Новый мир. Конец эпохи

— О, так у тебя ребенок есть? А с виду и не скажешь! Сама вроде мелкая. Когда нагулять успела?

От грубых слов Владислава я нахохлилась. Его самодовольный вид начал бесить, но я все равно не могла оторвать глаз от его красивого лица. И это стало меня по-настоящему пугать.

— Я была замужем, понятно? — гордо сказала я и выпятила несуществующую грудь вперед.

— Вообще-то, вы с Марком развестись так и не успели, так что формально ты все еще несвободна, — тут же влез Лекс, за что мне захотелось его ударить.

— О как! По залету, значит, выскочила?

Услышав эти слова, я нахмурилась. Мне не нравилось, как Владислав отзывался о моем браке, поэтому я решила перевести разговор на другую тему.

— Мы вроде о Моне говорили. Она тебе кто?

— Моня, блин. Машка она, понятно? Сестра моя непутевая! — тут же ответил мужчина и тяжело вздохнул. А потом резко вскочил и долбанул кулаком по стене. Я испуганно сжалась, а Лекс инстинктивно прижал меня к себе. Владислав же, не обращая на нас внимания, грубо выругался, но после, чуть успокоившись, снова сел за стол переговоров.

— Тогда у нас для тебя хорошая новость. Она жива! — пискнула я, стараясь не покидать теплых объятий друга.

— Ну да, жива. Я почему-то даже не сомневался в этом. Она всегда была такой: пробивной и упрямой. Если что-то втемяшивала в свою дурную голову, обязательно добивалась своего. В последний раз она решила покорить столицу. Слиняла, когда я был в командировке, отца с матерью бросила. Хотя я ее не виню. У нас были очень сложные отношения с родителями. Запойные они. Машке здорово от них доставалось. Она очень злая была, когда уходила.

Мужчина снова вздохнул и пустым взглядом уставился куда-то мимо нас.

— От нее вестей уже больше года не было. Хоть бы позвонила и сказала, как живет, засранка. Как из деревни уехала, так и оборвала все связи. Я очень волновался. Бегал как дурак, искал ее. Не могла подождать еще полгода! Мне ведь квартиру дали, я Машку насовсем забрать хотел, а она не дождалась.

Владислав замолчал, а я вдруг представила, как могла сложиться жизнь Мони, если бы девушка все-таки осталась в деревне. В ней наверняка не было бы всей той грязи и предательства, а еще моего мужа. И, возможно, из Мони все-таки получился бы нормальный человек. Не могла же она, в самом деле, быть такой стервой и раньше.

— В общем так. Ваши с Моней семейные разборки нам с Женей по барабану. У нас и без вас проблем хватает. Я хочу лишь знать: тебе сестра дорога или как? — подал голос Лекс, а Владислав заметно напрягся.

— Я что-то не понял, ты что, угрожать мне вздумал? Сестрой шантажируешь?

— Да!

— Лекс, ты чего? — удивленно спросила я, во все глаза уставившись на друга.

— А чего тянуть? Мы и так кучу времени потеряли, а нам как можно быстрее надо вернуться в гарнизон. Забыла, кого мы встретили на подъезде к столице? Монстры скоро снова нападут, и в этот момент я должен быть там. В гарнизоне остались наши друзья! И если мы хотим осуществить наш безумный план, делать это надо как можно скорее!

— Гарнизон? Какой гарнизон? — сразу же оживился Владислав.

— Самый обыкновенный. Там живет наша община. Те немногие выжившие, которых мы смогли отыскать. Нас мало, но мы уже один раз успешно отбили атаку врага, и я надеюсь, что сможем и второй. А там и зима придет. Не думаю, что наши мертвые друзья через сугробы к нам полезут.

Услышав слова друга, я встрепенулась. Я ведь даже не подумала об этом! Дороги. Их больше некому чистить, и, если зима выдастся снежной, мы окажемся в полной изоляции. А потом вдруг пришло осознание: конец осени, первый снег вот-вот выпадет, и тогда все наши усилия будут напрасны. Мы не сможем добраться до убежища Марка. Мне придется забыть о дочери до весны.

Я резко вскочила и подбежала к окну, за которым порхали первые снежинки. Их было немного, и они тут же таяли, коснувшись асфальта, но это был знак. Еще несколько недель — и все, накрылись мои надежды увидеть дочь медным тазом.

— Жень, ты чего подскочила? Увидела что-то? — настороженно спросил Лекс.

— Да! Это снег!

— И? Чего удивляешься-то? У нас тут зима на пороге, а ты как будто только сейчас об этом узнала! Прямо как коммунальщики, для которых декабрь каждый год приходит неожиданно!

Друг хрипло засмеялся, а потом добавил:

— Короче, Славик. Или как там тебя. У нас действительно мало времени. Как я и сказал: зима на пороге. Нам надо сделать дело, укрепить гарнизон и, ко всему прочему, хорошенько подготовиться к холодам, иначе мы можем просто не дожить до весны!

— И не вы одни, — тихо произнес Владислав и, обреченно вздохнув, встал.

Я во все глаза смотрела на него, не понимая, о чем это он. Мужчина же с усмешкой посмотрел на меня как на ребенка, а после пояснил:

— Электричества нет, больница не отапливается. Монстры нападают снова и снова. Никто не говорит этого вслух, но мы все прекрасно понимаем: нам не пережить зиму.

— Так давайте вы переедете к нам! — тут же радостно воскликнула я, чувствуя, как в душе проснулся торгаш. — Но за это вы дадите нам один танк. Для благого дела! Мы хотим…

— Да знаю я! Мне уже доложили. Еще когда вас только поймали. Двое отчаянных бомжей хотят спасти мир! Смех да и только!

От обиды у меня задрожали губы. Так вот что думал Владислав о нас с Лексом! Двое сумасшедших бомжей. Кучка мусора. Отбросы. А потом я взглянула на друга и поняла одну простую истину. Пусть мы с ним и выглядели непрезентабельно и еще до апокалипсиса потеряли свой дом, пусть действовали порой отчаянно и могли показаться другим слегка придурковатыми, но мы были отнюдь не бесполезны.

Мы смогли найти новый дом и спасли кучу людей. Я и Лекс столько раз рисковали своими жизнями, и все же смогли создать собственную общину, обеспечив ее оружием и провиантом, а еще там вот-вот должно было появиться электричество. Да, мы с Лексом были неидеальны. Косячили постоянно, но при этом продолжали идти вперед, боролись, и теперь собирались сделать невозможное: найти лекарство от вируса.

И пусть в нас никто не верил. Именно благодаря таким психам, как мы, наш мир еще существовал. Мечтатели и безумцы, не боящиеся идти напролом и делать дело, — вот те люди, двигающие человечество вперед. А типы вроде Марка и прочих “хозяев жизни” только возвращали нас назад.

Они были всего лишь пустышками, которые не видели настоящей жизни. Вечно трясущиеся над своими деньгами, требующие все большей власти, вот только для чего? Чтобы заработать очередной миллион, который опять пустится в дело для заработка новой партии денег? Но что останется после, когда человека не станет? Счет в банке? Дом на Рублевке? А что еще? Где та грань, отделяющая настоящего человека от жалкой подделки?

Ответа на этот вопрос я не знала, но только теперь начала понимать, что живу. Именно сейчас, когда все вокруг рушилось. И людей теперь я видела настоящими. Без прикрас и фальшивых улыбок. И это радовало и пугало одновременно.