Новый Мир ( № 10 2013)
Шрифт:
Мужчина придвинулся:
— Но люди должны разговаривать, верно? Как иначе понять, что у ближнего на уме?
— Я не хочу с вами говорить, — пробормотал Чуркин.
— Я так долго вас искал, а вы не хотите? — удивился мужчина.
Чуркин уперся спиной в холодную стену:
— Не хочу.
Мужчина внимательно разглядывал вжавшегося в стену Чуркина. Чуркин, не найдя поблизости пепельницы, затушил окурок о стену и переступил порог. Странный мужчина подошел ближе. Пока Чуркин думал, как бы половчее захлопнуть дверь у него перед носом, мужчина просунул ногу в щель между дверью и притолокой. Чуркин хотел закричать: может, соседи услышат и придут на помощь, но вспомнил о девочке, которая вытирает пол в спальне, и тихо попросил: уйдите, пожалуйста. Странный гость не уходил. Он с любопытством разглядывал обстановку в квартире. Чуркин следил за его действиями, как заяц, попавший в капкан. Мне было так одиноко, сказал мужчина, так страшно существовать в пустоте, где не слышно голосов и звуков природы. Я жил там, где на зыбком грунте не видно следов, потому что нет никого, кто бы мог их оставить. Мой путь освещали мертвые звезды, дарившие холодный свет каменным мирам, лишенным подобия жизни; обломки сухого льда и базальта тянулись до самого горизонта, как следы тысячелетних бурь, которые
Он уставился немигающими глазами на Чуркина, который с ужасом подумал: боже, этот парень сумасшедший или обкурившийся. Он тискал в кармане портсигар, не зная, как поступить. Наверно, лучше молчать, потому что с ними иначе нельзя, вон как вращает глазищами, еще накинется, услышав неосторожное слово. Гость дышал через приоткрытый рот, и Чуркин чувствовал вонь гниющих зубов. Он закрыл глаза, надеясь, что, когда откроет их, странный гость исчезнет. Но гость не исчезал. Он продолжал говорить.
Здесь так тепло, сказал он Чуркину, в самую холодную зиму здесь гораздо теплее, чем было там. Я ощущаю, как тепло накрывает меня, словно пуховое одеяло. Это прекрасно, верно? Верно, кивнул Чуркин, который решил во всем с ним соглашаться. С психами надо всегда соглашаться, он знал это из кино. Чуркин кивал и поддакивал незнакомцу до тех пор, пока тому не наскучило его подобострастие.
Оглушительно тикали часы на стене. По грязному полу полз таракан. Мужчина с розовым лицом застыл на пороге спальни. Девочка сидела с тряпкой на коленях. Здравствуй, Анечка, ласково сказал мужчина. Аня вздрогнула. Я так долго следил за тобой, сказал мужчина, так долго выбирал момент, чтоб познакомиться с тобой поближе, но этот страшный человек забрал тебя у меня из-под носа. Я без устали искал тебя и вот нашел: не бойся, страшный человек больше не обидит мою маленькую девочку. Теперь с тобой рядом я — тот, кто тебя любит. Аня подняла голову, но не увидела того, кто ее любит. Честно сказать, она ничего не увидела, кроме черного пятна в проеме двери. Она встала, на ощупь двигаясь к выходу. Мужчина перехватил ее на пороге. Его рука была словно камень. Он потащил девочку за собой, и Аня безропотно последовала за ним. Они вышли из подъезда. На улице появились первые прохожие, спешащие на работу. Мужчина наклонился к Ане: бедненькая моя, ты так плохо одета, кофточка вся грязная, тебе лучше не показываться на людях до поры до времени. Скоро мы придем в одно хорошее место, и я дам тебе чистую одежду. Он поцеловал Аню в щеку, и девочке показалось, что гигантское насекомое коснулось ее кожи своими клейкими жвалами. Она посмотрела вверх, надеясь увидеть лицо поцеловавшего ее человека, но не увидела ничего, кроме черной фигуры, возвышавшейся над крышами домов. Черная тварь, огромная, как колесо обозрения, повела ее через город темными переулками. Неподалеку жили, работали, разговаривали люди, но как Аня ни старалась, она не могла увидеть их. Тварь обходила места скопления людей стороной, безошибочно находя пустые улицы, откуда люди ушли навсегда, а если и остались, то жили, затаившись в тесных клетушках малогабаритных квартир, боясь выглянуть в окно. В этом городе очень много спящих людей, проскрежетала тварь, их постоянно тянет в сон, многие из них спят с рождения и никогда не проснутся, оставаясь в мире прекрасных фантазий; это напоминает мне вечный тихий час в каком-нибудь космическом детском саду. Правда, забавное сравнение, Анечка? Анечке не было забавно. Она не любила тихий час, но слова черной твари пробудили в ней воспоминания. Она вспомнила последний утренник в детском саду: мама купила ей белое платье и вплела в волосы ленту. Аня хотела, чтоб отец увидел, какая красивая у него дочка, но он не пошел на утренник, потому что устал после ночной смены и проспал целый день на диване. Вернувшись с утренника, Аня долго стояла возле дивана, жалея бедного папу. Чувство безотчетной нежности к безобразному человеку, от которого пахнет пивом и сигаретами, накатывало на нее. Не существовало причин любить отца, но Аня все равно любила, потому что это был ее единственный папа, который катал ее на руках и гулял с ней во дворе и по ее зову шел смотреть песочные замки, которые она строила, и говорил тихим, лишенным надежды голосом: «Как красиво, Аня, у тебя талант». Он каждый раз повторял эти слова, и Аня сомневалась, что он в самом деле так думает, но была благодарна ему за эту ложь. А однажды случилось чудо: отец будто бы проснулся от дурного сна. Он стал веселым и настоящим, каким Аня всегда его видела за отмирающей кожей из тоски и отчаяния. Он помогал ей делать уроки и играл с ней, сводил в исторический музей и в кино. Потом Аню похитили. Дни, проведенные в неволе, она почти не помнила. Они представлялись ей чередой унижений, которым ее подвергал маленький человек с дрожащими руками, и единственным ее счастьем было царапать на обоях слова «папа» и «мама».
Мы почти пришли, проскрипело чудовище, видишь белую машину впереди? Внутри теплая одежда и термос с горячим чаем для маленькой замерзшей девочки. Аня действительно увидела белую «газель», которая стояла в тупике между заброшенным складом и пустым трехэтажным домом с обгоревшими глазницами окон. Когда-то здесь случился большой пожар, прогундосила тварь, люди погибли во сне, а те, кто успел выбежать из горящего дома, могли видеть, как сгорают накопленные ими за годы существования материальные ценности. Одна несчастная женщина рвалась из рук мужа, желая спасти новенькую стиральную машинку, которую они купили в кредит за неделю до этого. Она кричала ужасным голосом и билась в истерике. Я видел ее лицо, озаренное красными всполохами, и оно было прекрасно, как если бы она кричала во сне, в непрекращающемся кошмаре тяжелой жизни, в которой нет ничего, кроме стирки и готовки. Аня не слушала. Когда до «газели» оставалось не больше десяти шагов и чудовище ослабило хватку, она дернулась и вырвалась из рук твари. Чудовище издало странный звук, вроде довольного хрюканья. Аня побежала по узкой улочке к электрическим огням. Рядом кипела жизнь, Аня чувствовала ее. Ласковый шепот безумной твари подгонял: Анечка, неужели ты впрямь считаешь, что сможешь убежать от меня, неужели в самом деле хочешь сбежать, моя сонная девочка? Ты же так хочешь спать, ты валишься с ног, это все сон… Аня почувствовала себя безумно уставшей, хотелось лечь и уснуть прямо на грязном снегу, ноги заплетались, она споткнулась о вмерзший в лед камень и едва не упала. Прямоугольник света был совсем рядом: она видела автомобили и витрины, в которых отражалось расплавленное олово светлеющего неба. Аня метнула слабое тело вперед, сжигая последние силы в топке яростно стучащего сердца, вытянула руку, надеясь ухватиться за краешек повседневной жизни, о которой почти забыла за время, проведенное в запертой комнате. Клешни чудовища стиснули ей плечи, и она застыла на границе света и тени. Тварь, однако, не спешила затягивать ее обратно во мрак. Аня поняла, что чудовище нарочно дарит ей призрачную надежду. Отчаяние, которое охватило девочку, стало осязаемым и липким. По тротуару шагали люди, но они не замечали ребенка, попавшего в беду. Чудовище что-то шептало на ухо Ане, но Аня не могла разобрать слов. Это был безумный коктейль звуков, сводящих девочку с ума: словно разбитое стекло ожило и заговорило с ней, словно дробящиеся камни ожили и заговорили с ней, словно ломающиеся кости ожили и заговорили с ней. Пойдем, сказала наконец тварь, пойдем, мое сокровище, я угощу тебя горячим чаем с бубликами. Чудовище потянуло Аню за собой, но тут что-то отшвырнуло Аню к стене, и она увидела худого мужчину с ножом в руке. Аня видела такой нож в кино: с зазубринами, большой и страшный. Мужчина держал его перед собой обеими руками, рот его был приоткрыт, как будто он хотел вцепиться зубами в противника, выпученные глаза поворачивались в темных глазницах. Почувствовав, что свободна, Аня побежала и не увидела, что произошло дальше.
Мужчину с ножом звали Семен. Бывший водитель автобуса, полторы недели назад он ради любопытства пустил транспортное средство на встречную полосу, отчего едва не случилась большая авария. Было большое разбирательство, которое не закончилось до сих пор. Пока суд да дело, Семена уволили от греха подальше. После увольнения Семен окончательно спятил и бродил по улицам в поисках жертвы, которую можно пырнуть ножом. Он увидел в темном переулке девочку, которую держал за плечи странный мужик. Семен некоторое время выбирал, кого бы из них пырнуть. Перед глазами у него плыло, потому что Семен пил водку всю ночь, надеясь отыскать в алкоголе избавление от мыслей. Он решил ударить ножом мужика: тот гораздо крупнее щуплой девочки, меньше шансов промахнуться. Удар тем не менее вышел так себе. Семен лишь поцарапал руку намеченной жертве и спустя мгновение почувствовал, как страшная сила поднимает его над землей и швыряет об стену. Нож выпал. Ноги отказали. Рыдая от ужаса, Семен попытался уползти, но его схватили за шиворот и потащили в темноту.
Что касается Чуркина, то его тело на следующий день обнаружила Пална. В руке мертвец сжимал портсигар, глаза его смотрели в дверной проем, а выражение лица было такое, словно он кого-то ждет, чтоб вернуть портсигар, но вряд ли уже дождется.
Часть третья. Молния
Глава первая
Гордеев с Надей гуляли по центральному проспекту. Небо было высокое и звездное, как в детской мечте. Снег лежал на крышах домов как сахарная глазурь. Играла праздничная музыка. «Как вышло, что до Нового года осталась неделя, а я провожу время с этим человеком?» — размышляла Надя о Гордееве. Что касается Гордеева, то он о Наде не думал. Он думал о смене профессии. Может, устроиться учителем в школу? Гордеев представил рябые лица тупых детей и понял, что прибьет линейкой кого-нибудь из них в первый же день. Надя, видя, что Гордеев крепко задумался, тоже попробовала задуматься, но думать было не о чем. Она радовалась, что сегодняшний вечер проводит не одна. Гордеев пошел быстрее. Наде, чтоб не отстать, пришлось бежать. Гордеев резко остановился, и она уткнулась носом ему в спину. Мне надо идти, сказал Гордеев. Надя молчала. Я еще вернусь, пообещал Гордеев. Нет, сказала Надя, ты не вернешься. Гордеев не знал, как успокоить несчастную девушку. Поэтому он отвернулся и ушел. Надя следовала за ним до перекрестка, а потом потеряла из виду. Она замерла посреди улицы. Спешащие за подарками люди толкали беззвучно стоявшую девушку. Это хорошо, что я чувствую, как меня толкают, лихорадочно размышляла Надя, это значит, я жива. Толстый мужчина в меховом пальто чуть не сбил Надю с ног и обругал ее. Это хорошо, что я слышу, как мне говорят «уйди с дороги, сука, чего вылупилась?», думала Надя, это значит, я существую среди людей, которые меня замечают. Она обняла себя за плечи, дрожа от страшного холода.
Гордеев вернулся в гостиницу. В коридоре пахло шампанским, ковровая дорожка была усеяна конфетти. Гордеев открыл дверь номера ключ-картой. У соседей громко выпивали. Внутри его номера было тихо, как в склепе. Гордеев вошел внутрь и притворил за собой дверь, отрубая звуки чужой пьяной жизни. Он двигался в полной темноте, как слепая хищная рыба. Нащупал дверцу холодильника, открыл, вынул бутылку пива, повертел в руках и поставил обратно. Пить не хотелось, да и сколько можно. В кармане зажужжал мобильник. Гордеев достал телефон.
— Здравствуй, сынок, — произнес печальный голос.
— Здравствуйте, Пал Иваныч.
— Не вешай, пожалуйста, трубку, — попросил тихий голос. — У меня к тебе серьезный разговор.
— Конечно, Пал Иваныч.
— Сынок, тебе пора завязывать с игрой в детектива, — поспешно заговорил Пал Иваныч. — Пока ты успешно раскрывал дела, на твою игру глядели сквозь пальцы, но с этим последним делом у тебя ничего не выходит. На меня смотрят как на идиота, за моей спиной болтают… чего только не болтают. Ничем хорошим это не кончится, поверь моему опыту. Пора прекращать.
Гордеев молчал. Испугавшись его молчания, Пал Иваныч продолжал:
— Ты не волнуйся, я все устрою. Есть хорошее место в Сочинском отделении ФСО. Сам понимаешь, как можно подняться в связи с грядущей Олимпиадой. Я уже прикупил тебе небольшую квартирку в Сочи. Надеюсь, ты простишь мне эту маленькую вольность. Квартирка так себе, но это только для начала, пока устроишься, пока то да се. К тому же рядом море. Я же знаю, как ты любишь море. Помнишь, в детстве ты все время мечтал поехать на море? Тогда не получалось, потому что мне надо было много работать, кроме того, мы мало виделись из-за разногласий с твоей мамой. Но теперь все изменится. Теперь ты заживешь хорошей тихой жизнью, о которой мечтал с детства. Может, найдешь себе приличную девочку. У меня есть одна на примете, могу познакомить. Я рассказал о тебе ее отцу, ты ему понравился, поверь мне. Отец у нее не последний человек. Да ты, наверно, помнишь его. Степан Николаич. Лысый такой, со шрамом на щеке. Он к нам пару раз приходил раскинуть картишки. Теперь у него свой дом в Сочи. Ты бы видел этот дом — царские хоромы, ей богу: четыре этажа, башенки, пристройки, веранды, вот такущий домина. Форелевое хозяйство. Во дворе пруд с лебедями, как тебе? Мраморные ангелы, каменные дорожки, газон, беседка, баню отгрохал — будь здоров: два этажа. Представляю, какое будет приданое. А дочка у него хорошая, тихая. Глуповата, но тебе умную и не надо, верно? Главное, послушная. А умная женщина в доме ни к чему, поверь моему опыту, сынок. Что ж, если все решено, предлагаю лететь послезавтра утром. Я уже заказал билеты на самолет. Заодно и Новый год отпразднуем в семейном, так сказать, кругу. У него там винный погреб, как у короля. Ну что ты молчишь? Наверно, раскрыл рот от удивления. Да уж, твой папа умеет преподносить сюрпризы. Конечно, у нас с тобой были разногласия, но теперь с ними покончено, верно? Теперь мы заживем новой, хорошей жизнью, как настоящая семья. Глядишь, скоро внуков буду нянчить. Ну что ты молчишь?! — заорал вдруг Пал Иваныч. — Какое ты имеешь право молчать, тварь, когда я перед тобой распинаюсь?! Что ты за выродок такой, раз заставляешь отца мучиться?! Что ты молчишь?!
Глава вторая
Аня пристроилась в подъезде у батареи отопления. Рядом свернулся в клубочек полумертвый от голода котенок. Слабо мурлыкая, он ткнулся носом в Анино плечо, и она прижала его дрожащей рукой к груди, в которой все булькало и хрипело. Аня понимала, что больна, но не было рядом мамы, которая напоит ее горячим чаем и даст проглотить невкусные таблетки. Она уснула, и жар, поднявшийся в ее теле, позволил ей увидеть странные цветные сны про миры, недоступные для человека. В этих мирах жили удивительные существа, которые никогда никого не мучили. Аня сразу поняла, что спит, потому что в жизни такого не бывает.