Нужна женщина - настоящая

Останавливаю рукой, не даю приблизиться, беру за хвост и заставляю смотреть мне в глаза

— Скажи, что ты послушная, — требую, вытаскиваю кляп и прижав к носу втягиваю одуряющий запах. — Говори.

— Я послушная, — оттягиваю сильнее волосы, давлю в кулаке член. Зуд просто нестерпимый. Вожу им по ее раскрасневшемуся лицу, губам.

— Скажи, что выполнишь все, что я хочу.

А я очень много хочу с тобой сделать голубка.

— Выполню, — сглотнула, облизнулась, не отрывая взгляда от моего лица, — все что ты хочешь.

Смотрит внизу, чтобы насладилась зрелищем, как вбиваюсь в кулак.

Смотри, смотри, скоро на месте руки, окажется твой маленький рот.

— Внизу миска. Лакай.

Она недоуменно смотрит. Не знала о таком, но и слова против не говорит.

Наклоняю ее лицо, ниже, задевая член, к миске и башню сносит от того, как ее язычок мелькает в миске, забрызгивает губы и щеки молоком, так похожим на капли спермы.

Обхожу ее по кругу, смотрю на истекающую влагой вагину.

— Пальцы вставь себе в пизду и трахай.

Он вздрогнула от звука моего хриплого, как у заядлого курильщика голоса, но подчинилась. Пальчики пробираются между складок. Проникают. Мелькают внутрь и наружу.

Заводит. Еще сильнее. Проблемы на работе сразу отходят на второй план, и вообще весь мир сереет кроме этих розовых манящих губ и движений.

Сейчас бы кончить и тогда совсем хорошо станет.

Смотрю на задницу, киску, на язычок. Больше не могу.

Подхожу, беру за лодыжки — надеюсь получится.

— Руки на пол, — ставит. — Мышцы напряги, спину выпрями.

Слушается. Наверное, удивлена. Еще бы. Нахуй нужен такой акробатический номер? И кроме «Хочу» на ум ничего не приходит.

Но сейчас если пойти в постель, то можно оттуда до утра не вылезти. С такой то бабой, с такой-то пиздой. Две розовые губки, как у девственницы, выбритые, сладкие. Не растраханные пёзды, а почти розовый сладко-пахнущий бутон.

Поднимаю ей вверх, подтягиваю, прижимая к себе и держу за талию. Напрягаю мышцы, зная что продержусь так минут пять.

— В рот бери, — новый приказ и волна экстаза огненной плетью прямо в мозг.

Взяла неглубоко, но стала отчаянно облизывать и посасывать головку. Её клитор перед моими глазами и я сразу толкаю его языком, рисую странные узоры, чувствую, как Олеся дрожит, и стонет с моим членом во рту. И по телу вибрация и пульсация крови в паху.

Ноги дрожат.

Поворачиваю и в такой позе иду на диван. Там загоняю член глубже, продолжая вылизывать сладко пахнущую щелку, лакать ее влагу, хлестко ласкать клитор.

Двигаю бедрами, всовываю член то глубоко в горло, то утыкаюсь им в щеку. Её руки стискивают мне задницу, а я уже пробрался одним из пальцев в ее щелку. Потом вторым, и третьим.

Послушная говоришь? Проверим! Загоняю сразу пять пальцев в нее, рычу «кончай»! И остервенело вылизываю клитор, чувствуя что еще мгновение и взорвусь.

Глава 9. Олеся

Вы когда-нибудь катались на аттракционах?

Помните чувство, когда медленно тачка тянется вверх, а потом со всех дури летит вниз, так что дух захватывает. И ты кричишь, потому что восторг настолько невероятный, что губы просто не могут сомкнуться, они просто раскрыты и глотка рвется в крике и хрипит.

Вот и у меня сейчас так.

Я кончаю и кончаю, дрожу всем телом, чувствую, то самое сладостное падение, полнейший экстаз… И я кричала, если бы во рту не исторгал сперму огромный хер

Я проглатываю все, почти захлебываюсь, а когда Прохор вытаскивает со смачным звуком член, откашливаюсь. Клитор даже побаливает от тех трений языка, а внутри влагалище ноет и пульсирует.

Киске мало пальцев. Мне мало пальцев. Я член хочу. Чтобы внутри, чтобы еще раз вверх взмыть в небо и резко вниз с самое пекло к нему, в страсть, в похоть и разврат.

Прохор слезает с меня и встает в полный рост, в мать его охуенный полный рост. Метр сто девяносто, не меньше.

И я смотрю, как его еще не опустившийся член поддергивается, а сам любовник тяжело и рвано дышит, разглядывает меня, обводит по контуру влажное лицо, влажную промежность, живот и крупную грудь.

Смотрит наверное минуту, как на ценность.

Так, как не смотрел никогда Дима.

Даже во время свадьбы. Простенькой такой, чтобы не распыляться и экономить. Платье мне брали б/у-шное. Мама его сказала тогда, что раз не девственница, то и нечего выебываться. Да, она у него такая, любит крепкое словцо ввернуть. Мои родители, ну там… в общем им нет дела до ничего кроме их фермерских посадок.

Прохор мало говорит, но мне почему-то кажется, что он не матерится, как сапожник, как какая-то деревенщина, зато трахается очень даже по деревенскому. Как будто всю жизнь жил на свежем воздухе и впитал в себя природные инстинкты.

За это можно простить даже молчание.

Лежу, глубоко дышу, чувствую как несколько капель спермы все же стекают по подбородку и шее. Облизываю те, что застыли на губах.

Прохор тоже это видит, следит, как одна густая капля скользит по шее, ключице и дальше. Грудь и все-таки она задевает чувствительный сосок. Я вздрагиваю, но не шевелюсь. Жду указаний, кайфую от возможности не думать, а просто расслабиться.

Прохор чуть наклоняется, касаясь влажной головкой члена моего бедра, и тянется рукой к груди.

Сердце рвет грудную клетку, бьется как сумасшедшее, словно я не кончила только что, а лишь занималась прелюдией.

Я задерживаю дыхание, прикусываю губу и издаю тихий стон, когда его указательный палец подцепляет белесую капельку.

Он долго на нее смотрит, а потом подносит к моим губам, размазывает, чуть давит. Я беспрекословно беру палец в рот, втягиваю глубоко, чувствую все тот же сладко-соленый вкус. Как сыр маскароне, что добавляют в тирамису.

Посасываю, причмокиваю, находясь в плену его порочного взгляда, но не выдерживаю.

Смотрю вниз, туда где он водит длинными пальцами по члену. Вверх, вниз. Жмет в основания и снова.

Я не могу оторвать от этого зрелища взгляда. Он словно языческий бог, готовит свой жезл, чтобы покорить меня, принести в жертву сделать своей рабыней.

Новая искры желания пронзает лоно, увлажняя его и я уже на грани. Выгибаю спину, тянусь рукой вниз, по груди животу и гладкому лобку. Как вдруг получаю удар по соскам, болезненный, острый как укол.