Новый расклад в Покерхаузе

– Сегодня заседание Совета было, – продолжал Кухмистер.

– Я тоже слыхал.

Кухмистер покачал головой.

– Знал бы ты, что затеял Ректор, – сказал он. – У тебя от этих затей волосы дыбом встанут.

– Так я и думал, мистер Кухмистер.

– Все гораздо хуже, чем я ожидал. Шеф, намного хуже, – перед тем как продолжить, Кухмистер глотнул вина. – Самообслуживание в столовой, – сказал он мрачно. Шеф-повар отложил в сторону нож с вилкой.

– Ну это уж дудки! – прорычал он.

– Правда-правда. Самообслуживание в столовой. – Через мой труп, – отрезал Шеф-повар. – Только через мой труп, черт меня подери.

– А еще и бабья в колледж наведут.

– Что? Женщины в колледже?

– Точно. Женщины в колледже.

– Чудовищно, мистер Кухмистер, чудовищно.

– Еще бы не чудовищно. Чудовищно и безнравственно. Скверно это. Шеф, одно слово – срамота.

– Надо же, самообслуживание, – бормотал Шеф-повар. – Дожили. Как вспомнишь, сколько лет я Шеф-поваром в колледже, сколько обедов я им приготовил, – и вдруг такое свинство. Что они о себе думают? Да у них права такого нет.

– Они ни при чем, – сказал Кухмистер. – Это он воду мутит.

– А они куда смотрят? Совет все-таки. Скажут «нет» – тут его затеям и конец.

– Не могут. Он угрожает уйти в отставку, если не согласятся.

– Так ну и пусть. Скатертью дорожка.

– Он пригрозил написать в газеты и растрезвонить, что они продают дипломы, – сказал Кухмистер.

Шеф-повар посмотрел на него с тревогой.

– Выходит, ему известно о ваших…

– Не знаю, что ему там известно. Но про моих-то он вряд ли знает. Видно, он имеет в виду, что в колледж принимают тех, у кого кошельки набиты.

– Кого хотим, того и принимаем, – возмутился Шеф-повар. – Это наш колледж, а не чей-нибудь там.

– Он смотрит по-другому на дело, – сказал Кухмистер. – А если они заупрямятся, он их ославит на всю страну. Они и согласились.

– А что Декан? Неужели стерпел?

– Сказал, нужно выиграть время, прикинуться, будто согласны. Сейчас к генералу поехал. Они что-нибудь да придумают.

Кухмистер допил вино и улыбнулся своим мыслям.

– Не на тех напал, – приободрился он.

– Это ему не губошлепы в парламенте. Трепачи – вот они кто. Думают, что стоит слово сказать, и завтра нате, все готово. Ни черта не умеют, только болтать горазды. Им терять нечего. Другое дело – Декан. Они с генералом – да они от него мокрого места не оставят. Вот увидишь.

Он многозначительно улыбнулся и подмигнул здоровым глазом. Шеф-повар угрюмо пощипывал виноград.

– Это как же? – полюбопытствовал он.

– Будут грязь искать, – ответил Кухмистер. – Искать грязь в его прошлом, так Декан сказал.

– Грязь? Какую-грязь?

– Женщин, – ответил Кухмистер.

– А-а, – догадался Шеф-повар, – дурных женщин.

– Именно, Шеф, и деньги в придачу.

Шеф-повар сдвинул колпак на затылок.

– А когда он был студентом, деньжата у него водились? Кажется, нет.

– Нет, – ответил Кухмистер, – не водились.

– А теперь он богат.

– Женился на деньгах, – объяснил Кухмистер. – Легкие денежки. Денежки леди Мэри. Вот каков фрукт, этот сэр Богдер.

– Костлявая бабенка. Мне эти костлявые как-то не того. Я люблю помясистей. У него, поди, и любовница имеется.

Кухмистер с сомнением покачал головой.

– У этого – нет. Пороху не хватит.

– Так вы думаете, они ничего не найдут? – Найдут. Не одно, так другое. Но прищучить его чем-нибудь надо. Влиятельные друзья у колледжа есть. Декан сказал. Их и пустят в дело.

– И чем скорее, тем лучше. Делать мне нечего – заправлять столовой самообслуживания, да еще терпеть здесь бабье, – сказал Шеф-повар. Кухмистер встал из-за стола и надел пальто.

– Декан не допустит, – пообещал он и пошел вверх по лестнице к выходу. Дул ветер, и ступеньки засыпало хлопьями снега. Кухмистер поднял воротник.

– Не имеет он права менять порядки, – проворчал он под нос и вышел на ночной воздух.

* * *

Декан и сэр Кошкарт сидели в библиотеке Кофт-Касла. Рядом на столике стоял полупустой графин с бренди. Они с горечью вспоминали о былом величии.

– Погибла Англия. А все проклятые социалисты, – ворчал сэр Кошкарт. – Превратили страну в благотворительное общество. Видать, думают, что можно управлять нацией благими намерениями. Черта лысого. Дисциплина – вот что стране нужно. И хорошая порция безработицы, чтобы привести в чувство рабочий класс.

– В наши дни это, кажется, не помогает, – вздохнул Декан. – Вот в былые времена депрессия, по-видимому, оказывала благотворное влияние.

– Пособие по безработице всему виной. Иной раз безработный получает больше, чем работающий. Гнилая система. Поморить бы их хорошенько голодом – все бы и пошло на лад.

– На это можно возразить, что пострадают и женщины и дети.

– Подумаешь, – отмахнулся генерал. – Голодная женщина больше возбуждает. Помню, видел я одну картину. Сидит за столом куча парней, ждут обеда. Тут заходит хозяйка и снимает крышку с блюда. Их как пришпорило! Толковая женщина. Превосходное полотно. Еще бренди?

– Большое спасибо, – сказал Декан, подставляя бокал.

– Беда в том, что этот ваш Богдер Эванс из бедных, – продолжал сэр Кошкарт, когда стаканы были снова наполнены. – Откуда ему знать, что такое настоящий мужчина. Он же не из старого дворянского рода. Вожак из него никакой. Нужно пожить с животными, чтобы понимать людей, рабочих людей. Их надо дрессировать хорошенько. Не слушаются – драть, слушаются – погладить по головке. А забивать им голову разными идеями не дело: не в коня корм. Всякое там образование – бредни и все тут.

– Вполне согласен, – сказал Декан. – Одна из величайших ошибок нашего века – это то, что людям дают образование выше, чем они того заслуживают согласно своему общественному положению. Образованная элита – вот что нужно стране. Что она фактически и имела в течение последних трех столетий.

– Трехразовое питание и крыша над головой – и средний человек будет доволен. Крепкий народец. А существующая система только плодит бездельников. «Общество потребления», «общество потребления»… Нельзя потреблять то, что не произведено. Чертовщина, будь она трижды неладна.

Декан клевал носом. Огонь в камине, бренди, вездесущее центральное отопление Кофт-Касла да теплота чувств сэра Кошкарта – все это в совокупности дало о себе знать. Декана разморило. До его сознания доносился лишь смутный гул проклятий генерала, отдаленный и тающий, словно шум отлива, обнажающего дно устья, где когда-то стоял на якоре целый флот. Теперь все опустело, корабли исчезли, они разобраны, отданы на слом, свидетельство былого могущества растаяло как дым, только кулик с лицом сэра Богдера роет клювом ил. Декан спал.