НП-2 (2007 г.)

О чём, короче говоря, вообще вся эта глава?

Да о том, что я любил и люблю свою Жену, но у меня есть ещё долг перед Миром, который, на минуточку, я же и породил, и, несмотря на то, что я любил и люблю свою Жену, я делал то, что я делал; был тем, кем я был – и как тогда, так и сейчас мало того, что не считаю себя перед ней виноватым, но по-прежнему убеждён, что это был единственно возможный тогда вариант для начала осуществления своей Миссии, каковая безусловно именно на самом деле у меня есть.

Я понимаю, разумеется, что многие люди на этом месте могут либо возмутиться, либо там снисходительно, блядь, заулыбаться, но я с детских лет знаю одно: они могут себе сейчас такое позволить исключительно потому, что у них у самих такой Миссии нет. Ведь если бы она у них была, они бы знали об этом.

А у кого такой Миссии нет – у того её нет – он может и дальше беспечно лыбиться себе хоть до самого Конца Света – благо уже недолго осталось J.

Кроме прочего, ещё раз повторяю, всё, что я сейчас говорю вам, я говорил и своей жене; говорил это и Ларисе; говорил многим, и об этом я писал, в общем-то, ещё в самом начале этого романа. Если люди неспособны всерьёз воспринимать то, что я им говорю, моей вины в этом нет. Я понимаю, конечно, что многим женщинам свойственно считать, что то, что им иногда совсем от души говорят их мужья, является правдой лишь одного момента, и они обожают надеяться, что то, что для их мужчины является самым сокровенным, у него всё-таки не получится и окажется, таким образом, обыкновенным, слишком человеческим, бредом, но что, вместе с тем, ёпти, могу с эти поделать я, если в моём случае это, во-первых, не так, а во-вторых – и об этом обо всём тоже я уже сто раз говорил? (В горло спящему смайлику заползает каучуковый ёжик J.)

Случилось так, что Да узнала о моих реально уже ставших личными к тому времени отношениях с Ларисой... Это произошло, понятное дело, потому, что и это было частью Божественного Плана, каковые планы, как известно почему-то сравнительно небольшому проценту людей, не подлежат ни обсуждению, ни ведению на сей счёт каких-либо дискуссий.

В плане же Материальной Проявленности это произошло потому, что во-первых, я, по всей видимости, ослабил своё внимание на некотором участке того, что в наираннейшем детстве счёл для себя удобным называть реальной жизнью, а во-вторых, потому, что как бы Да порою ни осуждала склонность своей собственной матери шариться по карманам её отца в поисках геморроя на собственную же жопу, сама, по-видимому, сделала из этого несколько не те выводы, что можно было бы счесть логичными, если исходить из её же вполне недвусмысленного осуждения данной, как выяснилось позже, наследственной склонности. Что, круто завернул? Это потому, ёпти, возможно, что сие правда есть J. (Я сейчас допустил подобный пассаж, начиная со слов «Что, круто завернул?», потому что сперва подумал, что вот, например, если б я остался навек автором «Псевдо» (http://www.raz-dva-tri.com/psevdo.doc

), то сей пассаж просто напрашивался бы самой логикой текста, но в «реальности»-же я допустил сейчас такой пассаж потому, что всё-таки, сколь ни вращай, я действительно остался-таки автором «Псевдо» и изложенной там в первом приближении теории MЕТА ^А, о чём многое там, хоть и робко ещё, но говорится, и на сегодняшний день вполне успешно себе функционирует J.)

В быту Да, как правило, проявляет себя либо как «жена декабриста», либо как «хрестоматийная стерва» – третьего не дано, что, среди прочего, и делает её одной из лучших женщин в мире. Поэтому после обнаружения ею в моём мобильном телефоне (J) Ларисиных эсэмэсок и, что самое страшное, моих же на то ответов, в нашем доме сразу вспыхнул горячий скандал.

Нет, конечно, это всё не закончилось немедленным расставанием – сие детский сад, а мы считали себя людьми взрослыми. Мы долго «беседовали», после чего стали принимать алкоголь и, в конце концов, оказались в супружеской постели. Однако в ближайшие же дни она написала Ларисе нечто, начинавшееся чуть ли не словами «Здравствуй, сестричка!..».

Вы спросите, возможно, а где она взяла адрес? Дело в том, что к этому времени ящика «evpaty_kolovrat» было два. Один из них общий, а другой – только Ларисин. Поскольку всё, что называлось «евпатием» было прообразом Единого Я, каковое «я» не мыслилось чем-то существующим в обход Божьей Воли, а претензии на то, чтобы её как-то синтезировать и, тем более, игнорировать не было у меня никогда, то я не счёл возможным скрывать это и от Да.

После её письма Ларисе, та сразу же написала мне. Она сказала, что опять-таки всё понимает, но среди прочего заметила как бы вскользь, что Да, пожалуй, сильнее меня. «Неужели и ты тоже такая же дура, как все, если ЭТО для тебя сила?» – на мгновение подумал я, но решил, что будет разумней, не подавать даже вида, что её брошенные будто бы между делом слова произвели на меня хоть какое-то впечатление. Ну, бросила и бросила, вскользь так вскользь – не попала, бывает, промахнулась девочка-ученица… J

Хотел ли я её уже к этому времени? Пожалуй, что уже да. Нет, конечно, это ни в коем случае не было для меня самоцелью. После Имярек секс с Женщиной вообще не является для меня чем-то безотносительно и необсуждаемо прекрасным, да и даже тогда, когда мы были с ней ещё вместе (те несчастные несколько вдохновенных случек и годы взаимных соплей и разлуки J), если присмотреться, это уже было не совсем так. Тем не менее, после нашего первого соития девочка Ира-Имярек, которая, как известно, старше меня на 9 лет, сказала, что не понимает моей первой жены, потому как на её месте она, де, не развелась бы со мной даже если б я был полным идиотом – в первую очередь из-за того, что со мной хорошо в постели. Но я уже тогда воспринимал сей её комплимент не как Откровение, а как нечто в порядке вещей…

Да, к тому времени я уже хотел Ларису. Лариссу. Но во многом потому, что мне было ясно, что этого уже страстно хочет она, и мне уже скорее всего просто не отвертеться J. А как иначе? Сам заварил кашу – сам и расхлёбывай. Сказал «горшочек, вари!» – так не ропщи, когда он говорит тебе «кушать подано!».

Ещё в начале февраля Ларисса как-то раз заявила, что она постарается организовать себе в марте командировку в Москву, а к началу марта того же 2003-го года это и вовсе было уже делом решённым, и я среди прочего был занят поиском гостиницы для неё. Безусловно, если бы всё прошло, как намечалось изначально, это бы более способствовало реализации именно моего плана – того плана, что нарисовало себе Нечто в рамках материального тельца по имени Максим Скворцов (тогда меня ещё звали так), но у Отца на сей счёт, как выяснилось, были иные планы…

А как действительно было бы замечательно, если бы Лариса приехала в Москву, поселилась бы в гостинице, где мы замечательно же, в полном соответствии с её искренними желаниями, провели бы отпущенное нам, прямо скажем, недолгое время; а потом было бы взаимно трогательное Расставание, после чего она уехала бы себе в свой Харьков и с удвоенною, не без моего участия, энергией принялась бы за наше общее дело. Но… как говорится, Судьба распорядилась по-иному.

О том, как именно по-иному Она распорядилась, любопытствующие могут с лёгкостью прочесть тут (http://www.raz-dva-tri.com/da.doc

), в моём шестом романе «Да, смерть!», написанном, что называется, по горячим следам и обладающим, вследствие этого, несколько иными подробностями всей этой истории.

Однако где достоинства, там всегда же и недостатки, а посему пусть кто хочет читает, а кто хочет – нет. Всё равно едино Ядро; всё равно всегда Ноль, как выразился вчера довольно талантливый молодой человек Корней, с коим мы оба тут подвязались работать аранжировщиками на студии Андрея Бочко. Короче говоря, Господу Богу угодно было поступить иначе, чем сие рисовалось Пластмассовой Коробочке-Мне.

Ему было угодно, чтобы в пылу одного из наших ежевечерних алкогольных скандалов меня окончательно всё достало.

Сначала я кинулся к компьютеру, чтобы подыскать номер в гостинице уже для себя, но Да принялась так голосить, что я поспешил связаться тогда ещё с моим другом Иваном Марковским и договорился с ним, что он пустит меня на одну ночь к себе, а там я уж придумаю что-нибудь.

Я как раз только на днях получил последнюю свою зарплату в «Слабом звене», откуда, к слову, решил уволиться. К описываемой ночи от неё оставалось в нашей общей коробочке не то 300, не то 350 баксов, не помню, не суть. Во всяком случае, Да я точно оставил на пропитание/пропивание 100, остальные же спешно сунул в карман (тогда я ещё принципиально не пользовался кошельком, считая сие дурным тоном, присущим ублюдкам обоих полов, из-за которых, де, и все беды в мире. Забегая вперёд, скажу, что впоследствии эта опция была мною изменена J) и покинул нашу квартиру, оставив в ней Да и нашу рыжую кошку Василису.