"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

Ночь. Ночь за окном. Тьма. Новолуние. Нулевая фаза. Всё заканчивается и всё только начинается.

А в Европе ещё только вечер. Но ещё не вечер, как говорят в народе.

Нет, я не ополоумевший придурок и не кровавый маньяк.

Да, я веду свой народ на войну. Я вновь ввергаю мир в пучину войны.

Мог ли жить без этой войны? Вполне. И даже очень.

Могу ли я обойтись без неё сейчас – нет. Слишком рано я закончил в этом мире Первую мировую. Противоречия никуда не делись, а сил у желающих эти противоречия разрешить предостаточно. В медицине пускают дурную кровь, чтобы сбить высокое давление в организме. Политика ничем не лучше. Войны шли всегда. Война – это экономика, а экономика – это война. Рано или поздно.

Я не прыщавый юнец, не наигравшийся в компьютерные стрелялки.

Я и не опереточный генерал, который упивается войной. Однако бывает в жизни так, что либо ты, либо тебя. Я предпочитаю, чтобы первым ударом был именно мой.

Да, я ненавижу тебя, Лондон. Так получилось.

А воевать мне приходится с Японией. Так тоже случилось. Хотя я бы предпочёл с ними не воевать. Невзирая на все общественные настроения у нас. Мне война совершенно не нужна. Но – увы. Уверен, что у Хирохито примерно те же настроения. Войны мы не хотим, но воевать придется. Выбора у него нет, как и у меня.

Дурную кровь нужно спустить. Механизм войны уже пришёл в движение, шестерёнки закрутились, акции британских компаний куплены или сброшены. Как и японских. И многих других. Карты сданы, а фишки крупье уже двинул по столу казино.

Однако почему-то я уверен, что с Японией мы в итоге найдем общий язык, как нашли с немцами, монголами, афганцами и как почти нашли с китайцами. А вот с англосаксами и прочими голландцами – нет, не найдем. Слишком мы разные. Нации воинов и нации торгашей.

Плохо, когда во главе нации воинов стоит торгаш. Ничего хорошего, если во главе нации торгашей стоит воин. Но что делать мне? К умным или к красивым? Я воин. Но ещё тот торгаш.

Почему-то вспомнилось, как рыдала Маша, когда посчитала, что намекнул я, что у деда её Николы отличная коммерческая жилка. Глупости. Настоящий монарх должен быть и августейшей особой, и выдающимся воином-завоевателем-создателем империй. Но и быть удачливым торгашом, и в сфере политики, и в сфере дипломатии, и в сфере экономики, и сферах прочих революций с технологическими прорывами. Иначе упадок и катастрофа.

Но мы – воины. В первую очередь.

Я отпил коньяк из банальной чашки из-под кофе. Было лень вставать за бокалом, звать никого не хотелось, а бутылка и банальная шоколадка завалялись в ящике со дня приезда в Ставку. Так что так. Жду известий.

Возможно, в этой сцене слишком много «я», и мысли мои сумбурны, но извините. Так получилось. Мы – победим.

Мы – воины. И вам нас не купить.

Зато сколько денег моих уходит на покупку вас. И не сосчитать.

Всё стоит денег. Так говорите вы. И я с этим согласен.

Всё стоит денег. У вас.

Воевать вы не умеете, вот в чём вопрос. А за деньги мир не купить.

Пафос? Да. Возможно. Нервы-нервы. Тянет на философию. На поиск мужского смысла жизни. Но даже выпить по-человечески мне не с кем. Да и напиться-то нельзя. Жду известий. Так, чисто глоток.

Устал я как-то…

Так томительно тянутся минуты. Надеюсь, что для следующего глотка коньяка из чашки у меня всё-таки будет повод и мне срочно потребуется занять своё место в Императорском ситуационном центре, благо идти не так далеко.

Но ещё не вечер.

Там.

Ночь на дворе. Новолуние.

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА

НЬЮ-ЙОРК. УОЛЛ-СТРИТ. КАБИНЕТ САЙЛИНГА БАРУХА. 3 августа 1921 года

– Мистер Барух, – секретарь, постучав, вошел в дверь.

– Да, Джон.

– Вам звонят из баронства Хабкоу [376] , – ответил Джон.

– Соединяй. И… принеси чай, – занял секретаря делом Барух.

Сайлинг поднял трубку. Что-то срочное, брат не звонит обычно в это время, а трапезничает.

– Здравствуй, Берни, – хозяин кабинета приветствовал старшего брата.

– Здравствуй, Сайли. У тебя был сегодня курьер?

– Ещё вчера, Берни. Всё как договаривались.

– Без сюрпризов? А то наш «Тирский суффет» [377] – большой затейник!

376

Баронство Хабкоу – частное владение Бернарда Баруха на полуострове Ваккано-Нек в Южной Королине САСШ.

377

«Тирский суффет» – неформальный параисторический титул «Главы Великого Дома Романовых» в кругу членов «Мраморного клуба» (см. предыдущий роман «Он почти изменил Мiр»).

– Всё спокойно. Наши люди отмечают подготовку игры на Франкфуртской и Нижегородской биржах.

– Сити?

– Там даже очень под закрытие торгов оживились. А в чём вопрос, Барни?

– Бель звонила с утра матери и просила передать для меня «Сегодня. Сегодня». А Энн только за ланчем сообщила.

– Не волнуйся брат. Мы обговаривали на Острове [378] и такие варианты. Просто всё произойдет одним днём. Это как нельзя вовремя и в наших интересах. Я бы сам тебе позвонил через пару часов, как получу вести из Рима.

378

Имеется в виду собрание ведущих финансистов на острове Мраморный в одноименном море.

– Надеюсь наш английский друг не заиграется [379] .

– Да, Игра увлекательна, но Доменик всё же знает, когда вставать из-за стола.

– Нам здесь не стоит беспокоиться, Сайли. Но, по-моему, с Матаном [380] Игра становится местами рисковой.

– Берни. Главное, она снова идет по Правилам. И Михаил её только немного торопит. Главное, что он выполняет обещания. И, несмотря на ту же засуху, готов, как и наш киотский друг, начать [381] .

379

Участник «мраморного клуба» Доменико Паллавичини.

380

Матан – имя многих суффетов и царей Тира, в данном случае «клубное имя» пантократора имперского Единства Михаила I.

381

Имеется в виду регент Японии, наследный принц Хирохито.

– Хорошо, Сайли. Посмотрим, как он сможет по договоренности закончить.

– Собственно, для того всё и затевалось. Если проявлять осторожность в выборе компаньонов, казино не может проиграть.

– Согласен, Сайли. До скорой встречи.

– До скорой встречи, брат.

СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ИРЛАНДИИ. ЛОНДОН. 3 августа 1921 года

Вечер в Лондоне имеет свой колорит и свою изюминку. Дорогие авто сверкают лаком своих бортов, дорогие дамы сверкают драгоценностями и нарядами, дорогие джентльмены чопорно раскланиваются с равными себе, коих немало встретишь в этот час у Вестминстерского аббатства или у здания парламента.

Хватало публики и попроще, но она лишь серыми тенями мелькала на фоне степенных хозяев жизни. Да и кто они по сравнению с хозяевами? Ничтожная плесень, угрюмо спешащая по своим делам, пытаясь скорее исчезнуть из хмурого поля зрения бобби.

– Быстрее, Джеймс. Как можно быстрее.

– Слушаюсь, сэр.

Принц Доменико Паллавичини напряженно смотрел на проплывающие за окном виды шикарного вечернего Лондона. Он прекрасно представлял себе, о чём степенно судачит вся эта сверкающая публика на улицах. Скачки. Мода. Состоявшиеся выборы в парламент. Поиск хороших поваров, садовников и дворецких в загородное имение. Иногда вскользь упоминаются смутьяны, ирландцы и прочие забастовщики. Но это так, для поддержания светского разговора. На уровне обсуждения ощенившейся породистой суки.