много битв. Но вряд ли у меня будут еще такие насыщенные событиями дни, как эти двое огненных суток с 27 февраля по 1 марта. Пожалуй, единственное, что объединяет эту историю и историю, которая уже никогда не случится, это то, что годом начала строительства Новой России станет все тот же 1917 год.

Только это будет уже новый февраль семнадцатого.

Конец первой книги

Мариуполь 2013 – Москва 2016,

с авторскими изменениями Москва 2019

Владимир Марков-Бабкин 1917: Трон Империи

Искренняя благодарность всем моим коллегам, принимавшим активное участие в обсуждениях и доработке текста книги на сайтах «Самиздат» и «В Вихре Времен».

Отдельное спасибо Виталию Сергееву за помощь.

Спасибо вам, друзья. Мы вместе сделали книгу лучше.

Посвящается моей семье

Глава I На пороге гражданской войны

Петроград. Дворцовый мост.

5 марта (18 марта) 1917 года.

Около полуночи

Всего неделю назад я стоял на этом же месте и любовался залитым ярким освещением ночным Санкт-Петербургом, празднично украшенным новогодней иллюминацией и только-только начавшим отходить от бурной встречи наступившего 2015 года. Тогда вокруг меня было множество веселых людей, сотни туристов фотографировались на фоне великолепной панорамы, ярко подсвеченного Зимнего дворца и других зданий набережной Невы.

Увы, все это великолепие недельной давности осталось там, в далеком и теперь, скорее всего, недостижимом для меня будущем. Не сновали сейчас вокруг меня туристы, не двигался больше через мост плотный поток ярких автомобилей, и лишь одинокий возница на санях процокал по снегу копытами своей лошадки. За парапетом моста раскинулся темный и хмурый город, именуемый здесь Петроградом, а Зимний дворец, окрашенный в это время в сплошной терракотовый цвет, высился мрачной громадой, слабо освещенный тусклыми уличными фонарями.

Даже воздух изменился. Тяжелый и тягучий, густо пропитанный запахом дыма и гарью труб тысяч домов, многочисленных заводов и фабрик. Добавьте сюда неизбывный аромат навоза и конского пота, и вы вполне сможете представить себе атмосферу имперской столицы 1917 года.

Далекий протяжный гудок паровоза лишь добавил сумрачности и тоски в мою душу.

– Государь, благоразумно ли гулять ночью? Время крайне неспокойное.

– Пустое, Евгений Константинович. Мост охраняется, а до Зимнего дворца рукой подать. Да и нет на мосту никого в этот час.

Начальник моей охраны кивнул и отошел в сторону. Генерал и его люди делают свою работу, а я должен делать свою. Но как?

Все было плохо. Город недобро затаился. Казармы были переполнены теми, кто еще шесть дней назад бесновался на улицах Петрограда, теми, кто был готов вновь начать бузить в любой момент. Столица наводнена всякого рода сомнительными личностями, агитаторами, мешочниками, дезертирами. Замершие по случаю ночи улицы могли вновь наполниться яростью в любое ближайшее утро. Возможно, прямо завтра.