Ну точно — это любовь

Он зол. Он в ярости. Он… Боже, но у этой женщины такие ноги…

— То есть, — говорит Доминик, пытаясь сосредоточиться, — у меня контракт, соглашение, называйте как угодно. Слишком поздно, их уже никуда не пристроишь, и если кто-то не присмотрит за детьми, я буду судиться. Понятно?

— Вы Доминик Лонгстрит, не так ли? — ответила Молли, скрестив свои длинные ноги. Она сидела ч улыбалась Доминику, не сильно расстроившись при мысли, что заведение ее кузины станет объектом судебного разбирательства. — Режиссер с Бродвея? Вы делаете мюзиклы. Я видела «Поздравления» в прошлом году. Просто чудесно.

— Да, спасибо. Нет, я не благодарю вас, черт возьми! И хотя это не ваше дело, но я собираюсь работать над новым шоу в следующем месяце. Я уже распределил роли. Репетиция идет даже сейчас, пока я стою здесь и разговариваю с… о, черт, дамочка, у меня нет на это времени. Сделайте что-нибудь!

Ну… Когда речь идет о Молли, легко угадать, что было дальше.

Она вызывается поехать в особняк Лонгстрита и предлагает свои «значительные навыки в области детского, в общем, управления» на длительный срок.

Неважно, что все знания Молли о детях можно легко уместить в наперстке, и еще останется место для полного актерского состава «Отверженных».

Ведь она собирается завести дружбу с актерами, продюсерами и… О, она всегда хотела быть на сцене. Разве она не работала в прошлом году официанткой в придорожном ресторане, где пела и разъезжала на роликах? Вот это было весело. Менеджер почти рыдал, когда она уволилась и стала выгуливать собак (это продолжалось недолго. Вы можете себе представить, какой мешок надо таскать, чтобы убирать за шестью собаками?).

Как бы то ни было, если вернуться к пению и роликам, Молли не без таланта. Кроме того, перед ней Доминик Лонгстрит собственной персоной, великий человек. Такое знакомство только на пользу ее грандиозным планам.

Итак, Молли закрывает сад в конце дня, собирает Тони и Лиззи и направляется в особняк Лонгстрита на окраине округа Фэйрфакс.

С точки зрения Молли — это очередная потеха, еще одно приключение, еще один летний роман.

Для Доминика со временем это станет безумием — отчаянием и/или помешательством — потому что он уверен: это не любовь.

Ну да. Так уж он много знает…