Нью-Йорк

– Боже, Гретхен! – прошептала Мэри. – Ты только посмотри! Я понятия не имею, что делать в таком доме.

– Все будет хорошо, – откликнулась Гретхен. – Хозяйка очень мила.

Словно подтверждая сей факт, вошла Хетти Мастер. Она уселась в кресло напротив.

– Ты, значит, Мэри, – приветливо сказала она. – А Гретхен, конечно, я знаю очень хорошо. – Она улыбнулась. – Насколько я понимаю, вы старые знакомые.

На хозяйке был бежевый шелковый пеньюар. Волосы, чуть тронутые медью, расчесаны на прямой пробор и аккуратно завиты кольцами над ушами. Еще молода – около тридцати, предположила Мэри. И безусловно, дружелюбна. Но даже при этом Мэри пока удалось лишь выдавить нервное: «Да, мэм».

Гретхен пришла ей на помощь:

– Миссис Мастер, когда я впервые попала в Нью-Йорк, Мэри и ее родные были очень добры ко мне. Миссис О’Доннелл, да упокоит Господь ее душу, помогла мне выучить английский. – Она с улыбкой повернулась к Мэри. – И дня не проходило, чтобы мы не захаживали друг к дружке в гости.

Миссис Мастер одобрительно кивнула, и Мэри подивилась смекалке подруги. Ноги бы Гретхен не было у О’Доннеллов без нужды. Но поскольку Мэри часто бывала у Келлеров, то формально ее слова были правдой.

– Тем не менее вы очень разные, – заметила миссис Мастер.

Больше, чем ты думаешь, подумала Мэри. Но удивительное дело, у Гретхен нашлось возражение.

– Я немка, а Мэри ирландка, – сказала она, – но обе мы из больших крестьянских семей. Отцовские родственники занимаются фермерством в Пенсильвании, так что мне кажется, все фермеры думают одинаково.

Мэри знала о Келлерах-фермерах. Но О’Доннеллы? Иногда, пропустив стаканчик-другой, ее папаша разглагольствовал о родовых землях в Ирландии, хотя бог знает, что это значило. Его предки могли жить как в доме, так и в хлеву. Но Гретхен удалось преподнести это солидно и внушительно.

– А в Маленькой Германии вы соседи?

– Да, – улыбнулась Гретхен. – Мистер О’Доннелл ходит к моему дядюшке за сигарами.

– А чем занимается твой отец? – Миссис Мастер посмотрела Мэри в глаза.

– Он каменщик, – ответила та.

– Понятно. И где он работал?

– Ну… – Мэри замялась. Ей не хотелось лгать. – Каменщикам приходится работать в разных местах. Но я знаю, – добавила она с надеждой, – что он долго трудился на строительстве Кротонского акведука.

– Да неужели? Кротонского акведука? – Миссис Мастер почему-то пришла в восторг. – А мостами и резервуарами он тоже занимался?

– Думаю, да, мэм. По-моему, он строил там все.

– Я очень хорошо знаю этот акведук, – с гордостью сказала миссис Мастер.

Мэри было невдомек, что это значит, но она почтительно склонила голову.

– Возможно, вы его видели там, миссис Мастер, – отважилась предположить Гретхен.

– Может быть, – согласилась донельзя довольная миссис Мастер. Но вроде как на секунду опомнилась. – А твой отец никак не связан с Таммани-холлом?

– Мой? О нет. Ни в коем случае!

– Хорошо. Тогда скажи мне, Мэри, приходилось ли тебе заниматься домашним хозяйством?

– С тех пор как скончалась матушка, мэм, – ответила Мэри, – мне пришлось делать все. – Она увидела, что Гретхен яростно кивает. Великое счастье, что леди не увидит их жилья.

– Значит, работы не боишься?

– Нет, – сказала Мэри. – Ничуть.

Спасибо, что хоть об этом не пришлось задумываться.

– Но… – Миссис Мастер вдруг о чем-то вспомнила. – Коль скоро отец полагается на тебя, то разве не получится, Мэри, что ты бросишь его, если переедешь сюда?

Мэри уставилась на нее. Затем они с Гретхен переглянулись. Об этом они не подумали. Вопрос был совершенно логичным, но правдивый ответ разрушит воздушный замок, построенный Гретхен. Мэри почувствовала, что бледнеет. Как ей ответить? В голову ничего не шло.

Но Гретхен уже повернулась к миссис Мастер. Она совершенно спокойно произнесла:

– Не скажу вам наверное, миссис Мастер, но… – Она как бы помедлила секунду. – Что, если одна вдова подумывает выйти за мистера О’Доннелла и эта леди привыкла сама распоряжаться в собственном доме…

Мэри разинула рот. О чем, во имя всего святого, толкует Гретхен? Чтобы почтенная леди пошла за Джона О’Доннелла? В своем ли она уме?

Но Гретхен знай щебетала, не обращая на нее никакого внимания. Она как будто доверяла миссис Мастер секрет, которым не хотелось делиться Мэри.

– Если это правда и леди придерживается своих правил ведения домашнего хозяйства…

И тут до Мэри дошло. Она изумленно уставилась на Гретхен. Возможно ли, чтобы ее милая подружка с ангельским личиком плела подобные небылицы, да еще с такой легкостью? Как ей удавалось так лгать? Формально, конечно, это не было ложью – она же не утверждала, что вдова существует, а только задавалась вопросом: что, если? Но все равно… Мэри знала: сама она ни за что не пошла бы на подобный поступок.

– Для Мэри наступили бы тяжелые времена, – втолковывала Гретхен. – Это может показаться глупостью…

Но миссис Мастер перебила ее.

– Это вовсе не глупость, – уверенно сказала она.

Фрэнк Мастер всматривался в карту, изучая Саратогу, когда вошла Хетти. Она была одна.

– Что, не понравилась девушка? – спросил он.

– Наоборот, она безупречна, – улыбнулась Хетти. – Очень приличная. Они с Гретхен живут практически рядом. В Маленькой Германии.

– Понятно. Семья?

– Отец – каменщик. Вдовец и вроде подумывает жениться опять. И угадай, где он работал многие годы?

– Скажи.

– На строительстве Кротонского акведука. – Ее глаза блестели. – Кто знает, он даже мог видеть, как ты делал мне предложение.

– Вот оно как.

– Я чувствую, Фрэнк, что это судьба, – выдохнула она.

Фрэнк Мастер с любовью посмотрел на жену. Он был не дурак и понимал, когда проигрывал.

– Тогда придется ее взять, – сказал он.

Кристалл-Палас

1853 год

Самое простое решение за всю деловую карьеру Фрэнка Мастера пришлось на лето 1853 года. Он стоял в своей конторе. Это было старое и красивое кирпичное здание, со складом позади и видом на припортовую Саут-стрит. Солнечный свет заливал суда, сгрудившиеся на Ист-Ривер. Два принадлежали ему: парусник – быстроходный клипер для рейсов в Китай и колесный пароход, готовый отплыть к Панамскому перешейку. Груз тканей будет переправлен через Панаму, после чего другой пароход доставит его в Калифорнию. Жители тех городов, которые в последние годы охватила золотая лихорадка, могли найти золото, могли не найти, но нуждались в прочном, надежном сукне из Нью-Йорка, и Фрэнк Мастер торговал им с великой для себя прибылью.

Мастер спекулировал хлопком, чаем, мясом, недвижимостью, но в это дело лезть не захотел.

– Джентльмены, – заявил он, – я в подобной затее не участвую. И мой вам совет: бросьте ее, пока не вернулся коммодор. Потому что он спустит с вас шкуру, и я в этом глубоко убежден.

– Да у него руки коротки, – сказал один.

– Не так уж он крут, – подхватил другой.

– Ошибаетесь оба, – возразил Мастер.

Корнелиусу Вандербилту хватало рук всегда и на все.

Уже больше тридцати лет по реке Гудзон ходили пароходы, но с выходом в Атлантику для пароходства наступили удивительные времена. Начало положила Британская железнодорожная компания, но первые пароходы пересекли океан стараниями Кунардов, предприимчивого семейства лоялистов, переселившегося в Канаду два поколения назад. Правда, ньюйоркцы быстро подхватили инициативу, а самым дерзким оказался Вандербилт.