Новый мир

— Вы утверждаете, что руководство сектой идет с Земли?

— Естественно. Я полагаю, что главари — респектабельные люди, скорей всего опытные политики, может быть, на уровне сенаторов. Нас ждут большие неприятности. Вопрос лишь в том, какие у заговорщиков намерения — собираются они ломать нынешнюю систему до основания или что-то останется… А уж война будет, это к гадалке не ходи.

— Лоренс, но вы сказали, что можете определить сектанта по моторике. В сети достаточно видео на любого известного человека. Получается, что главари сами не участвуют в общих ритуалах?

— Я думаю, они даже и не сектанты. Религия — это для низших чинов. Средство управления, не более того. Вот почему Леони в опасности. Она не понимает, что секта — только инструмент.

— Надо полагать, что вы уже пытались вычислить главарей?

— Да, пытался. Я составил небольшой список потенциальных кандидатов. Но у меня нет железной уверенности. Мало данных. И нет времени на их розыск. Ведь моя основная задача — снятие вербовочных программ.

— Одну из которых применили к вашей матери?

Хикати выругался. Очень цензурно, но с чувством.

— Вы, кстати, видели эту девушку — Джеки Понс?

— Нет. Мне и описания хватило. Она сектантка. Я, конечно, удивился, зачем ей понадобились собаки, потому что сектанты не держат животных дома… А, ладно, чего уж там. Я был в бешенстве, когда увидел, что эта дрянь сотворила с моей матерью. Мама, может быть, и не самая умная из женщин, но я люблю ее. Когда я вернулся с работы в тот день, ну, когда ее проведала Джеки Понс, она совершенно голая кружилась посреди комнаты и повторяла одну и ту же реплику. Ах, какая славная девушка, взгляд ясный… Она не слышала и не видела меня. Мне удалось остановить ее, но на любую мою фразу она отвечала той же репликой. Я потратил неделю, чтобы вернуть ей рассудок. И эту Джеки Понс я даже не искал. Я боялся, что при всем своем гуманизме не сдержусь и изобью ее до смерти. Кем бы она ни была. Поэтому я просто сообщил о ней куда следует.

— И куда же следует? — осведомилась Вера. — Почему-то в бюро нет никаких данных.

Хикати поерзал, кашлянул:

— Потому что с сектами борются не федеральные агенты, а церковные. Я подал рапорт в Объединенный совет по деятельности религиозных организаций.

— А если я спрошу про конкретных людей, выяснится, что вы беседовали со Скоттом Маккинби-младшим, — меланхолично заметила я. — Ведь так? И когда вы это сделали?

— Нет. Я хотел сообщить ему. Я наслышан о его работе. Но он успел уехать, и я говорил с его заместителем.

Честно говоря, я была жутко разочарована этой беседой. Фактически Хикати не сказал ничего особенно ценного. Он не запирался, не увиливал. Проблема заключалась в том, что он действительно был теоретиком, ученым. И все его неудачи объяснялись одним: в практику он играл. Он забавлялся с действительностью, натягивая на себя плащ героя, рыцаря-одиночки. Он не видел резни, которую устраивали андроиды. Не видел конвейеров, на которых из живых людей делали киборгов. Он знал об убийствах, но не видел своими глазами ни одного трупа. Самое худшее, с чем он столкнулся, — это его загипнотизированная мать.

Но выбирать мне не приходится.

* * *

Поздно вечером, проводив Хикати и пожелав спокойной ночи уставшей Вере Харрис, я поднялась в кабинет. Мне надо было работать, но я не могла. Я сидела у стола, уронив руки, и тупо глядела перед собой. Я не хотела спать, не хотела есть, не хотела думать.

Вошла Санта.

— Делла, — сказала она, — с тобой хочет поговорить тот чокнутый ветеринар. Он не знает твой код, поэтому звонил на общую станцию. Уверяет, что это срочно. Я сказала, что ты занята, но я спрошу, а пока ты не ответишь, я не переключу канал на тебя.

Я подумала секунду или две.

— Переключи. Вдруг действительно срочно? — и развернула большой монитор.

Старенький ветеринар на мониторе выглядел худо: потный, бледный, с черными кругами под глазами.

— Мисс Берг, простите, что беспокою вас, но решение надо принимать срочно…

— Вы все-таки решили оперировать собак?

— Что? А-а. — Он выдавил кривую улыбку, и стало заметно, что у него дрожат губы. — Нет. То есть я уже прооперировал их. Не обращайте внимания, я только сейчас осознал, как рисковал. Я немолод, этот стресс для меня почти непосилен.

Он вдруг хихикнул:

— Взрывотехник, который мне ассистировал, говорит, зря я не пошел в саперы.

— Доктор, я поздравляю вас. Вы остались живы. А собаки?

— Вот я и хотел поговорить с вами. Видите ли, они живы, да, обе, но если сейчас не начать реабилитацию, вряд ли дотянут до завтра. Поймите, они ведь чудом избежали смерти сегодня. Неужели им предстоит умереть, когда их уже спасли?

— Какие-то проблемы?

— Да. Дорогостоящие лекарства и оборудование, которого у меня просто нет. Я пытался разыскать хозяйку собачек, но мне отказали в соединении. Я обратился к миссис Конер, а она сказала, что боится за сына, поэтому не хочет больше видеть этих собак, и с деньгами у нее туго. Я связался с наследниками мистера Бора, прежнего владельца, но они в путешествии. К тому же они могут оплатить лишь часть лечения. Поймите, мне больше не к кому обратиться, кроме вас.

— Я могу рассчитывать, что в случае оплаты мне потом отдадут этих собак?

— Вы хотите взять их к себе? — обрадовался ветеринар. — Мисс Берг, к сожалению, экологические законы Шотландии весьма суровы. Но я помогу вам. Вы должны подать заявку в экологическую полицию. Поскольку у собак есть законный владелец, собственность вам не оформят, только попечительство. Тогда я ваш взнос запишу как целевой. После лечения я обязан отправить животных в государственный приют, где они будут находиться, пока полиция не разыщет их владельца или не пройдет установленный срок поисков. Это три месяца. Но вы как опекун можете получить разрешение на временное содержание животных. Если владелец отыщется, то вы сможете через суд стребовать с него свой попечительский взнос. Или же он откажется от владения, и тогда вы будете первым кандидатом на передачу животных в семью. Я со своей стороны дам вам рекомендацию. Я видел, в какие условия вы предполагаете взять животных, к тому же именно вы отыскали их, без вашего участия они непременно погибли бы. Я непременно напишу для вас рекомендацию, да-да. И в экологическую полицию, и в службу по защите животных.

— У меня еще один вопрос. Вы охарактеризовали этих собак как крайне миролюбивых. Но бывший их хозяин — не формальная владелица, а человек, у которого они жили, — держал их для охраны. Собаки вели себя недружелюбно.

А в день убийства даже пытались меня укусить.

— Это… — ветеринар растерялся. — Мисс Берг, с собаками очень дурно обращались. Очень. Когда я оперировал их, то понял: над ними просто издевались. Физически я смогу их реабилитировать, а психически справится любой хороший кинолог.

— Вы недоговариваете.

Он смутился:

— Я не уверен, еще не все анализы проделал… Похоже, собакам давали легкие наркотики.

— О ужас.

— Я подозреваю, что именно так добились злобности. Например, с утра приходит незнакомый человек и избивает их. Потом появляется хозяин и с кормом дает наркотик, с рук. Наркотик снимает боль и дает радость. На следующий день все повторяется. Двух недель достаточно, чтобы собаки возненавидели всех незнакомых людей и патологически привязались к хозяину. Это очень жестоко, очень. За такое надо наказывать тюремным заключением.