Нумерос 78
Шрифт:
Нырнув сквозь черную кляксу, я оказался в неосвещенном коридоре. Так, куда там дальше? Теоретически, в сторону кухни. Если только эта помесь ботана с хулиганом не уперла зачем-нибудь мандарины к себе в комнату. Однако моим планам о небольшом обыске в родовом гнезде семейства Куросаки не суждено было сбыться.
– И кто это у нас тут лазит по ночам?
При виде вопрошающего дурацкая улыбка вылезла у меня на лицо сама собой. Отец рыжего беспредельщика собственной персоной встретил меня, едва я оказался на пороге гостиной. Ишшин в облике шинигами стоял почти в центре
– Куросаки-сама! Как же приятно познакомиться с вами лично!
Бросаться с объятиями я все-таки побоялся, а то еще прирежет на чистых рефлексах.
– Да ну?
– ухмылка Ишшина стала еще более кривой, чем раньше.
– Я много хорошего слышал о вас. Ах да, позвольте представиться, Шайтано Нацу.
И церемониальный поклон в лучших местных традициях.
– Значит, по-твоему, я должен поверить, что арранкар Айзена пришел в этот дом только ради знакомства со мною?
– Почему-то мне кажется, что если бы на моем месте была бы симпатичная арранкарка, вы бы таких вопросов не задавали, - теперь настала моя очередь подозрительно щуриться, демонстративно косясь на работающий телеящик.
– Но ты не симпатичная арранкарка, - без тени смущения парировал Ишшин.
– Это да, - спорить было как-то бессмысленно.
– А ты догадываешься, что я обычно делаю с теми, кто пытается проникнуть в этот дом и собирается причинить вред кому-то из моих детей или мне?
– а вот на этом невеселом вопросе улыбка шинигами уже угасла.
– Причинить вред?!
– я вскинул руки в протестующем жесте.
– Куросаки-сама! Да как же можно?! Я что похож на чокнутого самоубийцу, чтобы связываться с вами или вашим старшеньким?! А пытаться сделать что-то плохое тем милейшим кавайкам, которых вы называете своими дочерьми, это вообще за гранью моего понимания!
– Ну, если так, тогда ладно, - похоже, моя пламенная речь все-таки оказала требуемое воздействие, Ишшин заметно расслабился и снова заулыбался.
– Правда, значит, думаешь, что дочки у меня симпатичные получились?
Как я и надеялся папаня не смог не удержаться от поворота на одну из своих любимых тем. И здесь я его не разочарую.
– Не то слово, Куросаки-сама. Сразу видно - работа настоящего мастера!
Толика восхищения в моем голосе угодила точно по адресу. Ишшин буквально на глазах расцвел и раздулся от отцовской гордости. Теперь, контрольный...
– Такие, как они, наверное, могут быть только плодом истинной любви между настоящим мужчиной и прекраснейшей женщиной!
Эк, меня понесло, но нужный эффект достигнут вполне удачно. Сурово шмыгнув носом, Ишшин смахнул ребром ладони выступившие слезы.
– Куросаки-сама, а вообще, я за мандаринами пришел...
Шинигами, столь бесцеремонно вырванный из собственных мыслей, продемонстрировал мне тормозящую физиономию модели "Ичиго Куросаки, альфа-версия".
– За мандаринами? А! Так это твои, -
ответом мне была очередная кривоватая ухмылка.– А я-то все думаю, что за бред... Пришел Ичиго под полночь, приволок эту авоську, оставил на столе в кухне и велел никому не трогать. За ней, мол, кто-то придет.
– А я не говорил, что мое полное имя Шайтано Мол Кто-то Нацу?
Ишшин громко хмыкнул.
– Ладно, раз выяснилось, что ты по делу, то забирай свои цитрусы. Только одно скажи, с какого ты вообще их впарил моему балбесу?
– Ну, - мне оставалось лишь пожать плечами, - так получилось. Больше было некому.
Несмотря на то, что Ишшин вроде как выдал мне карт-бланш на перемещение туда и обратно, тяжелый взгляд шинигами неотступно сверлил мне спину всю ту минуту, что ушла на выполнение квеста по поиску авоськи в полутемной кухне.
– Куросаки-сама, а я тут подумал... Вам помощь в работе клиники не нужна?
– Помощь? От пустого?
– Ага, - я вообще-то уже почти ушел и стоял буквально в дверях, но удержаться так и не хватило сил.
– Меня ж никто не видит из смертных. И вот, допустим, идет себе человек в двух кварталах от вашей больнички. Оп, поскользнулся, упал, закрытый перелом. Потерял сознание, очнулся - гипс и душевная улыбка доктора Куросаки. И счет за услуги!
Судя по поджатым губам и глазам, устремленным к потолку, Ишшин всерьез задумался. Но, похоже, Великая Жаба владела его душой куда меньше, чем у Урахары.
– Не-е-е, так нельзя, Нацу-кун.
– Почему?
– Клятва Гиппократа. "Не навреди"!
– Так, Куросаки-сама, я ж из команды плохих парней! Мне ж можно!
– Нацу-кун, - взгляд Ишшина стал очень недобрым.
– Даже и не пытайся.
– Но отблагодарить-то вас как-то за гостеприимство я должен?
– Нацу-кун... Узнаю что - в фундамент замурую...
Мда, и Тессая сверху печать влепить попросит. С этого станется.
– Как скажите, Куросаки-сама! Привет, Ичи-куну!
* * *
– На что ты надеешься, Ичи? У тебя ведь нет ни единого шанса.
– У меня нет шанса?! Тебе голову напекло?!
– Здесь нет солнца, Ичи-кун.
А вокруг, куда не бросишь взгляд, и вправду царила лишь вечная ночь Уэко Мундо, да перекатывались барханы из серого песка. Двухметровая фигура Шайтано, возвышавшаяся над Ичиго, продолжал потешаться.
– Я ведь просто раздавлю тебя, как клопа, Ичи.
– Ты самый слабый нумерос Лас Ночес! Я побеждал тех, кто был сильнее тебя!
– Сильнее меня?
– безумное лицо Нацу исказилось от приступа утробного хохота.
– Да у тебя почти не осталось реяцу!
Смех арранкара стал еще громче.
– Ичи, Ичи, - произнес, наконец, Шайтано слегка успокоившись.
– Ты разве не знаешь, что при слишком большой разнице в уровне духовной энергии, тот, кто слабее, иногда вообще не может уловить пределов могущества того, кто сильнее?
– Врешь, - Ичиго отрицательно замотал головой.
– Ты был тогда слабее Улькиорры в его не высвобожденной форме! Разве Айзен не принял бы тебя в Эспаду, будь ты настолько силен, как пытаешься мне доказать.