Нулевой мир 8. Мера Человек: Зов

Холод на коже немного приободрил, и, действительно, мозги стали работать чуть чётче, словно влияние извне исчезло. Я благодарно кивнул в пустоту, потом решил, что настало время действовать.

Сделав несколько шагов вниз, я послушал свои чувства. Пока спокойно, пещера не хранила в себе никаких опасностей. Я постучал древком, разгоняя тишину. Эхо ударов быстро затухло, слишком тесные своды.

– Ещё увидимся, – я послал мысленный привет Мози, и более уверенным шагом двинулся дальше вниз.

***

Пока мой план был довольно прост. Исследовать ближайшие проходы, и, если я почую где-нибудь короткую перемычку с внешним миром, пробить себе выход там, где нет сторожей на выходе. Жалеть сил я не собирался.

А вот возвращаться наказывать Ласточек, или нет, я ещё не решился.

Ну, если удобное место не обнаружится, придётся вернуться и разобрать завал. В принципе, можно будет попробовать усыпить бдительность часового.

Вот только я даже не представлял, сколько сил уйдёт на всё это, поэтому оставил последний вариант на крайний случай. Не хотелось бы вылезти обессилевшим.

Но и далеко в пещеру я тоже решил не пробираться. Встреча с Дагоном под Деревней Ползучих Змей в Жёлтом Приорате научила меня – в Инфериоре подземелья могут таить настоящие сюрпризы.

Используя тонкий сканер, позволяющий пробиваться сквозь толщу, я мог немного ориентироваться. Через пару спусков и несколько поворотов мне стало понятно, что выбраться наружу действительно легче всего там, где завал. Все чувства показывали, что сейчас я двигаюсь уже на другой стороне каньона, в направлении Проклятых Гор, а выхода так и не предвиделось.

Неужели придётся возвращаться?

Нет, конечно, навряд ли я эти горы достигну под землёй – судя по виденным сверху вершинам на горизонте, до них очень далеко. Но вскоре пещера пошла строго горизонтально, сканер позволял ощущать поверхность земли, и я решил-таки двигаться дальше.

– Живите пока, – буркнул я Ласточкам.

Мне очень долго не встречалось никакой живности, и вскоре стало казаться, что затея глупая. Тем более, под ногами заплескалась вода.

Наученный горьким опытом ещё с первой своей пещерой, когда я был нулём, я просканировал окружающие стены. И где-то прямо под потолком на стене обнаружились полосы, отличающиеся по цвету. Значит, и эту пещеру затапливает.

Ощутив беспокойство, я на миг замер. Вернуться? Или двигаться дальше?

Прикрыв глаза и обрубив все стихии, чтобы представить себя совсем слепым, я сел прямо в воду и думал так несколько минут.

Ну же, ты нулём не боялся неизвестности, а сейчас человек. Но, с другой стороны, так рисковать – откровенная глупость…

Едва слышный шорох заставил меня резко вернуть все чувства, и уже через миг моя рука дёрнулась вперёд, насаживая на копьё живое стрекочущее существо.

Огромная сороконожка успела только издать удивлённый всхлип, дёрнулась пару раз, и затихла. Копьё, пробив россыпь глаз, глубоко вошло ей в голову.

– Привет, – прошептал я, – Давно не виделись.

Я спокойно смотрел на животное, не понимая, что её побудило напасть. Ах, ну да! Дерьмо нулячье, для окружающих у меня же звериная мера, третья ступень. Вот она и рискнула.

Так. Здесь есть сороконожки, значит, где-то ещё проходы. Им нужна пища, воздух, вода.

Светлячок духа на миг осветил своды пещеры, нырнул мне в грудь, добавив чуть уверенности. Ладно, пещеры всегда дарили мне что-нибудь, и в этот раз поступим так же.

Я двинулся вперёд, решив высвободить человеческую меру. Сразу стало легче ощупывать пространство вокруг, и я понял, что впереди в подземном мире только начиналась активная жизнь.

***

Сороконожки уже не нападали, ощущая моё превосходство. Пещера стала ветвиться, иногда открываясь огромными гротами, где вода падала откуда-то с высоты.

Вот только мне встретились не только сороконожки.

Я как раз исследовал один из невысоких проходов – он поднимался вверх, оттуда вытекал довольно сильный ручей, и мне почудились сверху отблески света.

Но неожиданно в этом же проходе на меня наткнулся… огромный муравей. Спиной он задевал свод, своей мерой ни в чём мне не уступал, и поэтому бросился в атаку без раздумий.

Мне пришлось туго, но я, отступив обратно в просторную пещеру, не позволил монстру вылезти из прохода, потому как почуял за его спиной ещё собратьев. Копьё заработало, «каменное жало» превратило в месиво глазастую морду, а потом я, приложив ощутимое усилие, раскрыл под муравьём щель.

Отколоть кусок, сплющить…

Простреленный монстр свалился, покачиваясь под натиском наступающих сзади собратьев. Я утёр лоб, мокрый то ли от пота, то ли от воды, которой из прохода вытекало достаточно.

Камни подо мной заволновались, меня чуть подёрнуло в сторону, но я быстро перехватил чужую волю. Муравьи, хоть и были высокой ступени, в силе стихии земли со мной сравниться не могли.

Я мазнул немного по их разуму, не рискуя погружаться. Мало ли, вдруг у них королева невообразимо сильна, и вскипятит мне мозги, если бродит рядом.

Картинки, чувства, примитивные мысли. Воля матки, желающей дать жизнь ещё одной матке. К счастью, она была очень далеко.

«Это были разведчики. Они прибыли издалека, исследуя новый открывшийся проход. Возможно, эти пещеры будет удобно освоить, чтобы дать жизнь новому муравейнику.

Да, здесь полно и опасных мест, а в одну из пещер вообще лучше не соваться. Но здесь тепло, много выходов на поверхность, и достаточно воды, а главное, пищи. Физической… и духовной – местные племена зверей, населяющие поверхность, казались муравьям хорошим источником даров».

Муравьи, прекратив попытку терзать труп своего собрата, покинули проход, и связь оборвалась. Я лишь поймал их последнюю мысль: «Есть обход».

Мне в грудь ударился довольно жирный светляк, и неожиданно я ощутил, что чуть лучше ориентируюсь здесь. Что, новый дар?

Я потрепал неподвижное насекомое по огромному жвалу, качнув массивную голову:

– Спасибо.

Да уж, Жёлтый Приор Гильберт не зря переживал насчёт местной фауны. Таких монстров, которые могут завоёвывать огромные земли, надо было как-то контролировать.

Вот он и искал методы. Наверняка у Гильберта были планы не только насчёт шершней.

Задерживаться у трупа, зажатого в узком проходе, явно не стоило, потому что сороконожки, которых я всегда ощущал поодаль, вдруг стали разбегаться, исчезать из поля зрения. Сюда двигались более опасные хищники.