Нянечка против

Едва машина останавливается, я пулей вылетаю, ничего не говоря Артёму Викторовичу, и бегу в здание. У следователя кто-то сидит, поэтому мне приходится плюхнуться на скамейку, обхватить себя руками и начать раскачиваться, в ожидании своей очереди.

— Не волнуйтесь вы так! Пока ещё ничего плохого не сказали! — говорит Артём Викторович и присаживается рядом.

Я кошусь на него, желая отодвинуться, но это будет совсем ребятничество напоминать, поэтому держу свою ярость при себе. Не время сейчас разбираться с ним, но я просто так ему лицемерие не спущу с рук.

— Скажите, вас пригласили бы, если всё хорошо было?

Он пожимает плечами. Так я и думала. Отворачиваюсь, а когда мужчина, который был в кабинете следователя, выходит, пулей бросаюсь туда.

— Иванна Ивановна, — произносит мужчина в форме. — Присаживайтесь. Артём Викторович, вы тоже можете зайти сразу! — повышенным голосом говорит он.

Заведующий входит и садится на стул рядом со мной.

— О как! Общее горе объединяет? — с ухмылкой говорит он, и я понимаю, что мы с Артемом Викторовичем не переоделись даже: приехали в форме детского дома.

— Что случилось? Почему вы вызвали нас? — я не могу больше терпеть. Смотрю на него выдержанно, но, кажется, что ещё пара секунд и я взорвусь.

— Пришёл сегодня к нам насильник с чистосердечным, — говорит он.

— Насильник?! — спрашиваю я, а сердце начинает, как птенчик в силках, трепыхаться.

— Сосед Оксаны Витальевны. Написал чистосердечное признание. Сейчас находится в следственном изоляторе.

— А Оксана? — спрашиваю я.

— В больнице в тяжёлом состоянии…

Меня начинает трясти, и по щекам катятся слёзы. Я пока не знаю, радоваться или плакать, но уже большой плюс в том, что она жива.

Жива!

— Что с ней? — спрашиваю я.

— Это лучше будет у врачей спросить. Мне нужно, чтобы вы кое-какие бумаги подписали, а потом можете поехать туда.

— Зачем он это сделал? — спрашиваю я. — Сашка что-то видела…

— Он пытался принудить вашу подругу к браку, но она отказывалась, поэтому он избил её и запер у себя на даче. Периодически поднимал на неё руку… Скорее всего, его определят в психиатрическую лечебницу.

— Всё так просто? — подаёт голос Артём Викторович. — Из-за него ребёнок говорить не может, непонятно что увидев, а он отделается психиатрической лечебницей?!

Меня даже удивляет его эта «забота» о Саше… Но я пока не могу собраться с мыслями.

— К сожалению, это не нам решать, — отвечает следователь. — Подпишите бумаги, — протягивает мне что-то и я, не глядя, ставлю подпись. — Артём Викторович, вам нужно будет организовать визит ребёнка к матери… Когда она придёт в себя.

Заведующий кивает. Уже через несколько минут мы стоим на улице, и я сжимаю пальцами адрес больницы и бумагу от следователя, по которой меня точно пропустят к Оксане.

— Вас подвезти? — спрашивает Артём Викторович.

— Нет. Спасибо. Я сама доберусь, — отчеканиваю я, а потом вспоминаю, что забыла сумку в детском доме. — Чёрт… — выдыхаю сквозь зубы.

— Я на него не похож, но, если хотите, можете называть и так… Мне не привыкать, — говорит заведующий и кивает. — Садитесь уже. Чем быстрее вы увидите подругу, тем быстрее мы сможем решить, что делать дальше с вашей работой в детском доме.

«Ты от меня так просто не избавишься!!!» — думаю я и поджимаю губы, садясь в машину.

Часть 9

Оксану определили в реанимацию, по этой причине мне не помогает увидеть её даже бумажка от следователя. Единственное, что мне обещают: позвонить, как только она придёт в себя и сообщать о её состоянии, если вдруг что-то изменится. Мне хочется ругаться, но я понимаю, что помочь ей ничем всё равно не смогу.

— Оксана Витальевна сейчас спит, ей ввели обезболивающее и снотворное. Она вас не услышит даже! — повторяет мужчина в белом халате, кажется, её лечащий врач, и я просто киваю головой в подтверждение его слов.

Выхожу из больницы и смотрю на Артёма Викторовича. Он стоит, прислонившись к капоту свой намытой до блеска машины, и смотрит в небо, щурясь от последних лучей заходящего солнца. Лучи шаловливо путаются в его волосах цвета молочного шоколада, а на его щеках я отмечаю небольшую россыпь веснушек. Я бы запала на него, если бы только он не был вором, и, может, сейчас даже пошутила что-то, переводя наше общение на более раскрепощённое… Но едва вспоминаю второй этаж детского дома, в венах закипает кровь.

— Ну как Оксана Витальевна? — спрашивает он, когда я подхожу ближе.

— Она в реанимации… Меня к ней не пустили, но позвонят, когда что-то прояснится. Можете отвезти меня в детский дом, я там сумку забыла с вещами?!

— Да. Конечно. Я тоже не всё завершил на сегодня.

В висках начинает стучать. Я уже готова сорваться, если честно, потому что его «не всё завершил» для меня переигрывается, как «не все деньги перевёл на свои счета», хоть я и понимаю, что это уже паранойя.

Сажусь в машину, пристёгиваюсь и устремляю взгляд в окно. Артём Викторович негромко включает музыку, и в салоне разливается песня о любви, кажется, Стас Михайлов. Я кошусь на мужчину, думая, что для него больше свойственна какая-то молодёжная музыка, а потом снова отворачиваюсь. Без разницы, что он слушает…

— Иванна, вы скажите, работа вам нужна? — вдруг спрашивает Артём Викторович.

— Работа? Нуж… нужна, — отвечаю я, посмотрев на него.

Он внимательно следит за дорогой. Мимика остаётся каменной, ничуть не меняясь, не выдавая ни единую эмоцию.

— Просто если всё было ради Саши… Можно на «ты»?!

Я теряюсь на несколько секунд, а потом киваю, но понимаю, что он не видит мой ответ.

— Можно, да.

— Так вот… Ты устроилась ради Саши, я не уверен, что ты сможешь нормально ухаживать за другими детьми. Если тебе не нужна эта работа, я просто проведу откат по документации…

Я широко раскрываю глаза, прикусываю язык, чтобы с него не слетели те слова, что крутятся на кончике, но кусать надо было сильнее…

— А ты сам-то можешь ухаживать за детьми?

Артём Викторович медленно поворачивает голову в мою сторону и замирает на несколько секунд с изумлением, явно выраженным на лице.

О!

Он явно не ожидал такого!

— Прости, но к чему это сейчас? — спрашивает он, нервно сжимая руль до побеления костяшек пальцев.

— Да к плачевному состоянию детского дома… К чему вся эта показуха на первом? Сколько ты уже управляешь детским домом?