Новый Мир ( № 12 2010)
Шрифт:
Не сочинил нам
Песню о копейке, —
Я сам спою
О человечке смелом,
Об этом верном сердце тверже меди.
Он рубль бережет нам, между делом,
Он скачет в бой,
Мечтая о победе.
Тростинкой
В
Он сгинет, не угадан, не оплакан,
Сам — собственный свой долг,
И сам — свой выкуп,
И всё своё, поставленное на кон.
Надлунный Банк
Его со счета спишет,
Не находя больших причин для грусти,
Лишь кто-то, торопясь домой, услышит
Негромкий звон
И взор к земле опустит.
Лишь тучка
Лик небесный затуманит,
И дождичек побрызгает из лейки,
Да нищий в кабаке его помянет
И купит штоф вина
На полкопейки.
Flight to Egypt
В краю, где Ковш стоит торчком,
Как замахнувшийся сачком
Невидимый Для Глаз,
Кому все чтящие Коран
Твердят почтительно шукран ,
Творя дневной намаз,
Там я, неведомый гяур,
Втянувшись в общий перекур,
У моря загорал —
И жмурился, как падишах,
Внимая, как гудит в ушах
Оранжевый кимвал;
И, чтя симметрии закон,
То льнул к земле, как махаон,
Лоскутик без пружин;
То вился, бился, трепетал —
И в мысль о смерти залетал,
Как бабочка в кувшин.
Летрилья о каталонском лете и гусях святой Евлалии
Красавицы Барселоны
должны прикрывать свои плечи
в двух случаях, и это строго:
на улице в жгучий полдень
и в храме, в жилище Бога.
Недаром плечи испанки
под кружевною мантильей
белее, чем белый парус
плывущей в море флотильи.
Когда идет она в церковь,
похожая на гитану,
мужчины бросают взоры,
как жадный кот на сметану.
А в церкви Святой Евлальи
прохладные галереи,
и гуси в дворике райском
от тишины одурели.
Когда, отпрянув несильно,
она глядит исподлобья,
белей, чем тело гусыни,
во мраке руки и бедра.
Безумней, чем полнолунье,
во мраке мои мечтанья
на площади Каталунья,
на яркой Плаза д’Эспанья.
И зыбкие очертанья,
пригрезившиеся формы,
как облако, отплывают,
и как состав от платформы,
и как земля уплывает
и исчезает из вида —
в последнюю ночь отлета
из Лондона, из Мадрида…
Летрилья о материнских крыльях
Крылышки матерей,
трепетные всегда.
Как далеко, птенец,
ни улетел ты прочь,
будь ты учён-перчён
и голова седа,
крылышки матерей
рвутся тебе помочь.
Чувствую на лице
маленький ветерок,
словно бы мотылек