Новый мировой порядок

При всей расплывчатости процесса массового национального самоопределения ярость его ревнителей неустанно несет в наш мир смертоносный хаос. Украшение мира — его многоликость — становится смертельно опасной. Напомним, что в начале третьего тысячелетия в мире насчитывалось 185 независимых стран, но при этом более 600говорящих на одном языке общностей, 5000 этнических групп [215] .

«Аграрные общества, — пишут Алвин и Хайди Тофлер, — стараются завершить свою индустриализацию, попадая в тенета национального строительства. Бывшие советские республики, такие как Украина, Эстония или Грузия, отчаянно настаивают на самоопределении и требуют исторически вчерашних атрибутов современности — флагов, армий, денежных единиц, которые характерны для прошедшей индустриальной эры. Многим в высокотехнологичном мире трудно понять мотивацию ультранационалистов… Для националистов немыслимо, что другие страны позволяют субъектам извне вторгаться в сферу их предположительно священной независимости. Но этого требует глобализация бизнеса и финансов… В то время когда поэты и интеллектуалы отсталых регионов пишут национальные гимны, поэты и интеллектуалы современности воспевают достоинства мира без границ. В результате коллизии, отражающие резко отличающиеся по потребностям нужды двух радикально противоположных цивилизаций могут спровоцировать самое страшное кровопролитие в будущем» [216] .

215

215 Kymlicka W. (ed). Introduction to: The Rights of Minority Cultures. New York: Oxford Press, 1995, p. 5.

216

216 Toffler A. and H. War and Anti-War. Survival at the Dawn of the 21 st Century. Boston, 1993, p. 23.

На государства воздействует донациональный трайбализм, часто рядящийся в национальные движения. Американский исследователь М. Каплан предсказывает мир состоящим из множества сомали, руанд, Либерии, босний и ираков, мир, в котором правительства часто отданы на милость картелям наркоторговцев, криминальным организациям, террористическим кланам. Мир XXI века Каплан представляет «большой Африкой» [217] . От академических ученых чувство опасности передается политикам. Госсекретарь США У. Кристофер предупредил комитет по международным отношениям: «Если мы не найдем способа заставить различные этнические группы жить в одной стране… то вместо нынешних сотни с лишним государств мы будем иметь 5000 стран» [218] .

217

217 Kaplan R. The Coming Anarchy («Atlantic», February 1994, p. 44–76; Kaplan M. The Ends of the Earth: A Journey at the Dawn of the Twenty-First Century. New York: Random House, 1996.

218

218 Toffler A. and H. War and Anti-War. Survival at the Dawn of the 21st Century. Boston, 1993, p. 242.

Реализация их права на самоопределение грозит поставить мир на порог грандиозного катаклизма, о котором весьма авторитетные специалисты уже сейчас говорят, что его не избежать: «В двадцатом веке спокойствие в международных отношениях зависело от мирного сосуществования суверенных государств, каждое из которых по своему оправдывало свою легитимность. В двадцать первом веке речь пойдет о мирном сосуществовании между нациями внутриодного и того же государства, которые обосновывают различные принципыопределения суверенитета. В некоторых местах — Боснии или Косове — это может оказаться невозможным… Главной практической проблемой двадцать первого века будет обеспечение мирного сосуществования этих частей» [219] .

219

219 Mandelbaum M. The Future of Nationalism («The National Interest», Fall 1999, p. 22).

Пока же в Косове, на Восточном Тиморе и более всего в Месопотамии вместо разрешения конфликтов посредством достижения компромисса предпринимается интервенция международных сил. Соединенные Штаты, НАТО, Организация Объединенных Наций и Австралия вмешались в этнический и социокультурный конфликт, убедив сами себя, что все прочие методы исчерпаны, игнорируя ООН, мнение большинства мирового населения.

Ослабление государства.Движение вспять (в 1500 году в Европе было 500 политических организмов) уже порождает невероятные катаклизмы. На кону суверенитет отдельных стран. Волна национализма несет не плодотворную самоидентификацию, а жесткое столкновение анахронических и эгоистически понимаемых интересов. Воинственное групповое самоутверждение на националистической основе грозит погрузить мир в хаос, невиданный со времен Средневековья. Складывается впечатление, что в результате суверенитет национальных государств в грядущие десятилетия будет ослабленсверху надгосударственными организациями, а снизу подорвандовольно неожиданно окрепшим в последнее десятилетие двадцатого века националистическим самоутверждением самоорганизующихся этнических групп, сепаратизмом регионов.

Ослабление роли и потенциала государства приведет в новом веке к этническим конфликтам нового качества и размаха. Прежние крупномасштабные войны того типа, что велись многочисленными и заранее экипированными армиями, которые могли создавать лишь мощные государства, уходят с исторического поля действия. Ныне ведение таких войн менее реально, чем когда бы то ни было за последние два столетия [220] . Но «мало признаков того, что мощные государства-члены проявят хоть какое-то намерение изменить иерархическую структуру, на которой традиционно базируется международный порядок, даже если эта иерархия не сможет послужить разрешением все более сложных вызовов порядку в «глобализирующемся мире» [221] . Все более очевидным становится факт перехода войны в ее партизанскую форму, в форму жестокого тлеющего конфликта, где восставшая сторона успешно уходит от генерального сражения.

220

220 Mandelbaum M. Is Major War Obsolete? («Survival», Fall 1998).

221

221 Woods N. Order, Globalization and Inequality in World Politics (In: Held D. and McGrew A. The Global Transformations Reader. Cambridge: Polity Press, 2000, p. 396).

Противостояние мировому хаосу.Исторической предопределенности хаосав международных и внутригосударственных отношениях не существует. Несмотря на бурный поток конфликтов на протяжении завершающегося века, мир все же не погрузился в хаотическое безвременье, в безусловное отрицание всех правил на международной арене, в гоббсовскую войну всех против всех. К тому же исторический пессимизм бесплоден по определению. Трудно анализировать наиболее вероятное развитие событий и возможные пути впереди, если исходить лишь из неизбежности неукротимой мировой враждебности. Помимо опасных поворотов событий существуют иные, более оптимистические глобальные тенденции.

Обнадеживающим является то, что своего рода пик этнического и социального безумия пришелся на мировые войны 1914–1945 годов, на первую половину 1990-х годов. С тех пор мир подспудно не рискует идти на крайние меры. Жестокость конфликтов в Косове, Восточном Тиморе и Руанде несомненна, но налицо и тенденция перехода от неумолимой международной конфронтации к политике взаимных уступок.

Без установления международного порядка хаос в среде ослабевших стран будет лишь усиливаться. Разрушительному хаосув международных делах противостоят четыре силы: суверенные государства; военно-политические блоки; международные организации; могущественный лидер современного мира.

1. Щит государств.Ведь все же только государстваимеют право вести войну, только внутренняя легитимность государств позволяет призывать молодых солдат — вести их в смертельные схватки и умирать, а всем остальным гражданам в тылу поддерживать функционирование экономической машины, позволяющей вести войну. Говоря словами американского политолога К. Уолтса, «суверенные государства со строго очерченными границами доказали, что они являются наилучшими инструментами поддержания внутреннего мира и обеспечения условий для экономического благосостояния» [222] . При всей серьезности антиэтатистского наступления, преувеличением было бы считать мощь государства явлением лишь уходящего прошлого. Напротив, есть немало оснований признать удивительную способность государственных механизмов трансформироваться в соответствии с новыми обстоятельствами, с потребностями новой эпохи. Значительное число специалистов признают, что, вопреки «быстрым технологическим инновациям, разительным изменениям на внутренней и внешнеполитической арене, государства демонстрируют потенциал приспособления, более того, получения дополнительных преимуществ. Национальные системы продемонстрировали высокую степень гибкости» [223] .

222

222 Waltz K. Globalization and American Power («The National Interest», Spring 2000, p. 51).

223

223 Waltz K. Globalization and American Power («The National Interest», Spring 2000, p. 50).

Более того, уровень контроля государств над жизнью обществ и функционированием экономик никогда не был более мощным, чем к началу XXI века. За последние сорок лет государственная машина не только не покинуланациональную арену большинства государств, но, напротив, нашла способы укрепления своих позиций, самозащиты, о чем свидетельствует, по меньшей мере, статистика современных государственных расходов.

Таблица 6.Доля государственных расходов в валовом национальном продукте (в %).

Источник: «Economist», July 31, 2003 (The Road to 2050)

С этой (государственной) стороны приходу хаотической вакханалии ставится серьезный заслон. О возврате к ситуации до 30-х годов, когда расходы государств на общественные нужды и прежде всего на социальную сферу были мизерными, не может быть и речи. Можно с большим основанием предположить, что в XXI веке силами государственных структур будут созданы гораздо более жесткие правила, направленные на решение главных общественных задач, на стабильный экономический рост, на блокирование передачи разрушительных технологий в сомнительные руки, для «предотвращения вооружения и для обороны от носителей насилия» [224] . С большой долей уверенности можно предполагать выработку соответствующей стратегии, создание соответствующих контрольных органов.

224

224 Toffler Alvin and Heidi. War and Anti-War: Survival at the Dawn of the 21s1 Century. London, 1994, p.299.

По очень распространенному мнению, «демократии редко сражаются друг с другом и смягчают давление на внутренних оппонентов. Обычно в новых демократиях статус меньшинств улучшается» [225] . Если принять это положение за аксиому, то есть все основания для оптимизма в борьбе с агрессивным насилием и утратой общественной упорядоченности. Количество государств, приобретших демократические формы волеизъявления населения и системы управления, впечатляет. (К примеру, Латинская Америка перестала быть заповедным полем диктатур и пр.) Соответственно, есть основания надеяться, что процесс демократизации ослабит поток насилия.

225

225 Curr T. Ethnic Warfare on the Wane («Foreign Affairs», May/June 2000, p. 59).