Новый Мир ( № 1 2011)

История одного заблуждения

В популярной среди пользователей Интернета статье Н. В. Сомина «Духоборы» (на нее есть ссылка в Википедии) и в некоторых других современных источниках рассказывается о предпринятой духоборами «еще одной попытке вернуться на родину». В подтверждение приводятся слова из письма П. П. Веригина Сталину (1931 год): «А теперь вот уже 33 года, как мы живем в Канаде полной коммунистической жизнью и упорно строим коммунизм в окружении капитализма. Ввиду всего этого мы просим Вас, уважаемый тов. Сталин,разрешить нам въезд в страну» [25] . На этом автор обрывает цитирование, сообщив читателю: «Причины отказа неизвестны».

В Америке мне удалось найти книгу с опубликованным письмом и на странице, на которую ссылается автор, обнаружить окончание оборванного предложения, совершенно неожиданное — «разрешить нам въезд в страну, где уже отцы наши страдали за нашу общую идею, для того, чтобы лично и непосредственно переговорить с Вами и другими товарищами и совместно обсудить назревшие вопросы» [26] . Причем письмо это подписано не Веригиным, а членами делегации, направленной духоборами летом 1931 года в Советскую Россию. О каких «назревших вопросах» шла речь?

В поисках следов той делегации я обнаружил статью в издававшейся в Саскачеване русской газете «Канадский гудок» от 23 мая 1931 года. В ней опубликован репортаж с собрания в честь шести делегатов из Британской Колумбии, уезжавших «просить советское правительство, чтобы дало разрешение выехать духоборцам из России» [27] .

Получается с точностью до наоборот — духоборы не только не собирались возвращаться, а, напротив, хотели добиться эмиграции из СССР своих единоверцев.

24 июня 1931 года Валентин Федорович Булгаков (в то время бывший секретарь Толстого жил в Праге как эмигрант) получил из Нью-Йорка от П. П. Веригина телеграмму: «Делегация духоборцев, состоящая из 6 членов, выезжает 14 июня из Нью-Йорка на пароходе „Бремен”, направляясь в Европу». 20 июня Булгаков встретил их в немецком порту Бремергафен с плакатом, на котором было написано по-русски: «Братьям-духоборцам — привет!», проводил их до Берлина, устроил в недорогом отеле и показал вегетарианскую столовую.

Приехали они затем, чтобы добиться визы для въезда в СССР и начать переговоры с советским правительством — но вовсе не о переселении на родину, а, напротив, о переезде единоверцев оттуда в Америку. По словам Булгакова, «американские собратья готовы были им помочь чем только могли: ассигнованием средств на переезд их через океан, устройством на сельскохозяйственные и другие работы» [28] . В те годы у оставшихся в России духоборов — за отказ от участия в непонятной им коллективизации — отнимали скот и зерно, реквизировали имущество. Недовольных выселяли семьями в Сибирь и Казахстан, а духовные отцы, они же кулаки, направлялись прямиком в ГУЛАГ.

Булгаков вместе с делегацией ходил в советское посольство на Унтер-ден-Линден, помогал духоборам сочинять прошения на имя Калинина и Сталина. Ему удалось привлечь в качестве ходатаев влиятельных европейцев. Под письмом, отправленным в Москву, среди других стояли подписи Альберта Эйнштейна и Ромена Роллана.

В то время в Берлине оказался Луначарский, с которым Булгакову по старой памяти удалось свести делегацию. Луначарский, заметим, был уже не тот, что в 1924 году, когда на XIII съезде партии голосовал за «особо внимательное отношение к сектантам» и рассказывал делегатам, что сектантство — зародыш реформации вРоссии. Лавируя вместе с линией партии, в мае 1929 года на XIV Всероссийском съезде Советов Анатолий Васильевич пел совсем другое. «Сектанты, говорил он, начали с того, что-де „царь нас угнетал, а советская власть дала свободу вероучения”, и они в свои псалмы вставляли слова молитвы за Ленина, за Совнарком. Но это <…> для декларации. На самом деле та злейшая реакция, которая движется кулаком вместе со всякого рода разложившимися интеллигентами, находит в сектантстве прячущуюся за внешней легальностью организацию...» [29] .

Советская власть отказала делегации духоборов во всем, даже в возможности хотя бы на один день в сопровождении советских представителей посетить Москву для непосредственных переговоров с правительством, не говоря уже о разрешении живущим в Советской России духоборам эмигрировать в Америку.

«Канадское правительство будет очень радо избавиться от нервных»

Это цитата из американской русскоязычной газеты «Novaya zarya» от 12 января 1950 года, где рассказывается о желании «свободников» переселиться в СССР. «Сжигание школ, — пишет автор статьи, — поступок непростительный. Не посылать своих детей в школы — это одно, но сжигать школы — это озорство и полное отрицание христианской заповеди: люби ближнего своего. И это неблагородно по отношению к правительству страны, давшей им приют» [30] .

В 1957 году лидеры «свободников» попросили политического убежища в Советском Союзе. В своем обращении к советскому правительству они особенно подчеркивали то, что приехали в Канаду, спасаясь от преследований, но претерпели там самые серьезные репрессии за всю их четырехсотлетнюю историю [31] .

В канадской прессе писали, что их к этому склонили советские агенты. В годы «холодной войны» духоборов периодически объявляли «советскими шпионами».

Канадское правительство и вправду было «радо избавиться от нервных».

В августе 1958 года власти предложили оплатить дорогу в СССР, но только тем, кто откажется от гражданства до 1 октября. Лидеры «свободников» представили список из 2440 подписей духоборов, желающих эмигрировать, но отказались от гражданства меньше ста.

В течение года власти СССР хранили молчание. Весной 1959 года советский посол в Канаде Амазасп Арутюнян встретился с ходатаями. Он сказал им, что это некрасивый жест по отношению к Канаде — хлопнуть перед нею дверью. И помимо всего прочего, Советский Союз не хотел бы ухудшить торговые отношения со страной, которая покупает у него хлеб.

О том, к чему привело стремление духоборов вернуться в Россию четверть века спустя, можно узнать из мемуаров советского посла Алексея Родионова. Он передает содержание беседы с Иваном Ивановичем Веригиным — почетным председателем «Союза духовных общин Христа», состоявшейся осенью 1983 года. Это тот самый внук Петра Петровича, в шестилетнем возрасте взятый им с собой в Канаду в 1927 году.

«И. И. Веригин в беседе со мной добавил о возможной угрозе благополучному осуществлению давнишней мечты духоборов — недавнем крушении южнокорейского самолета и раздувавшейся антисоветской пропаганде» [32] .

То, как аккуратно духоборский лидер говорил о «крушении» сбитого южнокорейского самолета, может сравниться лишь с памятным сообщением ТАСС о том событии. Из него мы, советские люди, узнали, что, покинув воздушное пространство СССР, нарушитель «исчез с экранов радаров и улетел в сторону моря».

В мемуарах посла я нашел упоминание и об Илье Алексеевиче Попове. Духоборский писатель оказался большим другом Советского Союза. «В 1982 году, — пишет Родионов, — духоборческая делегация во главе с И. А. Поповым посетила Советский Союз, где она была принята Председателем Совета национальностей Верховного Совета СССР Виталием Петровичем Рубеном. <...> [В. П. Рубен] подробно информировал делегацию о миролюбивой внешней политике советского правительства».