Нынче в порфире…

— И вы решили, что он и есть таинственный визитер,— скептически вставил начальник уголовной полиции.

— Совершенно верно. Кстати, он и вел себя очень странно. Во-первых, то и дело оглядывался, будто за ним гнался кто-то, а во-вторых, у него было неладно с ногами: он запинался, косолапил. На всякий случай я последил за ним до гостиницы на Нюбругатан — «Бельведер» называется.

— Он там живет,— сказал Веспер Юнсон.

— Знаю. А по дороге мне вдруг пришло в голову, что так, как он, люди ходят, когда ботинки малы. Понимаете?

— Дальше!

— Несколько минут назад я побывал у него в номере и проверил гардероб.— Я опять выдержал паузу и с ударением произнес: — Вся обувь там сорок третьего размера.

Секунду-другую в трубке царила тишина.

— Сейчас приеду,— наконец сказал он.— Ждите на улице.

Через десять минут у гостиницы «Бельведер» затормозил черный полицейский автомобиль. Из него вышли Веспер Юнсон и старший полицейский.

— В самом деле забавно,— сказал начальник уголовной полиции.— Второй раз за день случай перекрещивает наши пути!

— Случай? — с досадой повторил я.— По-вашему, значит, случай?

Он добродушно хлопнул меня по плечу.

— Насчет размера обуви — это вы здорово. Не думайте, будто я хочу умалить ваши заслуги. Просто мы как раз собирались сюда, прощупать Лео.

— Ну надо же! — воскликнул я.— Еще что-нибудь подозрительное нашли?

Веспер Юнсон вошел в подъезд гостиницы, я двинулся за ним.

— Вполне можно и так сказать,— проговорил он, когда мы поднимались по лестнице.— Алиби Лео Лесслера с треском лопнуло.

Портье вопросительно взглянул на нас и взялся было за телефон:

— Я предупрежу господина Лесслера о вашем приходе?

Веспер Юнсон жестом остановил его.

— Нет-нет.— Он повернулся ко мне.— Вы ведь найдете, верно?

Пока мы шли по коридору, Веспер Юнсон что-то шепнул старшему полицейскому. Тот кивнул.

— Понятно.

Я не понял ничегошеньки.

Вот наконец и номер 23. Малорослый полицейский начальник приложил палец к усам и постучал. Громко, на всю гостиницу — так мне показалось.

Послышались тихие шаги, и дверь открылась. На пороге стоял Лео Лесслер, он был без пиджака и в панике смотрел на нас.

Веспер Юнсон поздоровался и прошел в комнату. Живые глаза мгновенно оценили обстановку.

Лео Лесслер поглаживал подбородок, темная щетина со вчерашнего дня изрядно отросла. Волнистые волосы были всклокочены, белая рубашка потеряла свежесть, измялась. Я заметил, что он в тапках, а возле широкой кровати углядел пару черных ботинок. Должно быть, в них-то он и ходил.

Старший полицейский затворил дверь. Лео Лесслер, прищурясь, наблюдал за ним из-под кустистых бровей. Похоже, он оправился от неожиданности и теперь держал ухо востро.

— Превосходное качество,— заметил Веспер Юнсон. Он стоял у кровати с черными ботинками в руке.— И совсем новые.

Я украдкой наблюдал за Лео Лесслером. Он закуривал сигарету. Рука вроде бы дрожит? Хотя, может, мне и показалось. Полицейский начальник испытующе посмотрел на его тапки, склонил голову набок и опять перевел взгляд на ботинки.

— Неужели вы действительно носите их? — спокойно проговорил он.— На мой взгляд, они вам маловаты. Это ведь всего-навсего сорок первый.

Мы не успели и глазом моргнуть, а он с ботинком в руке уже был возле гардероба, распахнул дверцу и нагнулся, отодвинув пиджаки и костюмы. Секунду казалось, что Лео Лесслер помешает ему. Он быстро шагнул к гардеробу, но тотчас остановился, беспомощно уронив длинные руки. Взгляд его так и прилип к Весперу Юнсону, вернее к юнсоновской заднице, потому что нам только ее и было видно.

Наконец полицейский начальник отошел от гардероба. Лицо его раскраснелось, в одной руке он держал черный ботинок сорок первого размера, в другой — коричневую туфлю. Приложил их подметками друг к другу и торжествующе поднял вверх — разные! Коричневый ботинок был заметно больше.

— Ну, что я говорил! Видите, какая разница! И между прочим, это сорок третий.— Он с простодушным видом смотрел на Лео Лесслера.— Все ботинки в гардеробе сплошь сорок третьего размера. Почему, скажите на милость, вы купили себе пару сорок первого? Хотите, чтобы ножки были как у гейши?

Надо было видеть, как Лео Лесслер вдруг преобразился. Испуганное выражение с вялого пухлого лица точно ветром сдуло. Его сменила какая-то странная бесшабашная настороженность.

— А вы сами никогда не покупали тесной обуви? — с хитрой усмешкой спросил он.

— Не в моих привычках покупать ботинки на два номера меньше, чем надо.

— И не в моих,— сказал Лео Лесслер.— Но, каюсь, вчера я своим привычкам изменил. Увидал в витрине эти вот туфли, и очень мне понравился фасон! Правда, размер был только сорок первый, других не нашлось. А продавщица сказала, что они больше стандартного сорок первого, и, в общем, уговорила меня купить их. Дескать, быстро разносятся.

— Но вы же не рассчитывали разносить их до сорок третьего?

Лео Лесслер ухмыльнулся.

— А кто это говорил? Просто я не раз покупал сорок второй, который был мне впору. Нога-то — недомерок, изволите видеть.

— Ну и как, разносились? — полюбопытствовал Веспер Юнсон.

— Да ни черта. Измучили меня сегодня — хоть ложись да помирай.

Начальник уголовной полиции задумчиво смотрел на черный ботинок.

— Вас не удивляет, что я так интересуюсь вашим размером обуви?

Лео Лесслер пожал плечами.

— Нет. От полиции можно ожидать чего угодно.

— Отлично,— сказал Веспер Юнсон, не сводя глаз с ботинка,— в таком случае вас не удивит, если я спрошу, где вы купили эти тесные ботинки.

— Нисколько,— пренебрежительно ответил Лео Лесслер.— И полагаю, вас тоже не удивит, что я не помню, в каком это было магазине.

— По-моему, это весьма заслуживает внимания.

— Почему? Как будто бы где-то между Васагатан и Дроттнинггатан, недалеко от почты. А в каком точно — не помню. Они все чертовски похожи один на другой.