Ну, здравствуй, перестройка!

— Ух ты, какая четкая зажигалка! И девочка красивая на ней! Импортная! Но не золото, пробы нет, — дразню я Цзю, попивая его же колу. — Хочешь глоток?

— Не, я в Москве напьюсь и с собой в Серов куплю, — отводит глаза он от бутылки, презрительно смотря на подаренную мне в награду за бой огнеопасную ценность.

— Слушай, а я же не курю! — вдруг «вспоминаю» я. — Забирай зажигалку, мне колы хватит!

— Давай я заберу, раз вам не надо, — сказал Вахит, собирающийся куда-то в гости.

— Ладно, давай, заберу зажигалку — подумав мгновение, сказал её бывший и нынешний владелец.

— Ты куда собрался? Сейчас же собрание будет итоговое? — спросил я у Вахита.

— К гимнасткам, — сухо ответил сосед. — Сразу после собрания.

— Ух, ты! — восхитился Костя.

— Им сколько лет-то? — с подозрением спросил я, зная, что там чуть ли не с двенадцати лет в сборную берут.

— Моей восемнадцать, подружке её семнадцать, — поправляя галстук сказа Вахит.

«Ах да, сейчас легко до двадцати пяти выступают же», — вспомнил я.

— Она откуда-то из ваших мест, — добавил Вахит, глядя на Цзю. — Из Улан-Удэ, что ли.

Пару минут ещё после этих слов они боролись, но сегодня не день Цзю точно, Вахит опять его заломал. Борется он не хуже, чем боксирует.

Общее собрание прошло быстро, зачитали справку по каждому боксеру и списки тех, кто в сборной остался на текущий момент. Нам даже подготовили удостоверения каждому!

Меня хвалили за прогресс — стал лучше видеть соперника, появилась тактическая грамотность…

Из недостатков, — неправильно поставленная техника некоторых ударов.

«Ну да шут с ними», — думал я, разглядывая новую книжечку члена сборной.

Следующий сбор в ноябре только. Большое внимание просили уделять своему весу. Как сказали, многие вылетят из-за перехода в другую весовую категорию, хоть и там будет возможность отобраться на чемпионат, но шансов уже меньше. У меня запас по весу всего два кг, кстати, хотя вроде расти уже перестал. Я не парюсь, если надо, попарюсь перед взвешиванием в буквальном смысле, и сгоню вес до нормы.

— Толяныч, — окликнул меня Вахит. — У тебя, когда вылет?

— Я на поезде в Москву поеду, ночным. Хотел на «Аврору» попасть, а нет билетов уже. Отсюда часов в десять уеду, — ответил я. — А что хотел?

— Идём со мной к девушкам? Галя просила друга привести, — смутился Вахит.

— Художницы или спортивная гимнастика? — спросил я, чтобы выиграть чуток время и понять, а надо ли мне это сейчас?

— А какая разница? — удивился Вахит.

Глава 37

— Художницы хрупкие, а спортивницы сильные, они и на брусьях, и на коне …

— На коне? Что, наездницы? — переспросил Вахит.

— Ладно, давай сходим, а конь — это спортивный снаряд, — со вздохом сказал я.

— Знаю я! На физкультуре прыгаем через него, я просто сразу не понял, вдруг, думаю, их и на коне учат, — махнул рукой кавказец.

Вахит подготовился серьёзно: раздобыл где-то торт масляный, свежий и поделился со мной презиками, оторвав от ленты две штуки и вручив мне! Вот наивный чукотский мальчик, или какой он там, чеченский. Кто ж ему даст сразу при первом свидании? Да ещё и восемь раз! Мне, главное, две штуки дал, а себе восемь оставил. Наглец, ну пусть. Делать мне до отъезда все равно нечего, схожу. Возьму подарки девочкам, прихватил ещё для Светки с собой разного бабского барахла из «Берёзки». Выбираю колготки, две упаковки.

Идти недалеко, это в нашем же корпусе, но через небольшой дворик с другого входа. На вахте бдительный старикан. Мы со спортивными заначками, в числе которых и значки мастера спорта, а всё равно не пускает. Пришлось доставать удостоверение члена сборной СССР. Вид у нас вполне приличный, даже нарядный, ещё и спортсмены, и дедок все же разрешает войти.

— Где ты с ними познакомился? — спросил я у Вахита, когда мы прошли пост охраны.

— Это они со мной познакомились, — расцвёл парень и рассказал, как было дело.

Во дворе встретил двух девушек, те спросили у него что-то, разговорились, Вахит похвастал местом в сборной, хотя ещё не было его по факту, они тоже про себя рассказали, ну и пригласили пообщаться к себе в номер, якобы жили они здесь на сборах тоже.

— Ну и где они?— хмуро спросил я, не обнаружив триста тридцать пятый номер на третьем этаже.

Комнат было тридцать четыре и последняя по счету имела номер триста тридцать четыре.

— Не может быть! — расстроился Вахит. — Такие красивые слова говорили!

— Женщины! Коварство им имя! — попытался успокоить его я.

— Красиво сказал, а всё равно обидно, — понурился сосед.

Идём вниз, такие же нарядные, но уже невеселые.

— Стой! Надо дедка расспросить, вахтёр много знать может, — пришла мне идея в голову.

— Ты гений! — согласился со мной обманутый кавалер.

— Вам зачем? — посмотрел из-под очков на нас «пулемет Максим».

«А дедок-то непрост, ишь как зыркает, такой насквозь видит», — неожиданно понял я.

— Да мы хотели им рубль вернуть, — стал врать Вахит.

— Они с моим другом познакомились, но решили пошутить, и дали несуществующий номер комнаты. А мы хотим пошутить над ними, придём к ним в гости, как ни в чём не бывало. Пусть голову поломают, как так получилось. Посидим минут пять да уйдём. Не все же девчонкам над парнями шутить, можно мы один раз посмеёмся? — честно сказал я.

— Смотри-ка, какой стратег! — восхитился дед. — А по роже так и не скажешь!

— У меня лицо, а не рожа, — улыбнулся папиной улыбкой я, разглядывая свой кулачище.

— Рожа, рожа! Не сомневайся! — развеселился вахтёр. — Как ваши подружки выглядят?

Вахит принялся их описывать, причем явно немного неверно, но старик понял.

— Ты уж ври, да не завирайся, нет там с такими титьками у них никого, кроме тренера их, Елены Викторовны, но она вас звать бы не стала, — сказал вахтёр. — Она и меня не позвала, пожалеет конечно в старости… Ну, неважно. А девочки ваши в двести тридцатом номере живут. Маша и Ирина.

— Ещё и не Галя зовут, — пыхтел недовольно сзади Вахит.