Ныне, вечно и никогда
Шрифт:
И Георгина тоже не плакала. Вольке было странно, что она почти такая, как всегда, – и одета, как всегда, и красивая, как всегда. Ему казалось, что в ней все должно стать, по-другому, а она была почти обычная.
– Ну, идем, – сказал Вольке Дождевой. – Слезами горю не поможешь, – хоть никто и не плакал. – Все там будем.
– Идемте с нами, Георгина Павловна, – тронул он Георгину за плечо. – Вам бы сейчас поминальную выпить, полегчало бы. У меня спирток есть.
Но она молча отстранилась от Дождевого.
– Ну, винтовочку хоть дайте, я отнесу. Чего вам тут с ней делать, а? Мало ли что в голову с ней придет. Лучше я ее поберегу.
– Нет, – сказала Георгина. – Не бойтесь, я сейчас уйду. Вот сейчас.
Она мгновенно сбросила с винтовки чехол, мгновенно приложила приклад к плечу и стала стрелять вверх, в небо. Над кладбищенскими деревьями взметнулись и загалдели испуганные вороны.
После каждого выстрела она резко передергивала затвор. С чеканным звоном вылетали гильзы, они подскакивали и звенели, падая на старую могильную плиту, и скатывались в траву. Потом Георгина своими тонкими руками взяла винтовку за конец ствола, высоко занесла ее над головой и с молниеносной силой ударила ею по древнему каменному надгробию. Металл словно взвыл от боли, треснул кипарисовый приклад. Она зашвырнула винтовку в кусты.– Теперь все, – сказала она. – Теперь все. Нет, не все!
Она резко рванула черный шнурок, сорвала нательный крест и бросила его наземь.
– Теперь все.
Она ушла, не взглянув на Вольку, не взглянув на Дождевого – ушла в другую сторону, не в ту, куда надо было им идти.
– Лучше уж так, – сказал Дождевой. – И так худо, а могло быть хуже… – Он полез в кусты и вытащил винтовку. – Можно еще поправить. И крестик подбери, крестик-то золотой, она еще спохватится. Ей его больше не носить, а его кое на что на барахолке выменять можно.
Но она так и не спохватилась, так и не пришла. И никогда больше Волька ее не встречал.
1961