Новый взгляд на историю Русского государства
Шрифт:
Столица тамошнего царя — Сарай. Это небольшой (а у сына Батуты—величайший!) город между песками и рекою. Пребывающий там теперь царь его Уз-бек построил в нем школу для науки, потому что он очень предан ей и людям ее... У царя этого государства войска из Черкасов, Русинов и Ясов (из Ясс в Румынии). Это жители городов благоустроенных, людных и гор лесистых, плодовитых. У них произрастает посеянный хлеб, струится вымя скота, текут реки и добываются плоды. Они (Черкасы, Русины и Ясы) не в силах сопротивляться Уз-беку и потому обходятся с ним, как подданые его, хотя у них и есть свои цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое, в противном же случае делал на них грабительские набеги».
Так говорит Омари в своих «Путях взоров по государствам разных стран» и с рационалистической точки зрения не вольно кажется,
Посмотрите только на войска этого Дештского (или Deutch'ского) Озбяка-Габсбурга: черкасы, русы, ясы и так далее.
Приспособляя свою терминологию к восточнической точке зрения, Тизенгаузен называет первых черкесами. Но никакого такого народа на Кавказе нет. Это навязанное им русскими название, а сами они называют себя адыгами, распадаются на кабардинцев, шапсугов и абазехов, откуда и их греческое название — зюхи. А город Черкасы и до сих пор стоит на Днепре ниже Киева, как пережиток бывшей тут области воинственных казаков-черкасов, совершивших, между прочим, победоносный поход даже на северную Россию под начальством Якова Пунтусова, причем ограбили Вологду, Тотьму, Сольвычегодск, Холмогоры, Архангельск, но, идя на юго-запад, были разбиты царскими войсками у Олонецка и истреблены при отступлении в Лифляндию.
Несомненно, что Омари говорит именно о них. Точно также и под русами у него или у его первоисточника подразумевались русины, а под ясами молдаване — ясцы из города Яссы. В соответствии с этим мы должны локализировать на Балканском полуострове и его турков.
«В числе тех, которые пришли под защиту этого царя, — говорит он [130] , — находится и туркский народ у пределов его на крайнем севере. Он в нищете вследствие бедственного существования, ибо это кочевники, а не оседлые люди, у которых есть посевы, сильная стужа губит их скотину. Это тупоумный и жалкий народ, у которого нет ни привязанности к какой-либо вере, ни проницательности ума...» [131]
130
Тизенгаузен, 1, с. 231.
131
Там же.
«В еде они не отличают скверного от не скверного и запрещенного от дозволенного. Когда в иные годы они находятся в стесненных обстоятельствах, они продают своих детей, чтобы на выручку с них прокормить себя, и говорят: „лучше остаться в живых и нам, и дитяти, чем умирать нам и ему“.»
«Что же касается городов Черкасских (т. е. казацких от города Черкасы на Дону), Русских и Ясских (т.е. Румынских со столицей Яссы), то у них всего очень много [132] . Там много меду белого цвета, приятного на вкус, лишенного остроты. В настоящее время между ними уже распространен ислам (??) и засиял над странами их свет правоверия».
132
Там же, с. 234.
«Первый из царей, принявший мусульманскую (католическую?) веру был Барке, сын Джучи (венецианского Дуче, или вообще герцога) сына Чингиз-хана (папы римского), и от него заблистали и свернулись в свитки покрывала мрака в большей части их народа, за исключением лишь немногих редких случаев. Хотя Кипчаки (т. е. куманы-венгерцы) одержали верх над ратями Черкасов, Русских, Маджаров (мадьяров) и Ясов (Румын), но эти народы похищают детей их и продают их...»
«Один купец добрался до Акчакермана (до Аккермана Бессарабского) и страны Болгарской. Накупил он при этом своем путешествии невольников и невольниц от их отцов и матерей...»
«В древности это государство было страною Кипчаков, но когда им завладели татары (т.е. жители Татров), то Кипчаки сделались их поданными. Потом татары смешались и породнились с Кипчаками, земля одержала верх над природными и расовыми качествами татар и все они стали точно Кипчаки, как будто они одного с ними рода. Таким образом, долгое пребывание в какой-либо стране и земле заставляет натуру человеческую уподобляться ей и изменяет прирожденные черты согласно ее
природе».«Сербы и булгары ухаживают за султаном Кипчацким (т. е. Дештским или Deutsch'ским) вследствие великой власти его над ними и опасения взыскания за вражду их по случаю близости их от него. Константинополь в соседстве земель царя Кипчаков, с которым царь Румский (Ромейский, т. е. Византийский) в постоянной ссоре и в бесконечных пререканиях в любое время. Царь Румский (византийский), несмотря на возгорание огня его (греческого огня?) и на множество защитников и пособников, боится притеснения и злобы царя Кипчацкого, снискивает расположение его посредством ухаживаний и всячески затягивает дела с ним от времени до времени. Такое отношение Рума (Византии) к царям этих стран не прекращалось с тех пор, как сыновья Чингизхана („царя-священника“) стали править их землею. Постоянно происходило между ними то возобновление договоров и заключение дружбы, то составление союзов между ними или приношение подарков от царя Румского (Византийского) к хану царства Кипчацкого».
До сих пор совершенно ясно, что дело идет о прибалканских странах, но вот сразу же совершается географическая дислокация путем смешения Дунайских Железных Ворот с «Бакинскими воротами».
Глава IV. Летописные сказания о некоторых народах, соприкасающихся с Русью, будто бы, до крестовых походов, в связи с так называемыми «Городищами» Украины (торки, половцы, печенеги и т.д.)
Один из главнейших недостатков современных курсов государственной истории до-печатного периода — это недостаточность критического отношения к локализации мест действия. Возьмем хотя бы в наших летописях упоминания о Переяславском княжестве.
Из городов этого имени существует и теперь Переяславль Залесский, между Москвою и Нижним Новгородом, в бывшей Владимирской губернии, терпевший, — говорят нам, — много от литовцев и татар, неизвестно какими путями приходивших туда. А не так далеко от него есть другой Переяславль, переименованный будто бы в современную Рязань в XII веке. Затем мы имеем город Переяслав при Днепре, центр православной гетманщины XVII века, боровшейся под предводительством Богдана Хмельницкого (1648-1657) в Союзе с Крымским ханом Ислам-Гиреем (т.е. героем ислама [133] ) против католической Польши. Затем мы находим еще и Преславу (или Пряславу) на Дунае в Болгарии, обратившуюся теперь в небольшой городок, но бывшую, — говорят нам (и не без основания) — столицею первого Болгарского царства до перенесения ее в Тырново около 1186 года. И, наконец, мы узнаем это же первоначальное славянское название и в городе Бреслау (Бреславле) в Силезии, бывшем в XII-XIV веке резиденцией самостоятельных герцогов из рода Пястов, а затем перешедшем к Богемии и в XVIII веке — к Германии.
133
Тут я считаю слово «гирей» греческого происхождения от герое , откуда и русское — герой (иначе Ирей), откуда и Менги-гирей должно означать герой Монголии, т.е. Великой страны (от греческого — Великая).
И вот, когда мы в существующих летописных сводках из разнородных и разрозненных первоисточников (какими в сущности и являются все летописи, охватывающие промежуток времени более ста лет) встречаем, например, название Переяславское княжество, то действительно ли имеем мы право локализировать его не только на арене деятельности Богдана Хмельницкого или на Дунае в Болгарии, но также переносить это имя (как прежнее, но забытое потом) и на Рязань?
И перенеся его, допустим, ошибочно туда, не перенесем ли мы вместе с тем ошибочно туда же и события, которые в действительности совершались в другом месте?
Вот, например, нам говорят, что это княжество при Олеге Ивановиче (1351-1403) пробовало укрепиться против Москвы «с помощью Литвы». А как могли попасть туда Литовцы? Другое дело, если б это говорилось о Силезском Бреславе. Затем говорится, например, что в 1520 году Рязанский князь Иван I был заключен Московским Великим князем под стражу за попытку заключить союз против той же Москвы с Крымским ханом, но бежал в Литву, после чего Рязанское княжество было присоединено к Московскому...
Бежать он мог, конечно, очень далеко, но заключать союз с Крымским ханом из Рязани (даже и при сочувствии магометанам собственного духовенства, боровшегося с католическими орденами) было при путях сообщения в XVI веке то же самое, как в настоящее время Польше заключить союз с Чилийской республикой.