Новый мир. Древние

Я сначала хотела спихнуть ее к Юми и Михалычу, и те были даже не против взять девушку к себе на попечение, но та сама быстро слиняла от них. При этом обозвав сладкую парочку извращенцами. Меня мучил лишь один вопрос. Я ведь видела, что хранила девушка в своем шкафу в доме мужа, поэтому никак не могла понять, чем могли поразить друзья Моню с ее-то опытом. Но как я не пыталась выведать это у Моник, в ответ получала лишь причитания о том, что она не хочет вспоминать весь тот ужас, который ей пришлось лицезреть.

Теперь мы жили вместе с ней, и я стала понимать, почему люди становятся маньяками. В голове я уже придумала сотни вариантов, как можно незаметно устранить девушку и спрятать тело. Моя кровожадность начала беспокоить меня, поэтому я полностью посвятила себя новому делу: фотографии. А еще я стала документировать все собрания и важные события.

И потом в голову мне пришла идея сделать местную газету. И она пользовалась популярностью. Еще бы, конкурентов-то у меня не было. Для этого я использовала обычную пишущую машинку. А текст вывешивала на доске объявлений рядом с площадью. Там же расклеивала фото.

И пусть писала я пока коряво, да и фото не всегда были удачными, мое творчество нравилось местным жителям. Они часто собирались на плаце и потом могли часами обсуждать последний выпуск. Иногда сами подкидывали новости. Рассказывали, у кого когда день рождения или годовщина свадьбы. Так что я все больше узнавала о людях, поселившихся в военном городке, а они постепенно прониклись симпатией ко мне.

Сам Лексус похвалил мою идею. Теперь он мог через меня объявлять даты собраний и передавать людям важную информацию. Открытые собрания мы проводили в актовом зале в клубе, а вот по-настоящему важные слушания, где присутствовали немногие, проходили в закрытом подземном бункере под штабом. Почему Лексус решил сделать именно так, я не понимала.

Друг в последнее время стал каким-то нервным. Его очень беспокоило отсутствие людей. И не только их. Монстры тоже куда-то пропали. Он все прошерстил в округе, но никого не нашел. Наш район как будто вымер. Я понимала, почему это его так волнует. Нам нужны были союзники. Молодые и здоровые люди. Все понимали, что еще каких-то десять лет, и нас останется меньше пятидесяти человек. Это в лучшем случае. В то, что ситуация изменится, и правительство наведет порядок, уже не верил никто. Необходимо было что-то делать, но надежды друга пополнить гарнизон за счет найденных в области людей не оправдались.

Ехать к столице он не рисковал. Помнил о гадах, напавших на нас. Меня же снова и снова посещали мысли о дочери. Я мечтала получить хоть какую-то весточку о ней. И тут в моей голове родился план. Я помнила о телефоне в нашем доме. Благодаря ему я могла связаться с родными. А еще о подземном накопителе. И пусть никто из нас не понимал, как он работает, это было неважно. Мы могли его перетащить в городок и попытаться настроить сами.

Получится или нет — все равно. Это был реальный шанс снова услышать родной голос. Поэтому, когда в штабе Лексус проводил очередное собрание, я все-таки решилась поднять эту тему.

— Таким образом мы сможем разобраться с этой проблемой! — закончил свою речь Михалыч.

Я все совещание сидела как на иголках. Лексус видел это. Он понимал, что я что-то задумала и был этим очень недоволен. Поэтому, когда все встали, чтобы уйти, а я вдруг подскочила и попросила внимания, он нахмурился и грозно посмотрел на меня.

— У меня тут предложение, как мы могли бы решить часть наших проблем! — начала я, чувствуя, как трясутся коленки. — Я знаю, где взять генератор, способный работать долго и без топлива.

Все посмотрели на меня как на умалишенную. Михалыч так вообще цыкнул, а Моня закатила глаза. И только Лексус был максимально сосредоточен. Он понял, что я задумала, и не одобрял этого.

— У нас в доме есть такой. Мы можем перевезти его сюда. И не надо так смотреть на меня! Лексус, ты же знаешь. Ты представь, сколько возможностей он нам даст!

— Лексус, что она несет? Вы опять втихаря сивуху распивали? Заканчивайте уже! Отношения не только на алкоголе строятся! — начала было Моня, но тут же получила втык от Михалыча и возмущенно крикнула: — За что?

— Ты заканчивай свои шуточки, девочка! Не забывай, с кем говоришь. Лексус теперь не просто обычный житель, он наш глава! И если будешь подрывать его авторитет, сильно пожалеешь. Кстати, пора уже оборудовать что-то типа изолятора. Будем сажать туда провинившихся. Угадай, кто будет первым? — сказал Михалыч вмиг притихшей Моне, а потом обратился к другу: — То, что сказала Женя, правда?

Лексус молчал.

— Саш, подумай! По дороге мы можем наведаться в другие населенные пункты и поискать там выживших. Заодно пополним запасы.

— У нас все склады ими забиты. И рисковать людьми, которых у нас и так мало, я не собираюсь. Не забывай, что где-то в том районе орудует банда подонков. Забыла, как они расстреляли людей на бензоколонке?

— Лексус. Лизе скоро рожать. Надо найти врача. К тому же я не предлагаю ехать всем. Я могу отправиться сама. Даже если не вернусь, поселение не пострадает.

— Ага, и как ты генератор вытаскивать собралась? Ты представляешь, сколько он весит?

— Да. Менее пятнадцати килограммов.

— Что? Я что-то не понял…

— Лексус, он сделан не из металла.

Повисла напряженная тишина. Друг что-то обдумывал. Я же решила добить его окончательно и добавила:

— И кто сказал, что в поселке он один…

— Ты хочешь сказать, что у нас может быть электричество? — взвизгнула Моня и от радости запрыгала.

— Да. Мы можем обеспечить им весь городок!

— Если разберемся, как он работает, так ведь? — сказал Лексус и сурово посмотрел на меня.

— Мы можем хотя бы попробовать!

— Да, заодно связаться с твоим мужем!

— Да! И с ним тоже. Я не прошу ехать со мной. Просто не надо мешать. Я справлюсь. Буду очень осторожна. Мне бы только машину.

— А эти накопители, они большие? — вмешался в разговор Михалыч.

— Не очень. Вот такие! — ответила я, чертя в воздухе квадрат. — В принципе, если все дома грабить не будем, можно штук пять в обычной машине увезти.

— Чудно! Тогда отправляемся вместе.

— Не надо. Я сама справлюсь!

— Нет! — рявкнул Лексус на нас с Михалычем. — Никто никуда не едет!