Новый Мир для Али
Шрифт:
– Аран!
– снова выкрикнула девушка.
Уголки его губ слабо приподнялись, видимо он пытался улыбнуться, но улыбка показалась Але довольно жуткой, потому что в этот момент из его рта побежала по подбородку тонкая струйка крови.
– Помогите!
– снова крикнула девушка, вскинув голову, и тут же снова обернулась к Арану.
– Сейчас, сейчас все будет хорошо. Потерпи, пожалуйста, потерпи еще немножко!
Вряд ли Аран слышал то, что она ему говорила, а может слышал, но не понимал. Он улыбался! Потом глаза его закрылись, и улыбка сползла с побелевших губ.
Аля аккуратно
– Нужно наложить жгут и остановить кровь... – шептала Алька, но руки дрожали.
Слабая вымученная улыбка скользнула по губам мужчины.
– Не трудитесь, Аля. Всё, что надо, чтобы облегчить мои страдания, у вас под рукой.
Он кивнул на отброшенный в сторону чехол. Аля машинально подняла его.
– Кинжал милосердия, – пояснил Аран в ответ на ее недоумённый взгляд.
Ей понадобилось пять секунд, чтобы осознать смысл сказанного.
– Нет!
– Поймите, Аля, – с бесконечным терпением в голосе сказал он, – от укуса тхинга нет противоядия. Сизергольф знал кого выпустил, тхинги слуги Тьмы, которые не просто убивают своим ядом, они уничтожают нас без права на перерождение. Если вы это не сделаете я исчезну в небытие.
Аран старался не показывать, как ему больно. Аля пыталась не думать о том, что он чувствует на самом деле – с разорванным плечом, рваной царапиной и болтающейся на одних сухожилиях кистью.
– Кроме вас, этого сделать некому, – продолжал он. – Я рискую промахнуться мимо сердца, Акио или принц… пока неизвестно где. А вам надо уходить отсюда, – он сглотнул с видимым трудом. – Я не смогу защитить вас. Скорее наоборот.
– Скажите Аран, вы меня не просто так ведь учили обращению с кинжалом милосердия?
Мужчина с болью посмотрел на девушку, - Когда вы мне рассказали ваш сон… я не мог понять… почему… чем мы с вами связаны… и я учил вас не просто так… исходя из вашего сна… я понял, что это должны быть вы… - из его рта потекла кровь и Аран захрипел.
Алька отвернула лицо и горькие слезы потекли из глаз.
– Аля… - ему удавалось с каждым разом все труднее и труднее говорить. – Помните легенду… о кровавых розах…
Аля резко повернулась, - Она убила его, чтобы он смог возродиться…
Аран попытался улыбнуться.
Аля механически вытащила кинжал милосердия из чехла, а она то думала, что оставила его там… погладила пальцами прохладный серебристый клинок, словно ища у него поддержки. Клинок молчал. Аля стукнула кулаком по земле.
«Почему я? У меня нет ни знаний, ни силы, ни права принимать такое решение. Какое я имею право распоряжаться его жизнью? Есть его вервороны, связанные с ним более тесными узами – пусть они решают. Я не умею принимать настолько серьезные решения. В конце концов, я ухитрилась безнадежно запутаться даже в собственной жизни, как я могу взять на себя ответственность еще и за чужую?!!»
Аран не торопил девушку, молча наблюдая за отражением мыслей на ее лице.
«Он не может уйти сейчас, это просто нелепо. Глупо. Нереально. Бред
какой-то… Мы так многого не успели. Не сказали. Не сделали. И вот сейчас мужчина, который мне дорог, весьма недвусмысленно заявил об этом праве… а я готова ухватиться за любой, самый крошечный, самый призрачный шанс, чтобы только он остался жив. Ну, пусть он будет не со мной. Пусть. Но я буду знать, что он где-то есть, и когда-нибудь… мало ли, что может случиться когда-нибудь. Я не могу. Не могу! Почему – я?»Тошнота снова волной подкатила к горлу.
– Я не боюсь боли, – Аран разлепил сухие губы. – Я боюсь потерять себя. Я боюсь потерять тебя! Это… страшнее смерти. Пожалуйста… помоги мне остаться собой… помоги мне вернуться…
Где-то наверху, над куполом вековых сосен, поднималось солнце. Алю начало знобить.
Аран ни жестом, ни стоном не выдавал своей боли, терпеливо ожидая, когда она примет решение. Волосы разметались по траве. Несколько спутанных, влажных от пота прядей прилипло вискам. На алебастрово-белом лице застыла маска безмолвного страдания.
Аля вдруг испытала острое желание прикоснуться к бескровным губам, пропустить между пальцами черный шелк волос, дотронуться до прохладной кожи… В последний раз. Девушка, глотая слезы прикоснулась губами к холодным губам, и ладони сжались на рукояти кинжала. Она приняла решение, и теперь ее рука не должна дрогнуть, иначе милосердие обернется новой мукой.
Серебряный кинжал взмывает над головой и летит вниз, стремительно – и мучительно долго. Входит в грудь мужчины, Аля ощущает сопротивление плоти, но ей не приходится напрягаться, преодолевая его. Она – тетива. Она лишь направила кинжал, указав ему путь к цели. Длинное узкое лезвие без усилий вошло в грудь. Тело мужчины конвульсивно дернулось. Глаза распахнулись, тонкий покров льда дрогнул... в этом взгляде - взгляде, направленном на девушку, - плавились, перетекая друг в друга, миллионы оттенков нежности. Когда-то она была готова отдать весь мир, чтобы мужчина посмотрел на нее таким взглядом. Теперь бы отдала целый мир и ещё немножко в придачу, чтобы он никогда не смотрел на нее так... Только пусть будет жив.
А взгляд меж тем продолжает плавиться и менять цвет: "Ты нужна мне", – говорил его взгляд.
Поздно.
Его взгляд уже начинает подёргиваться пеплом, но стынущие губы успевают выдохнуть:
– Me'Aen'tair, Me'Lavir… Lavir tair…
И на удивление девушка поняла смысл его слов, - Я люблю тебя.
– прошептала она.
Он протянул к ее лицу руку так и не дотронувшись, его рука безвольно упала.
Когда Аля снова обрела способность видеть, он был мертв.
Он видел Свет, который стремился так постичь… вот значит какой ценой… умереть во Тьме, чтобы возродиться… познать Свет и его божественную суть, и девушка была его проводником, его лучом к познанию и совершенствованию.
Аля не заметила Акио, как тот подошел и опустился на корточки, провел пальцами по рукояти кинжала, все еще торчавшего из груди его господина. И сказал с непонятной горечью:
– Вы все сделали правильно, – прошептал он.
Аля даже не стала вдумываться в смысл этих слов. Ей было все равно.