Новый Мир (№ 1 2008)
Шрифт:
Александр Иличевский. “Дизель”. Рассказ. — “Октябрь”, 2007, № 10 <http://magazines.russ.ru/october>.
“В один из рикошетов своих шальных командировок я ехал на коротком „дизеле” из цыганских Бельц до атаманского Котовска. Все окна в затаренном под завязку вагоне были выбиты мирной разрухой, как обстрелом в войну. Поезд увязал в духоте июльских сумерек, словно пьяная муха в подсохшей капле медовухи…”
См. также рассказы Александра Иличевского в декабрьском номере “Нового мира” за прошлый год.
Как опознать современное искусство? Круглый стол. — “Искусство кино”, 2007, № 3.
Говорит Эдуард Бояков: “Я уважаю этих людей. Я воспитан на их книгах и фильмах. Было сказано все, что угодно, было очень
Сергей Кара-Мурза. Детский либерал-реваншизм. Хладнокровно — о русской революции. — “Наше время”. Первая еженедельная аналитическая газета. 2007, № 64, 29 октября — 4 ноября <http://www.gazetanv.ru>.
“Шок от культурной травмы поражения проходит — постсоветская молодежь травмы не испытала и может мыслить рационально. Персонал массивной организованной системы — госаппарата — тоже настроен жить, а единственное место на земле, где он может заработать на жизнь, — это Россия. Значит, есть контингент, обладающий необходимыми качествами и мотивами для того, чтобы Россию спасти и вытащить из кризиса. Путем перебора альтернатив этот контингент неизбежно придет к выводу, что единственный способ осуществить это — восстановление главных систем советского строя. Какие при этом будут навешаны на него идеологические побрякушки, не так уж важно”.
Гай Катулл. Все Венеры, все Грации... Стихи. Вступление и перевод с латинского Алексея Цветкова. — “Октябрь”, 2007, № 9.
“Вопрос о том, зачем надо снова переводить того или иного поэта, в данном случае Катулла, сродни вопросу, зачем снова идти в музей смотреть картину, если уже видел. То есть не хочешь — не надо. В случае стихотворения ответ, впрочем, яснее. Перевод предназначается для читателя, который оригинала не знает, это всегда репродукция, а репродукция по определению не бывает совершенной. Поэтому всегда есть место для более совершенного, потому что идентичности никогда не достигнуть. У перевода есть и другая функция — он удостоверяет актуальность того или иного автора для литературного пространства чужого языка. <…> Я перевожу Катулла потому, что он мне нравится, и потому, что, по счастливому совпадению, это в какой-то степени осуществимо” (Алексей Цветков).
Григорий Кружков. Лестница перевода. — “Литературная газета”, 2007, № 42, 17 — 24 октября.
“Нигде этот тезис о равносильности перевода и оригинала не выступает так ярко, как в переводе детской поэзии и поэзии нонсенса. Здесь очень трудно провести черту между переводом и подражанием, подражанием и совершенно оригинальным произведением. Исходное стихотворение, если опять использовать цирковое сравнение, зачастую становится подкидной доской для поэта, совершающего свой кульбит в воздухе совершенно самостоятельно”.
Григорий Кружков. Йейтс как пример? — “Русский Журнал”, 2007, 2 ноября <http://www.russ.ru/culture>.
“То, что Йейтс предлагает современному писателю, это пример самоотверженного труда и упорства. Идеальный пример для поэта, приближающегося к среднему возрасту. Он напоминает, что кропотливая работа над собой, над своими стихами неизбежна, если вы хотите достичь удовлетворения результатом; он предупреждает вас, что, если вам удалось написать стихотворение в определенном ключе, вам нужно отбросить и забыть это, обратившись к новой области своего опыта и, соответственно, к новым поэтическим приемам. Он учит вас тому, как сама форма может стать источником поэтической энергии, как выбор размера может расширить ресурсы поэтической дикции. Он доказывает, что напряженное раздумье может стать полноценным эквивалентом вдохновения. И сверх того, он напоминает нам, что искусство есть сознательное действие, часть творческого усилия самой цивилизации”.
Станислав Кувалдин. Борьба Добра со Злом, последняя версия. В продажу поступила седьмая книга “Гарри Поттера”. — “GlobalRus.Ru”, 2007, 18 октября <http://www.globalrus.ru>.
“Если Хогвартсу суждено занять на культурологической карте место рядом со Среднеземьем и Далекой-далекой Галактикой, то реальный мир тоже может ожидать много всего интересного. Пожалуй, одно из важных отличий „Гарри Поттера” от других произведений „о Добре и Зле” — это то, что противостояние оказывается практически не связанным ни с какими атрибутами государства. <…> Иными словами — те, для кого эпопея Гарри Поттера оказалось в детстве самой главной и интересной книгой, будут прекрасно подготовлены к тому, что все важные для этого мира вопросы решаются вне и помимо любых хороших государств и даже не борьбой с нехорошим государством. Главное, что нужно, чтобы сражаться за Добро, — это собрать свое тайное общество и начать бороться за светлые идеалы, причем бороться не с империей, не с „Властелином на черном престоле” — а с таким же тайным обществом нехороших людей, столь же самоотверженно отстаивающим свои, прямо противоположные, темные идеалы. А государство оказывается в лучшем случае — пятым колесом в телеге. <…> То есть образы „Гарри Поттера” будут точнее всего описывать мир, в котором на острие всех конфликтов будут находиться террористические группировки и неправительственные организации”.
“Что же касается самих „Даров смерти”, с которыми Роулинг сделала все возможное, чтобы вызвать ассоциацию со свастикой, то здесь история получается совсем странной. Фактически предлагается отказаться от того, чтобы связывать этот символ со злом. Более того, объясняется, что его связь со злом — ситуативна и возникла недавно. Фактически же борьба Добра со Злом становится борьбой за овладение Реликвиями, создающими символ (в каком-то смысле — за право обоснованного использования такого символа). Борьба Добра со Злом, ведущаяся под знаком свастики, на обладание которой претендуют обе борющиеся стороны, — это, пожалуй, самое странное пророчество относительно будущего Европы. Ожидающие превращения Евросоюза в Четвертый Рейх могут решить, что „Гарри Поттер” — самая актуальная книга начала XXI столетия”.
См. также: Андрей Немзер, “Конец — делу венец. Издан русский перевод седьмой части истории Гарри Поттера” — “Время новостей”, 2007, № 188, 15 октября <http://www.vremya.ru>.
Илья Кукулин. Героизация выживания. — “Новое литературное обозрение”, 2007, № 86 <http://magazines.russ.ru/nlo>.
“По сути, апологеты и противники [Алексея] Иванова сходятся в одном: сегодня существует запрос то ли общества, то ли критиков на новую „Большую книгу” (недаром появившаяся недавно полугосударственная по источникам финансирования литературная премия называется именно так), или, как формулировали в 1920-е годы — „на нового Толстого”, и Иванов сегодня — главный претендент на удовлетворение этого культурного ожидания (Борис Кузьминский, вполне в духе таких предчувствий, назвал его „писателем-онтологом”), причем эту задачу писатель взял на себя по собственной инициативе, она не была ему навязана издательскими пиарщиками или рецензентами”.
“Литературные категории, в которых романы Иванова воспринимает большинство критиков, — странны и, пожалуй, опасны. Как уже было сказано, в рецензиях на сочинения Иванова обсуждается прежде всего вопрос, соответствуют ли эти опусы критериям „большой-настоящей-серьезной” литературы или нет. Но никто не поставил под сомнение единство явно существующего в сознании критиков „мысленного образа” „большой-настоящей-серьезной” литературы. Должна ли она представать обязательно в облике пудовых томов под шестьсот-семьсот страниц каждый? Может быть, она имеет право быть разнообразной, и грандиозные романы-эпопеи, в которых объяснено решительно все, — далеко не главное, или, во всяком случае, не единственное ее воплощение?”
Борис Куприянов. Оригинал превращаем в подделку. — “Искусство кино”, 2007, № 3.
“Фактически гуманитарная интеллигенция превращается в гигантскую маркетинговую корпорацию. По заказу мы берем явление культуры, оцениваем его рыночный потенциал, производим ребрендинг, раскручиваем, исходя из сегодняшних потребительских ожиданий, и выдаем готовый товар. Авангард, Пушкин, Иван Великий или Булгаков — не имеет значения, зависит только от воли заказчика. А уж о том, чтобы „культтовары” покупали, мы позаботимся. Мы по сути убиваем культурное явление, зато приобретаем неплохой товар. Наши дети вряд ли нас осудят: „Папа — работал, вас надо было кормить. Кто-то хот-доги продает, а наш — новое толкование Филонова””.