Новый порядок. Часть 1

Даниэль оправила на себе халат, посмотрела на Гаспара, улыбнулась.

— Эндерн, конечно, не подарок, но он никогда не позволит себе бездельничать, — убежденно проговорила она. — Я думаю, его стало тошнить от всей этой писанины, — она брезгливо откинула газету на подушку, — и он решил заняться чем-нибудь, что требует движения.

Гаспар не стал делиться соображениями о занятиях, требующих движения.

— Вот увидишь, — Даниэль тоже встала, распрямила затекшую спину, — сегодня, как только ляжем спать, он обязательно свалится нам на голову. Просто потому, что он обожает драматично появиться в самый неожиданный момент, когда его никто не ждет.

— А если не свалится?

Чародейка подошла, задумчиво склонила голову набок.

— Тогда, — произнесла Даниэль, — я лично заставлю его перечитать все паршивые газетенки, которые притащит Геллер, идет?

Она ободряюще похлопала Гаспара по груди.

— А если откажется? — усмехнулся менталист.

— Не откажется, — подмигнула Даниэль. — Иначе заставлю его переспать со мной.

Гаспар так и не понял до сих пор, шутит она или нет.

В комнате пахнуло серой, под потолком зашипело, вспыхнуло, и на кровать свалился Эндерн.

Глава 23

Двор казался совсем уж заброшенным, а дома с побитыми окнами — необитаемыми. Однако в Модере это мало что значило. Даже в таких дворах жили люди, однако об их присутствии было сложно догадаться. Особенно когда кто-то тащит кого-то в такой двор.

Братья настигли долговязого мужчину в двууголке на следующей же от церкви улице. Они могли бы сразу воткнуть ему в почку нож — в Модере на такое мало кто обращал внимание даже средь бела дня, если еще и почка принадлежит кому-то чужому, но не стали этого делать, значит, не для убийства их наняли.

Альбарцы завели мужчину во двор, оставив приятеля на стреме. Мужчина вел себя на удивление спокойно, не кричал и не звал на помощь, осознавая бесполезность траты воздуха. Только напряженно вздрагивал, косясь на смуглые физиономии братьев.

Эстебан припер его к облезлой стене и показал угрожающего вида наваху. Франко, добродушно улыбаясь и скрестив руки на груди, о чем-то спрашивал. Услышав это «что-то», мужчина вдруг побледнел, панически дернулся, за что получил кулаком в челюсть от Франко, а Эстебан вдавил его в стену и приставил лезвие навахи к щеке. Франко без церемоний обыскал его, распахнул сюртук, задрал рубашку и вырвал заткнутый за пояс лист бумаги, сложенный вчетверо. Мужчина попробовал снова дернуться, несмотря на нож. Франко лишь рассмеялся, разглядывая бумагу без особого понимания содержимого.

Филин, опустившийся на крышу дома, у стены которого все это происходило, наблюдал без особого интереса. До того момента, пока Франко не заорал во всю глотку:

— Имя!

Мужчина стиснул зубы, переводя затравленный взгляд с одного брата на другого. Франко злобно рыкнул и выдохнул. Затем оттеснил брата и сам припер мужчину к стене, зажав ему рот ладонью.

— Esteban, empiezacon tusdedos, — сказал Франко со зловещим спокойствием.

— Con alegria, — ухмыльнулся Эстебан, прижимая руку мужчины к стене и приставляя к его мизинцу нож.

Филин сорвался с крыши и приземлился за спинами братьев. Тут же увеличился в размерах, растянулся и вытянулся, превращаясь в человека. Заметил это только припертый к стене мужчина, но он и без того мычал от ужаса.

— Эй, mariconеs! — окликнул оборотень.

Франко и Эстебан обернулись, с недоумением уставились на человека с желтыми глазами хищной птицы.

— ?Que demonios?.. — растерянно пробормотал Эстебан.

В рукаве оборотня что-то щелкнуло. Он резко и широко махнул рукой — на горле Франко осталась тонкая красная линия. Прежде чем Эстебан сообразил, что произошло, и заметил над правой кистью оборотня узкое лезвие, тот бросился на него, ткнул острием в основание шеи, вгоняя клинок на треть, и повалил на землю.

Приятель заметил выпавшего из-за угла Эстебана с сидящим на нем полиморфом. Эндерн поднял на дозорного лицо с озверевшими нечеловеческими глазами. Храбростью приятель братьев не отличался, рванул с места, намереваясь дать деру со двора. Эндерн вскинул левую руку, дернул кистью. Щелкнув пружиной, из рукава вылетел небольшой нож и воткнулся под правую лопатку дозорного. Шестерня с треском сделала оборот, вкладывая в пусковой механизм следующий нож и взводя пружину. Эндерн выстрелил снова, укладывая бегущего.

Эстебан хрипел и булькал под оборотнем. Полиморф глянул на него и без жалости вогнал лезвие в шею почти на всю длину. Альбарец плюнул кровью и умер.

Эндерн выдернул выкидной меч модели ноль-ноль тридцать один двадцать один шестнадцать одиннадцать, вскочил, развернулся. Франко стоял на коленях, истекал кровью, тщетно зажимая рассеченное горло. Эндерн схватил альбарца за волосы, задрал голову, цинично ухмыльнулся.

— Я ж, блядь, предупреждал — подавишься когда-нибудь! — сказал он и всадил лезвие в приоткрытый рот Франко.

Последнее, что промелькнуло в гаснущем рассудке альбарца, — смутная догадка. Однако умер он прежде, чем догадка переросла в уверенность. Упал с широко раскрытыми глазами.

Эндерн повернулся к трясущемуся тощаге в придурочной шляпе, согнул в локте руку с окровавленным выкидным мечом модели с кучей цифр.

— Живой? — спросил оборотень, дернув кистью и убрав клинок в рукав.

Тощага вжался в стену, очень сожалея, что не может в ней раствориться. Эндерн наклонился к нему, опасно сощурив нечеловеческие глаза.

— Ты оглох?! — рявкнул оборотень.

Тощага дернулся, будто его крепко огрели кнутом по спине, сфокусировал взгляд.

— Д-да… — кивнул он.

— Заебцом, — констатировал Эндерн, оттаскивая тощагу от стены. — А теперь валим отсюда!

— Нет! — заупрямился тот. — Они забрали у меня…

Эндерн протянул тощаге зажатый между пальцев лист бумаги. Долговязый жадно потянулся к нему, однако оборотень ловко одернул руку.

— Потом получишь, — пообещал он, засунув письмо в карман, — когда расскажешь, кто ты такой и чего от тебя хотели эти педрильос. Ну? Идешь? Или, сука, компания жмуров милее?

Тощага глубоко вздохнул и закивал. Эндерн выглянул из-за угла дома, изучая обстановку. Никого, кроме лежащего на земле дозорного. Оборотень потянул долговязого, жестко толкнул его в спину. Но, не пройдя и пары шагов, одернул его и замер. Волосы тронуло холодное дуновение ветра. Слишком неуместное в знойный анрийский день, но очень знакомое.

Эндерн насторожился, подобрался, сосредоточенно оглядывая пустынный двор. Крепко сжал кулак. Ему показалось, что впереди исказился горячий воздух.