Ну и дела!

— Ну, что же ты, малыш? Что, тоже не можешь?

Он опустил пистолет. Помолчал и вновь швырнул его мне.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты расплатился со мной честно. Я сделаю то, что ты просишь. Но, согласись, твоя просьба необычна. Поэтому и мой гонорар должен быть увеличен. К тому же ты нарушил этикет, напялив на меня вонючий мешок и нацепив наручники. С потопом было оригинально, с мешком — пошло. За невоспитанность и пошлость тоже придется заплатить.

Он, казалось, что-то уже решил, и я даже знала что.

— В какую сумму ты оцениваешь мои промахи?

— Двойной гонорар за три дня работы — тысяча двести. Будь ты повежливее, этим бы дело и ограничилось. Но ты оказался грубым и пошлым. Моральный ущерб, причиненный мне твоей грубостью и пошлостью, я оцениваю в девяносто восемь тысяч восемьсот. Когда я закончу работу, ты мне будешь должен сто тысяч.

— Баксов, — не спросил, а скорее подтвердил он.

— Не баксов, а долларов, — поправила я. — Деньги не любят фамильярности.

— Получишь, — вновь ухмыльнулся он. — Когда сделаешь.

— Через полчаса, — сказала я. — Выписывай чек.

Лицо его окаменело. Он был не готов к такому форс-мажору. Я показала пистолетом на стол.

— Садись.

Он похлопал себя по карманам жилетки, потом сел за стол и уставился на бумаги.

— В каком банке?

— Меня устроит коммерческий банк в Ганновере.

Он коротко взглянул на меня. Мне показалось, что я уловила некоторое недоумение в его глазах — почему, мол, не в Тарасове или хотя бы в Москве?

«Откуда тебе, дружок, знать, какую развязку я приготовила для наших с тобой отношений? Никогда тебе не узнать, почему я выбрала именно Ганновер».

Он выписал чек, показал мне.

Все на месте: подпись, печать, сумма прописью — «сто тысяч долларов». На мое имя.

Я кивнула головой. Он сунул чек в карман жилетки.

— Получишь через полчаса.

— Тогда все. Поехали.

Он тоже кивнул и шагнул к двери.

А я вскочила на подоконник и шагнула в окно.

— Куда, сука… — услышала я, уже ухнув в четырнадцатиэтажную пропасть с тросом в руках.

Съехать вниз — четырнадцать секунд. Машину я поставила в пяти шагах от места спуска.

Машина Сапера стояла в ста пятидесяти шагах от входа в здание. Да еще четырнадцать этажей.

«Вольво», конечно, лучше, чем «девятка», но минуты три, я думаю, у меня в запасе было.

Я гнала как сумасшедшая. Хорошо еще, что до когтевского дома было совсем недалеко, иначе мне не миновать проблем с гаишниками.

Саперу обязательно нужно присутствовать при столь долгожданном для него событии. Во-первых, чтобы убедиться, что я его не обманула и Коготь мертв. Во-вторых, он слишком зациклен на Когте, чтобы пропустить момент его смерти, ведь это будет смерть его близкого человека и в то же время человека, которого он ненавидит. Момент, можно сказать, исторический. В-третьих, со смертью Когтя для него начнется новая жизнь. Это как второе рождение. А Сапер, насколько я поняла, человек сентиментальный, хотя и циничный. Он помчится за мной как на крыльях и гнать тоже будет немилосердно. Увидеть своими глазами смерть Когтя — что может быть желаннее для этого человека?

Я гнала, боясь одного — не сбить бы случайно какого-нибудь зазевавшегося пешехода и не застрять бы из-за этого, потеряв темп, а вместе с ним и шансы на выигрыш.

Последний поворот с Достоевского.

Собаки в частном секторе с визгом бросились врассыпную, покрывая мою машину своим трехэтажным ненормативным лаем. Я так тормознула перед знакомыми решетчатыми воротами, что головой чуть не врезалась в лобовое стекло.

Пулей я вылетела из машины и ринулась к воротам, во двор, к гаражу, на ходу начиная отсчитывать секунды.

У меня в запасе их было не больше ста восьмидесяти. Или и того меньше.

Глава 10

Я успела приготовиться к встрече Сапера за две с половиной минуты. Тридцать секунд у меня осталось, чтобы спокойно поразмышлять.

Насколько я помню, все началось с того, что передо мной поставили задачу ликвидировать человека по кличке Сапер. Еще не было ни одного случая, чтобы я с заданием не справилась. Конечно, столь необычных дел у меня еще не было. Ну так что? В жизни всякое может случиться. Завтра, может быть, свалится на меня клиент с каким-нибудь еще более неожиданным делом, например, попросит разобраться с клонированными копиями директора правления самого крупного тарасовского банка. И что? Я начну с ним спорить, что никакого клонирования на свете не существует, что все это выдумки досужих репортеров? Нет, начну разбираться. И, конечно же, дело упрется ни в какие там ни в копии, а скорее всего в крупные финансовые махинации.

Короче, необычность задачи еще не говорит о ее невыполнимости.

Раз Сапер должен быть ликвидирован, значит, он будет ликвидирован. Пусть даже убийство Сапера заказывал сам Сапер. Под другим именем. Но он заказал свое убийство, и это было главной его ошибкой.

Я всегда отрабатываю свой гонорар.

Мне кажется, я сейчас готовлюсь исполнить не свою волю, а помогаю совершиться какому-то событию, запланированному кем-то или чем-то нематериальным. Судьба ориентируется по символам, а имя — главный символ человека, определяющий его индивидуальность. Стереть имя — убить человека. Отказ от имени — самоубийство. Суицидальные мотивы у Сапера определенно должны быть, его же не устраивает собственная жизнь, собственная роль в жизни. Он хочет избавиться от себя и воскреснуть в новом качестве, в качестве другого человека, уверенного и сильного. Но чтобы «оттуда» вернуться, нужно сначала перейти границу. В «том» направлении.

Сапер слаб и интуитивно сделал правильный выбор, обратившись за помощью к женщине. Ко мне.

Я ему помогу.

Главное — точно спрогнозировать реакцию Когтя.

Что сделает человек, несколько суток просидевший в подвале, с тем, кто его туда засадил?

Вот и посмотрим.

Я лишь чуть-чуть помогу сделать Когтеву правильный выбор.

Конечно, самой мне его убивать не придется.

И слава Богу. Единственное, к чему я отношусь с благоговением, — это Уголовный кодекс.

Мое дело лишь внести некоторые поправки в структуру бытия, чуть скорректировать течение событий.

Много ли для этого требуется?

Сущие пустяки.

Что сделала я за прошедшие две с половиной минуты?

Не скупясь, полила засов подвала машинным маслом. Раз.

Пристроила к рукоятке засова старый светоотражатель от Светкиной машины. Два.

Тщательно выбрала позицию в кустах у забора, прямо напротив гаражной двери, и установила видеокамеру. Три.

Выключила, наконец, свет в гараже. Четыре.

Ну, еще выкроила чуть-чуть времени на то, чтобы проверить, как я выгляжу, и внести необходимые коррективы с помощью содержимого моей косметички.

Осталось совершить пятое, и последнее, действие, после которого судьбы наши изменятся и потекут по другому, не существующему пока руслу.

Но сначала нужно дождаться еще одного, третьего участника спектакля.

Сапер что-то задерживается. Я уже начала беспокоиться, не ошиблась ли я где-нибудь в своих психологических построениях.

А что, если Сапер не столь сильно эмоционально завяз в ситуации и вовсе не стремится присутствовать при «казни» Когтя?