"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
– Государыня в последние дни много плачет и, вообще, находится на грани нервного срыва. В таких условиях возможен выкидыш, и я настоятельно требую…
Я вскочил на ноги.
– Что?!
Баронесса удивленно посмотрела на меня.
– А государыня вам не сказала? Что ж, это многое объясняет. Да, она беременна, и поэтому я настоятельно…
Я пулей выскочил из комнаты.
Машу я нашёл в её кабинете. Она стояла, глядя в окно, и даже не сделала попытки обернуться.
Бросаюсь к ней, сгребаю её в охапку и начинаю бешено целовать её мокрые от слёз щеки.
– Маша, счастье моё… я так счастлив… люблю тебя… спасибо тебе…
Жена резко отстранилась
– Улезко-Строганова проболталась?
– Да, радость моя, почему ты не сказала?! Я так рад!!! Я счастлив!!!
Ледяное:
– Порадовался? А теперь – уходи. Это ничего не меняет в наших отношениях. Решение мной принято. После окончания протокольных мероприятий Олимпиады я с детьми уезжаю на Остров. И свой долг перед империей я уже выполню там.
Восторженно прерываю её.
– Блин, Маша! Какая к чертям империя?! Какой Остров?! У нас будет ребёнок! Господи! Спасибо Тебе, Господи!!!
Маша сделала шаг назад и указала пальцем на дверь.
– Уходи. Я тебе уже всё сказала. Между нами всё кончено. Уходи.
Не слушая её, бросаюсь к двери.
– Егоров!
Адъютант императрицы вскочил:
– Слушаю, ваше всевеличие!
– Так, эти двери, обе створки, настежь. И все двери на нашем пути – настежь!!! Быстро!!!
– Слушаюсь, ваше всевеличие!
Я подхватываю Машу на руки и несу, целуя, по коридорам дворца. Она брыкается. Навстречу попадаются офицеры и прочие сановники, глядят на разворачивающуюся в коридорах Дома империи сцену кто удивленно, кто пораженно, а у большинства и просто челюсть отвисла…
Возмущенное:
– Что ты делаешь?! Нас же все видят!!! Отпусти немедленно!!! Я не хочу!!!
Безумно целуя:
– Пусть видят… Мне плевать… Я люблю свою жену… Пусть завидуют… Для меня нет никого, кроме тебя… Прости меня, дурака… Прости за всё… Никому и никогда тебя не отдам… Никогда не обижу, клянусь тебе… Спасибо тебе… Спасибо… Радость моя…
У меня как барьеры обрушились. Стены крепостные. Я готов был… ну, буквально на всё готов был.
Яростное брыкание:
– Куда ты меня несёшь?! Я же сказала, что не сделаю шаг через порог квартиры!!!
Горячо целуя солёные щеки:
– Я тебя туда внесу на своих руках… Мою любимую женщину… Тебе не придется делать этот шаг… Я его сделаю за тебя… Нет, солнце, нет, не говори мне больше ничего, всё это в прошлом. Это была глупость, это была ошибка… Никаких больше ошибок и разговоров… Ты – моя. А я – твой. Навек. Навсегда…
Брыкания затихли. Её вздох на ухо:
– Дурачок ты мой…
Егоров, глядя на нас, явно уже весь пунцовый, распахнул двери нашей квартиры.
Но нам уже всё равно. Пусть смотрит. Пусть видит. Нам всё равно.
Прямо при всех Маша обвивает мою шею руками. Наши губы соединяются в сладком и счастливом поцелуе.
Владимир Марков-Бабкин
Он почти изменил мiр (Acting president)
Часть 1. Раненая птица.
Пролог
Из предисловия к русскому изданию.
Не ложь и не секрет,
Что с Темзы пахнет странно,
Известно сотни лет,
Что «гадит англичанка».
Но мы в ответ на сей нанос
Ответим пуританке:
Поморщишь ещё нос
Как снимем мы портянки.
Э-ль. 1920 г.
Собственно, с такого эпиграфа по-настоящему должна была начинаться лежащая перед читателем книга. Приступая к её переводу, я и не подозревал насколько увлекательной и переплетённой с историей моей собственной семьи будет эта история. Мы часто судим о событиях по их внешней стороне. Иногда удается заглянуть чуть глубже, приблизившись к пониманию причин поступков участников. Именно на такую глубину открывает нам книга Девида Дж. Беннетта подоплёку беспрецедентных и, как окажется значительно позже, определивших судьбы Североамериканских штатов событий.
При подготовке к русскому изданию мне удалось изучить документы недоступные индианскому автору. Раскрытые недавно документы легендарной «Экспедиционной службы егермейстера Двора» намного глубже и детальней показывают фактуру и многогранность описанного в книге «Он почти изменил мiр: жизнь и время Томаса Райли Маршалла». Из этих документов становится понятно, что выведенный как главный герой книги Беннета — первый в истории «Исполняющий обязанности Президента (Acting President)» старых Соединённых штатов в событиях, приведших его к такому положению, не играл даже второстепенной роли. В сложной игре разведок, внутренних и внешних олигархических групп, Томас Райли Маршалл был всего лишь инфантильной куклой. Вице-президент великой тогда страны, даже вопреки своему желанию, был вынужден следовать велениям нескольких договаривающихся между собой по ходу действия кукловодов.
Нам безусловно ценен взгляд всех участников событий, даже если они не беспристрастны и поступали так или иначе просто в силу обстоятельств. Но куда интересней мотивы тех, кто “дергал за ниточки”. Впрочем, мы понимаем, что этого возможно никогда не узнаем. Но со снятием грифов “секретно” с первых операций ЭСЕД у нас появилась уникальная возможность узнать о скрытых движениях от этих самых «ниточек». Ведь зная кто и как вручную вращал колесо истории уже можно вероятностно понять для чего и кем были направлены эти вращения.
Вся коллизия с отстранением по болезни от исполнения обязанностей 28-го президента САСШ Вудро Вильсона, эпическая для последующей американской беллетристики, на самом деле выступала только фоном в Операции «ЭНЕЛЬ» проводимой ЭСЕД в 1920 году в Америке.
Михаил Владимирович Скарятин — бригадир гвардии, лейб-егермейстер Двора Их Всесвятейшества и Величие Михаила Великого широко известен как мистик, путешественник-авантюрист и востоковед-египтолог. В 1920 году, будучи егермейстером экспедиционной службу, он был направлен в САСШ «для пополнения Императорского зверопитомника». Так говорят официальная и наша семейная истории. О той поездке мой дед по материнской линии, первый граф Скарятин, рассказывал весело, но скупо. То, что блистательный кавалергард, удачный стрелок, спирит и дамский угодник не только охотился тогда в Америке на женские сердца и редких кошек, я узнал не от него, и намного позже. Именно при работе над русским переводом читаемой вами книги я обратился в архивы. И там я с удивление обнаружил, что мой дед не только автор вынесенных в эпиграф строк, но и тот самый, упомянутый Девидом Дж. Беннеттом «неизвестный голландец», который вел в июле 1920 года в Вашингтоне схватку с английской разведкой. Но Беннетт не мог и предположить, что этот «голландец» служил в ЭСЕД под оперативным псевдонимом ЭНЕЛЬ.