Новый порядок. Часть 1

— Не считаю ли я, что Артура убил мой муж? — озвучила ее мысль Анна совершенно равнодушно. — Нет, конечно. Иоганн ничего не знал о нашей связи. А если даже и знал, он никогда бы не решился на такое из-за ревности. Он не любит меня и никогда не скрывал этого. Наш брак это просто выгодная сделка между Иоганном и моим отцом. Иоганн хорошо управляет компанией и приумножает благосостояние нашей семьи, а я — всего лишь приложение к приданому, — всхлипнула она, поджимая задрожавшие губы.

— Ну что вы, фрау, не говорите так, — ласково прошептала Аврора, заломив руки. — Неужели между вами совсем нет тепла?

— Было когда-то, очень давно, — небрежно ответила фрау Фишер, как будто вспомнила о каком-то пустяке. — Меня ведь тоже отдали замуж рано, — она горько усмехнулась, — это лучшее применение для законной дочери, богатый отец которой хочет стать еще богаче. А потом… потом выяснилось, что Иоганн не может дать нашей семье то, что должен дать мужчина, — Анна помешала чай в чашке. — Какое-то время он хандрил, потом весь ушел в работу, а потом совершенно охладел и отдалился от меня.

— Это печально, — охнула Аврора, утирая краешек глаза у переносицы кружевным платочком.

— А потом… потом я нашла утешенье в руках Артура. Знаете, — Анна прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась, — меня иногда посещала глупая мысль, что они договорились между собой. Ну, чтобы я родила от Артура и уже осчастливила обеспокоенного деда крепкими и здоровыми внуками, наследниками маленькой империи Фишеров и Гутенбергов. Но это, конечно, просто глупости, — она упрямо повела плечом. — Какой нормальный мужчина добровольно согласится воспитывать чужого ребенка, как своего?

— Да. Я… хорошо понимаю вас, фрау.

— Прошу, не кривите душой, мадам, — раздражилась Анна. За прошедшие недели она слышала эти лицемерные слова столько, что сбилась со счета.

— Я не кривлю, фрау, — твердо повторила Аврора, глядя ей в глаза. — Я вас прекрасно понимаю. Не вы одна прошли через это.

— Простите? — растерялась фрау Фишер, ни с того ни с сего чувствуя себя виноватой.

— Мой покойный супруг тоже не мог дать нашей семье то, что должен дать мужчина, — сказала Аврора, тиская цепочку. — Только в этом не было его вины. И он не согласился, когда я предложила, чтобы ему родила другая женщина.

— То есть вы… — сжалась от тревоги и волнения Анна. На глаза вновь навернулись слезы, впервые за долгое не по своему горю.

— В юности я… — Аврора смолкла, пальцы дрогнули, едва не порвав цепочку. — Со мной приключилось несчастье, из-за которого я не смогу иметь детей. Никогда.

— Это так ужасно, — всхлипнула фрау Фишер. — Мне очень жаль.

— Жизнь беспощадна и несправедлива, — сказала Аврора, натянуто улыбнувшись, и взяла чашку с чаем. — Но Артэм учит нас мужественно сносить все невзгоды и принимать их, как испытание, ведущее к вратам Благостных Садов в объятья Единого.

— Жалкое утешение, — брезгливо фыркнула Анна. — Тот, кто писал Артэм, не знал ничего ни о людях, ни о жизни.

Они вновь немного помолчали. Аврора осушила чашку наполовину. Анна больше не притронулась, блуждая в своих раздумьях.

— Скажите, фрау, — прервала молчание Аврора, — вы не замечали за Артуром ничего необычного в последнее время?

— Да нет, — ответила Анна растерянно. — Он вел себя, как и всегда. Был сдержан, немногословен, уверен в себе. Ничто не предвещало беды.

— Может, он что-нибудь говорил?

— Нет, мадам, — шумно вздохнула фрау Фишер. — Мы вообще мало говорили. У нас обычно было не так много времени друг на друга, чтобы тратить его на пустую болтовню. Да и я интересовала его только в постели, не более.

Она посмотрела на собеседницу, ища у нее понимания. И нашла.

— Это так на него похоже, — сказала Аврора.

— В этом он весь и был, — с грустью согласилась Анна. — Но мне не на что было жаловаться. Это были волшебные часы. Я не испытывала ничего подобного, ни с кем, кроме него. Ну, вы понимаете меня…

— Понимаю, — заверила Аврора, наклонив голову. — А скажите, фрау, может, он говорил о чем-то с вашим мужем?

— Конечно, — подтвердила фрау Фишер. — Артур часто у нас ужинал. Последний раз в прошлом месяце. Ну, насколько я знаю, — добавила она неуверенно. — Может, встречались и в «Империи»… перед тем, как… — она не закончила. — Но ничего такого, о чем стоило бы говорить.

— И все же, фрау? — настаивала мадам Легран. — Или в вашем присутствии они обсуждали только погоду?

— Да нет, конечно, — отмахнулась Анна. — Они меня не стеснялись. Да и что я понимаю в их делах? Они разговаривали о деньгах. Об акциях, об удачных вложениях, о прибыли — обычные разговоры умных мужчин, слишком сложные и скучные для глупых женщин. Скучнее может быть только политика.

— Они часто о ней говорили?

— Мадам, а кто в наше время не говорит о ней? — тихо рассмеялась Анна. — Разве что немые, глухие и слепые, которые не видят и не слышат, что происходит вокруг. Да, о политике они разговаривали очень часто. Они ведь состояли в каком-то кружке по общим интересам. Называли его громко «партия», — ядовито усмехнулась фрау Фишер. — Ну, тех людей, которые очень недовольны кайзером. Кайзер, конечно, запрещает подобные разговоры, но разве жандармы могут заглянуть в каждую кухню и гостиную? Да и что эти разговоры изменят?

— А конкретнее, о чем они говорили?

— Очень часто о революции на вашей родине, — Анна откинулась на спинку кресла и прикрыла уставшие глаза. — Ну той самой, первой. Все остальное они единодушно считали глупостью и бессмысленным кровопролитием, которое давно пора прекратить. Артур считал, что было неправильно ее устраивать. Что она должна была произойти не так. Что было большой ошибкой… я не помню точно. В общем, что она ничего не изменила и не могла бы изменить. Иоганн считал самой большой ошибкой помощь Филиппу. Кайзер воюет уже несколько лет, бессмысленно тратит наши деньги, а результата не было и не будет. Еще говорили о неудачном мятеже, который сорвался в столице пять лет назад. Иоганн очень сокрушался, что он так и не удался. Считал, если бы тогда все получилось, то сейчас Империя не тратила честно заработанные деньги имперских предпринимателей впустую. А Артур… — Анна вздохнула. — Артур говорил, что это ничего бы не изменило. Разве что вместо Фридриха Второго на трон взошел Вильгельм Второй. Говорил, что так революции не устраиваются. Не бессмысленными бунтами и террором. Что нужно не менять имя при том же номере императора, а… развивать какое-то там самосознание. Классное, что ли? Вести какую-то там борьбу. Решать земельный вопрос и отменять права на владение производством. Ну, чтобы фабриками владели не умные, предприимчивые и деловые люди, которые понимают толк в управлении, как мой муж, а сами рабочие. Представляете? — она вдруг повеселела, повернулась в кресле к Авроре. — Даже я считаю, что это какая-то безрассудная блажь. Как эти серые, необразованные людишки могут чем-то там управлять? Иоганн, который куда умнее меня, так и вовсе смеялся. В последнюю встречу они даже повздорили немного.

— То есть? — Аврору это не рассмешило.

— То есть не сошлись во мнении насчет частной собственности, — пояснила она, обидевшись, что собеседница не оценила шутку. — Артур в последнее время все чаще и чаще говорил о ней, спорил с Иоганном, но больше так, по-дружески, дискуссионно. А вот в последний раз они поругались. Артур даже сказал, что на ближайшем собрании партии поднимет вопрос о своем выходе. Что партия превратилось в то, с чем должна была бороться. Но мне это ни о чем не говорит, — Анна вновь откинулась на спинку и вцепилась трясущимися пальцами в подлокотники. — Я просто испугалась, что больше не увижу Артура, когда он ушел не попрощавшись. Томилась в ожидании и неведении. Но он вернулся. Мы провели дивный вечер вместе. Последний, — из-под дрожащих век по щеке скатилась слезинка. — Он обещал, что мы обязательно встретимся, но…