Нравится, когда ты танцуешь

Нужно прийти в себя, одуматься, пока не поздно, остановить сказочное безумие. В этой чудесной истории волшебного влечения счастливого финала быть не может. Вот она моя жизнь, реальность, где меня ждет очередное изнасилование.

Как только гости покидают дом, муж подталкивает меня наверх. В последние время он не находил меня привлекательной, но нарядившись, я совершила роковую ошибку. Подымаясь по лестнице, он до боли сжимает мои ягодицы, теперь его руки кажутся тяжелыми и отвратительными, не смею ослушаться, боюсь, что, разозлившись, он толкнет меня со ступенек, и я оставлю ребенка сиротой. На последней я снова оглядываюсь, Олег больше не улыбается, глаза темные, почти черные, будто сменили свой цвет. Он не может и не должен мне помогать, если бы Сергей ударил при всех, он мог бы без проблем проявить благородство, но это совсем другое. Секс между мужем и женой – это нормально. И влезть в это означает проявить ко мне прямой интерес, что явно не входит в его планы. Я потерплю, закрою глаза и буду думать о белых пони, только бы все поскорее закончилось.

Несколько дней назад, до Олега, было легче. Не могу сдержать слез, когда он наматывает на кулак мои волосы, грубо присасываясь к коже на шее, рывком раздвигая ноги. Закрывая дверь в спальню, он раздевается на ходу, сладострастно смотрит на меня, на глазах возбуждаясь. Упав на кровать, отползаю, пытаясь возразить, что плохо себя чувствую и перепила шампанского, но он придавливает меня телом, нажимая локтем на руку, бросая простое:

– Не выдумывай…

Я суха, как пустыня Сахара. Мне настолько противно, что низ живота немеет. Ужасное чувство беспомощности, отвращение, страх и боль. Много боли, потому что сухой кусок плоти, который он мучает, чтобы возбудить меня, ноет от раздражения.

Неожиданно дверь в спальню распахивается, я не могу сфокусировать зрение, глаза застелила пелена слез.

– Сергей, сарай горит, скоро на дом перейдет…

Недовольно вскакивая, муж одевает штаны, а я резко отползаю выше, на подушки, прижимая колени к ногам и одергивая юбку, натягивая ее до пальцев на ногах. Супруг пробегает мимо открывшего дверь Олега. Перемазанный в саже водитель долго смотрит на меня, а затем уходит, оставляя дверь распахнутой.

Выхожу из дома, босая спускаюсь по ступеням крыльца, бреду по траве. Все суетятся с ведрами и огнетушителями. С пожаром удается справиться своими силами, пахнет гарью и гнилым тряпьем. Потушив сарай, муж, матерясь, пьет водку из горла, он не любит, когда происходит что-то неожиданное, он боится неприятностей, они выводят его из равновесия. Как бы случайно прохожу мимо Олега, его синяя рубашка украшена черными пятнами сажи. Долго смотрю ему в глаза, замечая победный огонь.

– Что ты натворил? – шепчу совсем тихо, но Олег слышит, отвечая, не задумавшись.

– Сарай для тебя поджег.

Мы стоим параллельно, но немного в стороне друг от друга. Я усмехаюсь, страх и ужас отпускают, дышу полной грудью.

– А дом сможешь? – приподымаю бровь, глядя ему в глаза.

– Если понадобится, Вероника Игоревна.

Я расплываюсь в улыбке.

– А Виктория где? – не могу унять снова вспыхнувшую ревность.

– В машине храпит, я напоил ее, - пожимает плечами Олег, продолжая смотреть на меня, не отрываясь.

– Чем? Шампанским?
– хихикаю, прикрывая рот ладонью.
– Когда ты успел?

– Если подливать в него водку получается значительно быстрее. Ей нравилось пить за наше знакомство.

Широко улыбаюсь, забыв о всех неприятностях. Не могу на него насмотреться, хочу дотронуться до лица, провести пальцами по подбородку.

– Спокойной ночи, Олег, - разворачиваюсь, возвращаясь в дом.

– Добрый ночи, Вероника Игоревна.

Его голос ласкает мой слух, самой сладкой в мире музыкой.

Глава 29. Счастье напрокат

Сергей сидит на корточках возле того, что осталось от сарая, перебирая сухой веткой обгоревшую траву.

– Нехорошо, - нудит Саныч, - переступая через черные обуглившиеся головешки, - проверить бы все, как следует. Где это видано, чтобы такая махина просто так сама вспыхнула? Комиссию надо, чтобы все исследовали.

Я стою молча, переглянувшись с Никой, сохраняю спокойствие. Она катит коляску по узкой дорожке, наматывая круги по одному и тому же месту. Не слишком удобно для прогулки, но она подслушивает. Это забавно, а я пытаюсь быть серьезным, все ж таки судьба решается. Сергей встает, отряхивая штаны, очищая ладони.

– Не будет здесь никакой комиссии!

Так я и знал, предсказуемый Сережа в своем репертуаре.

 - Еще не хватало, чтобы тут дознаватели Госпожнадзора ползали, - щурится хозяин обгоревшей постройки. – Гостей тьма, кто угодно мог кинуть окурок, а внутри чего только не было, хорошо не взлетели на воздух.

Опускаю голову, тихонько усмехаясь, рыльце твое в пушку. Саныч недоволен, он продолжает кряхтеть, причитая.

– Только вот стульев на кухне теперь нет, - щелкаю языком, запихивая руки в карманы.

Не ласкать Нику взглядом очень сложно, не могу насмотреться на нее, особенно, когда она в радиусе десяти метров.

– У меня есть, - ржёт хозяин, пожевывая зубочистку, - один остался.

Кроме него никто не смеется, оборачиваясь на жену, Сергей отдает приказ:

– Стулья новые выбрать сможешь?

Ника вздрагивает, не ожидала, что он к ней обратится, теряется, пугаясь. Как же мне все это не нравится. Сергей разминает ноги и шею, приседает, размахивая руками, как лопастями винта вертолета.

– Саныч, отвезешь ее в магазин какой-нибудь мебельный. Подберите там, чтобы к кухне подходили, впадлу мне, честно говоря, всем этим заниматься.

Старикан бросает головешку, причитая с удвоенное силой.

– Сергеевич, ты совесть имей. Ты глянь сколько у меня работы! Кто это будет разбирать? Наши женщины с кухни? У меня тут на неделю, можно мне туда-сюда не таскаться?

Ветер развивает волосы, убираю их назад, застегивая молнию толстовки. Погода портится, осень постепенно вступает в свои права. Не очень люблю эту дождливую пору года, когда листья липнут к подошве кроссовок, а ветер продувает до мозга кости.

– Ладно. Счас батя приедет, он хотел с внуком погуляться, малого оставите нам, а сами сгоняйте, - неожиданно обращается ко мне Серый, - и выберите эти чертовы стулья, а то и вправду жопу прижать негде. Не в гостиной же жрать постоянно, все засрем там крошками.

Непроизвольно переглядываемся с Никой. Колесо коляски съезжает с тропинки, буксуя в земле. К покрышке липнет трава, двигаться становится трудней, но Ника молча направляется к дому. Главное не вскрикнуть от радости, успокоить дикое сердцебиение, изобразить недовольство, но это так трудно, когда представляешь ее рядом собой наедине в машине.

– Только со жрачкой для малого разберись, жена, - Ника поворачивается, но не оглядывается, - чтобы все было. Хотя, – сомневается Сергей, - можно и по инету заказать стулья.

– Ой, херня эти ваши интернеты, - встревает Саныч, - на стуле посидеть надо, примерить, приловчиться.

Любуюсь ее сосредоточенным профилем, даже не сразу замечаю, что Сергей разговаривает со мной, продолжая распоряжаться:

– Слышишь, Олег, еще в клуб заедете наш, там блин залило все после дождя, пофоткай, посмотри насколько серьезно, может ремонт надо делать, а через неделю открытие.