Новый Мир ( № 6 2013)
Шрифт:
а несметность космоса искушать o:p/
неопределенностью — и мешать o:p/
прямодушной вере в живого Бога. o:p/
o:p /o:p
30.XI.2012 o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
Перед снегом o:p/
o:p /o:p
Н. Струве o:p/
В патине инея шиповник красный o:p/
и друг его — барбарис гривастый. o:p/
А день то пасмурный, то снова ясный, o:p/
нам разом близкий и безучастный. o:p/
o:p /o:p
Бывает жемчуг холодный, холодный до серизны, o:p/
бывает палевого
и то и то сегодня над нами: o:p/
o:p /o:p
бесшумная маневренность облаков, o:p/
приобретающих консистенцию дымки o:p/
и перистого тумана, o:p/
тусклое жерло солнца, на которое не больно смотреть... o:p/
o:p /o:p
Это ли небеса , o:p/
где обетовано насытиться правдой? o:p/
o:p /o:p
18.XII.2012 o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
Рисунок o:p/
o:p/
А. и М. Якутам o:p/
o:p /o:p
Утренний ровный свет o:p/
стеклянного потолка. o:p/
На ватмане твой портрет o:p/
рисует моя рука o:p/
твёрдым карандашом. o:p/
И это в разы трудней o:p/
натурщицы нагишом o:p/
и яблок, сравнимых с ней. o:p/
Тем паче нормандских скал, o:p/
призрачных их громад, o:p/
где старый прибой устал o:p/
и стал отступать назад… o:p/
o:p /o:p
Нынче на склоне лет o:p/
всё-то моё добро — o:p/
грифеля беглый след, o:p/
тёмное серебро. o:p/
Но всё светлей и светлей o:p/
ровный лист под рукой — o:p/
без паспарту, полей o:p/
он будет один такой. o:p/
Не вспышки сангины, не o:p/
масло с густым мазком o:p/
у нищих духом в цене, o:p/
а то, как ты мнёшь во сне o:p/
наволочку виском. o:p/
o:p /o:p
2012 o:p/
ПОВЕСТЬ И ЖИТИЕ ДАНИЛЫ ТЕРЕНТЬЕВИЧА ЗАЙЦЕВА
ПОВЕСТЬ И ЖИТИЕ ДАНИЛЫ ТЕРЕНТЬЕВИЧА ЗАЙЦЕВА o:p/
o:p /o:p
Окончание. Начало см.: «Новый мир», 2013, № 5 o:p/
o:p /o:p
Тетрадь вторая o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
1 o:p/
o:p /o:p
Вернёмся назад, когда я работал на Кулуене в Мато-Гроссо. Панфил свозил нас к своёму шурину, за 200 километров по другой стороне реки Кулуене. Встречает нас Константин Артёмович Ануфриев — ето тот мужик, который сидел у дядя Марки Килина, когда первый раз встретились и я спросил, хто из вас дядя Марка. Константин Артёмович ему свояк, у них жёны — сёстры, и в Уругвае дед Садоф Ануфриев ему дядя. Его отец Ануфриев Артём, мать Валихова Марья. У Артёма с Марьяй восемь сыновей и четыре дочери: Фёдор, Иван, Константин, Алексей, Евгений, Архип, Карпей, Илья, дочери Агафья, Евфросинья, Анна и Васса. o:p/
В Уругвае Садоф — кроткий, спокойный, и проживал толькя в деревнях; Артём, наоборот — горячий, непосидиха, в деревнях никогда не мог ужиться и ни с кем, поетому старались где-то жить одне. И вот когда приехали из Китая в Бразилию, оне в деревне долго не прожили и уехали в штат Гояс, город Рио-Верде, там устроились и выбрали Константина как руководителя. Он у их был боле дошлый в проектах, в бизнесах, в банках и так далее. Но все братьи мастера и работяги на
все руки, все горячи, характерны, и мать Марья така же. o:p/Константин вёл весь бизнес, он вёл очень хорошо, обороты шли в ихну пользу, у них была своя земля 5000 гектар, построили шикарныя дома, была хорошая техника, и оне работали день и ночь. Всё шло прекрасно, но где-то Константин ошибся, получил долг, банок стал притеснять. Братьи Константина стали все на брата, и с каждым днём разгоралось у них пламя, схватили винтовки и за братом. Константин бегом, взял семью, в машину, и убежали, и потерялись без вести. Прошло десять лет, Константин оказался в штате Мато-Гроссо, последний пункт, населённый аборигенами, Паранатинга, внутри жунгли, на реке Кулуене. Нашёл какого-то богача, у его на Кулуене 20 000 гектар земли, договорился с нём работать с половине. Богач дал ему технику и деняг, и Константин со своими малыми детями начал чистить жунглю и сеять. Потом появились рабочие, посевы с каждым годом росли боле и боле. Когда мы приехали к нему в гости, он уже сеял 2000 гектар земли. o:p/
Шло всё хорошо, у них было два рабочих немса, но один, по имени Wilson Vagner, с кем жизнь связала, маленькяй, беззубой, незавидный. Ему понравилось, как Константин доржутся, молются, посты соблюдают, строгие дистиплинисты, все порядки соблюдают, и давай проситься к ним в религию. Оне давай его учить, а он всё исполнять. Нам Константин рассказыват: o:p/
— Парнишку надо помогчи, вижу, что хороший с него будет християнин, всё соблюдает и старается. o:p/
Мене чудно показалось, подошёл к нему, стал спрашивать, хто он и откуду. Он на ломаным русским языке стал мне рассказывать, хто он и откуду. Говорю: o:p/
— Можешь говорить на бразильским языке <![if !supportFootnotes]>[1]<![endif]> . o:p/
Он отвечает: o:p/
— Я хочу научиться по-русски. o:p/
— Ну давай. o:p/
Говорит: o:p/
— Я немец, мать-отец немсы, живём мы в штате Рио-Гранде-до-Сул, город Ижуи, деревня немецка, вера у нас лютерана. Занимались мы — ростили свиней и делали колбасы и ветчину, доили коров, делали сыр и всё ето продавали на рынке. Жили хорошо, но однажды отцу ночью в мату <![if !supportFootnotes]>[2]<![endif]> залезла кака-та насекома, утром он не проверил, насыпал йерба мате, залил горячай водой и давай пить. Ничего он не заметил, но через сколь-то дней ему стало хуже, пошли к врачам, лечили-лечили, а ему хуже и хуже. Повезли к специалистам, сделали анализ и признали рак желудку. Мы его лечили и весь капитал свалили. Но отца не вылечили, ему хуже и хуже, и он помер. Мы с братом ишо поработали, скопили деняг, знали, что немсы едут в Мато-Гроссо и что земли там дешёвы, и мы собрались с братом, приехали, купили 500 гектар земли. Но нечем работать, поетому пошли на заработки, и вот мы оказались у Константина в рабочих. o:p/
Когда мы жили в Масапе с Марфой в 1981 году, Константин приезжал с Wilsonom просить за него, чтобы приняли и окрестили. Старики сказали: o:p/
— Хорошо, ежлив ты, Константин, даёшь за него гарантию, что он будет доржаться, пускай подыскивает себе невесту, и мы его окрестим. o:p/
Оне три свояка: Константин, Лука Бодунов и дядя Марка — посовещались и решили женить на Лукиной дочке Хинке. Но Хинка его не любила, у ей жених был парагваес, но оне их сговорили, его окрестили и свенчали. Оне прожили сколь-то дней, и она его бросила и ушла к парагвайсу. Он остался один, поехал с людями в Боливию и жил долго один, но по закону. Старики решили ему разрешить, чтобы он мог жениться снова, так как знали, что он невинный, и он высватал у Игнатия Павлова дочь Нимфодору, его женили. o:p/