Новый расклад в Покерхаусе

— Сегодня заседание Совета было, — продолжал Кухмистер.

— Я тоже слыхал.

Кухмистер покачал головой.

— Знал бы ты, что затеял Ректор, — сказал он. — У тебя от этих затей волосы дыбом встанут.

— Так я и думал, мистер Кухмистер.

— Все гораздо хуже, чем я ожидал. Шеф, намного хуже, — перед тем как продолжить, Кухмистер глотнул вина. — Самообслуживание в столовой, — сказал он мрачно. Шеф-повар отложил в сторону нож с вилкой.

— Ну это уж дудки! — прорычал он.

— Правда-правда. Самообслуживание в столовой. — Через мой труп, — отрезал Шеф-повар. — Только через мой труп, черт меня подери.

— А еще и бабья в колледж наведут.

— Что? Женщины в колледже?

— Точно. Женщины в колледже.

— Чудовищно, мистер Кухмистер, чудовищно.

— Еще бы не чудовищно. Чудовищно и безнравственно. Скверно это. Шеф, одно слово — срамота.

— Надо же, самообслуживание, — бормотал Шеф-повар. — Дожили. Как вспомнишь, сколько лет я Шеф-поваром в колледже, сколько обедов я им приготовил, — и вдруг такое свинство. Что они о себе думают? Да у них права такого нет.

— Они ни при чем, — сказал Кухмистер. — Это он воду мутит.

— А они куда смотрят? Совет все-таки. Скажут «нет» — тут его затеям и конец.

— Не могут. Он угрожает уйти в отставку, если не согласятся.

— Так ну и пусть. Скатертью дорожка.

— Он пригрозил написать в газеты и растрезвонить, что они продают дипломы, — сказал Кухмистер.

Шеф-повар посмотрел на него с тревогой.

— Выходит, ему известно о ваших…

— Не знаю, что ему там известно. Но про моих-то он вряд ли знает. Видно, он имеет в виду, что в колледж принимают тех, у кого кошельки набиты.

— Кого хотим, того и принимаем, — возмутился Шеф-повар. — Это наш колледж, а не чей-нибудь там.

— Он смотрит по-другому на дело, — сказал Кухмистер. — А если они заупрямятся, он их ославит на всю страну. Они и согласились.

— А что Декан? Неужели стерпел?

— Сказал, нужно выиграть время, прикинуться, будто согласны. Сейчас к генералу поехал. Они что-нибудь да придумают.

Кухмистер допил вино и улыбнулся своим мыслям.

— Не на тех напал, — приободрился он.

— Это ему не губошлепы в парламенте. Трепачи — вот они кто. Думают, что стоит слово сказать, и завтра нате, все готово. Ни черта не умеют, только болтать горазды. Им терять нечего. Другое дело — Декан. Они с генералом — да они от него мокрого места не оставят. Вот увидишь.

Он многозначительно улыбнулся и подмигнул здоровым глазом. Шеф-повар угрюмо пощипывал виноград.

— Это как же? — полюбопытствовал он.

— Будут грязь искать, — ответил Кухмистер. — Искать грязь в его прошлом, так Декан сказал.

— Грязь? Какую-грязь?

— Женщин, — ответил Кухмистер.

— А-а, — догадался Шеф-повар, — дурных женщин.

— Именно, Шеф, и деньги в придачу.

Шеф-повар сдвинул колпак на затылок.

— А когда он был студентом, деньжата у него водились? Кажется, нет.

— Нет, — ответил Кухмистер, — не водились.

— А теперь он богат.

— Женился на деньгах, — объяснил Кухмистер. — Легкие денежки. Денежки леди Мэри. Вот каков фрукт, этот сэр Богдер.

— Костлявая бабенка. Мне эти костлявые как-то не того. Я люблю помясистей. У него, поди, и любовница имеется.

Кухмистер с сомнением покачал головой.

— У этого — нет. Пороху не хватит.

— Так вы думаете, они ничего не найдут? — Найдут. Не одно, так другое. Но прищучить его чем-нибудь надо. Влиятельные друзья у колледжа есть. Декан сказал. Их и пустят в дело.

— И чем скорее, тем лучше. Делать мне нечего — заправлять столовой самообслуживания, да еще терпеть здесь бабье, — сказал Шеф-повар. Кухмистер встал из-за стола и надел пальто.

— Декан не допустит, — пообещал он и пошел вверх по лестнице к выходу. Дул ветер, и ступеньки засыпало хлопьями снега. Кухмистер поднял воротник.

— Не имеет он права менять порядки, — проворчал он под нос и вышел на ночной воздух.

***

Декан и сэр Кошкарт сидели в библиотеке Кофт-Касла. Рядом на столике стоял полупустой графин с бренди. Они с горечью вспоминали о былом величии.

— Погибла Англия. А все проклятые социалисты, — ворчал сэр Кошкарт. — Превратили страну в благотворительное общество. Видать, думают, что можно управлять нацией благими намерениями. Черта лысого. Дисциплина — вот что стране нужно. И хорошая порция безработицы, чтобы привести в чувство рабочий класс.

— В наши дни это, кажется, не помогает, — вздохнул Декан. — Вот в былые времена депрессия, по-видимому, оказывала благотворное влияние.

— Пособие по безработице всему виной. Иной раз безработный получает больше, чем работающий. Гнилая система. Поморить бы их хорошенько голодом — все бы и пошло на лад.

— На это можно возразить, что пострадают и женщины и дети.

— Подумаешь, — отмахнулся генерал. — Голодная женщина больше возбуждает. Помню, видел я одну картину. Сидит за столом куча парней, ждут обеда. Тут заходит хозяйка и снимает крышку с блюда. Их как пришпорило! Толковая женщина. Превосходное полотно. Еще бренди?

— Большое спасибо, — сказал Декан, подставляя бокал.

— Беда в том, что этот ваш Богдер Эванс из бедных, — продолжал сэр Кошкарт, когда стаканы были снова наполнены. — Откуда ему знать, что такое настоящий мужчина. Он же не из старого дворянского рода. Вожак из него никакой. Нужно пожить с животными, чтобы понимать людей, рабочих людей. Их надо дрессировать хорошенько. Не слушаются — драть, слушаются — погладить по головке. А забивать им голову разными идеями не дело: не в коня корм. Всякое там образование — бредни и все тут.

— Вполне согласен, — сказал Декан. — Одна из величайших ошибок нашего века — это то, что людям дают образование выше, чем они того заслуживают согласно своему общественному положению. Образованная элита — вот что нужно стране. Что она фактически и имела в течение последних трех столетий.

— Трехразовое питание и крыша над головой — и средний человек будет доволен. Крепкий народец. А существующая система только плодит бездельников. «Общество потребления», «общество потребления»… Нельзя потреблять то, что не произведено. Чертовщина, будь она трижды неладна.

Декан клевал носом. Огонь в камине, бренди, вездесущее центральное отопление Кофт-Касла да теплота чувств сэра Кошкарта — все это в совокупности дало о себе знать. Декана разморило. До его сознания доносился лишь смутный гул проклятий генерала, отдаленный и тающий, словно шум отлива, обнажающего дно устья, где когда-то стоял на якоре целый флот. Теперь все опустело, корабли исчезли, они разобраны, отданы на слом, свидетельство былого могущества растаяло как дым, только кулик с лицом сэра Богдера роет клювом ил. Декан спал.