Ньюгейтская невеста

Джемми с усилием освободил свой галстук. Так как дверной проем блокировали высокие фигуры Элфреда и Томаса, выражение лиц которых не отличалось дружелюбием, он попятился к камину.

— Прежде всего, — продолжал Даруэнт, — я был никому не известным учителем фехтования, судимым под именем Дика Даруэнта. Никто, кроме родственников Фрэнка Орфорда, не уделял особого внимания этому процессу. Откуда же вы так много узнали обо мне потом, Джемми? До последнего момента перед казнью очень немногие знали мое имя и причину отсрочки исполнения приговора. А затем дело постарались замять, и даже сплетни быстро прекратились. Каким же образом вы выяснили, что я нахожусь в государственном секторе Ньюгейта, посетили меня там? Насколько мне известно, ваш визит озадачил многих знатных леди. Конечно, как мне говорила моя жена... — Даруэнт бросил взгляд на Кэролайн, — вы присутствовали, якобы мертвецки пьяным, на завтраке с шампанским по случаю моего повешения. Возможно, вы были не таким пьяным, каким казались. Вы могли слышать, как надзиратель по прозвищу Красноносый сообщил, что я пэр Англии по фамилии Даруэнт. Это означало автоматический перевод в государственный сектор до суда лордов. Книга пэров Берка могла легко сообщить вам мой титул.

Но настоящие тайны начались вечером 5 мая, когда вы везли меня, потерявшего сознание, в голубой карете и когда вы убили вашего партнера, Фрэнка Орфорда.

— Я не убивал Фрэнка! — завопил Джемми, причем его голос звучал вполне искренне. — Слово джентльмена!

Даруэнт не обратил на него внимания. Таунсенд злорадно потирал руки.

— Вы привезли меня в голубой карете в Кинсмир-Хаус в Букингемшире, — спокойно продолжал Даруэнт. — Как я говорил мистеру Малберри и падре, мне казалось, что меня вытащили из кареты двое, но, вероятно, я ошибся. Вы были в одиночестве, Джемми. Тиллотсон Луис прямо сказал мне, что вы сильны как бык, и я должен был заметить это раньше.

Но вот где загадка! Вы не сомневались, что похитили Тиллотсона Луиса. Но когда я обнаружил тело Фрэнка, вы снова ударили меня по голове. Одного взгляда при хорошем освещении вам было достаточно, чтобы понять — я не Луис. — Даруэнт передохнул. — Однако, Джемми, каким образом вы выяснили, что я никому не ведомый Дик Даруэнт из Ковент-Гардена? Как могли вы придумать изобретательный план доставить оба тела на Гартер-Лейн и выбросить их из кареты возле моей фехтовальной школы? Как вы вообще узнали о школе?

Джемми, по бледному лицу которого градом катился пот, уцепился за эти слова, как будто все, что Даруэнт говорил ранее, было шуткой.

— Конечно! — воскликнул он, глупо хихикая. — Это сущая ерунда! Я никак не мог об этом знать!

— Могли, — возразил Даруэнт. — Таунсенд!

— Да, милорд?

— В вашем письме вы сообщали мне, что таинственный кучер уже целый год промышляет грязными делишками в Ковент-Гардене и Сент-Джайлс, причем главным образом для забавы, и что он всех там знает.

— Да, милорд. Это истинная правда.

— Видите, Джемми? Разумеется, вы должны были знать Дика Даруэнта, хотя он вывесил над дверью своей школы фамилию д'Арван. Вы, и только вы среди людей вашего круга могли знать, куда выбросить тела. Не так ли? — обратился он к остальным.

Элфред и Томас, стоя в дверном проеме, что-то прорычали, словно ручные тигры. Кэролайн прислонилась к оконной портьере, закрыв глаза.

— И это наименьшее доказательство против вас, Джемми, — дружелюбным тоном продолжал Даруэнт, хотя и чувствовал боль в лопатках от смертельной усталости. — Находясь в государственном секторе Ньюгейта, я нарочно проиграл вам в карты несколько тысяч, так как хотел, чтобы вы ввели меня в общество и помогли встретиться с сэром Джоном Бакстоуном. — Лицо Даруэнта помрачнело. — Я не особо следил за моими словами и тоном, а вы отнюдь не дурак, Джемми, и догадались, что я хочу повидать Бакстоуна не с целью пожать ему руку. Десятилетний ребенок понял бы, что я намерен драться с ним на дуэли. И вы ухватились за удобную возможность. Несмотря на ваши назойливые расспросы, я ничего вам не сообщил. Но вы знали, что я видел комнату с красно-золотыми обоями и вазой с апельсинами и видел мертвеца. Если бы я хотя бы обнаружил связь между вами и Фрэнком Орфордом, мертвецом стали бы вы. Так не лучше ли мне было пасть от пули Бакстоуна?

— Надеюсь, вы на меня не в обиде, старина? — ляпнул Джемми, и Таунсенд внезапно расхохотался.

— Какие могут быть обиды, — вежливо отозвался Даруэнт.

Он ясно видел, что Джемми не лицемерит, а искренне считает себя славным парнем. Если беспечный мотылек замышляет и осуществляет смертоносный план, то не по злобе, а лишь потому, что должен получить то, что хочет.

— Когда вы представили меня Бакстоуну в клубе «Уайтс»...

— Я ведь не хотел этого делать, верно?

— Жаль, что мы не вели письменный протокол, — усмехнулся Даруэнт. — Каждое ваше блеяние, якобы из желания уладить дело миром, только подстрекало нас обоих, что и было вашей подлинной целью. А потом, когда я подошел к выходу из клуба и вы последовали за мной... Помните тот момент?

— Конечно, черт возьми! Почему бы и нет?

— Мы ведь были там только вдвоем, не так ли?

— Ну и что? Разве не может человек подойти к выходу из собственного клуба?

— Я сказал вам, что через два часа должен быть в своем доме... вернее, в доме моей жены — на Сент-Джеймс-сквер.

— Вы выглядите как пугало! Почему бы вам не почистить одежду?

Даруэнт широко улыбнулся:

— Спустя три четверти часа в меня выстрелили из пистолета через окно квартиры Тиллотсона Луиса. Во всем Лондоне только вы знали, где я нахожусь.

Последовало гробовое молчание.

Маленький толстый раннер, глубоко заинтересованный происходящим, начал ковырять в зубах лезвием карманного ножа. Это плохо соотносилось с его модной прической.

— Как же вы любите рисковать! — воскликнул Даруэнт, с любопытством глядя на Джемми. — И не только играя в карты! Было меньше одного шанса из ста, что вы увидите меня в окне напротив. Но вы явились туда в безупречном вечернем костюме — прошу прощения за состояние моего — с заряженным пистолетом под накидкой. Удача сначала улыбнулась вам, а потом посмеялась над вами. Вы промахнулись.

Джемми, успевший обрести хладнокровие, вскинул голову и усмехнулся:

— Бросьте, старина! Если я знал, что Джек собирается прикончить вас следующим утром, зачем мне было стрелять в вас?

— В том-то и дело, Джемми, что вы этого не знали!

— То есть как?

— Когда я расстался с вами у дверей клуба, вы были почти в истерике и с трудом контролировали собственную речь. Вы ожидали, что я выберу пистолеты, но я выбрал сабли. Если бы я настаивал на своих правах, чего следовало ожидать от учителя фехтования, то вполне мог бы убить Бакстоуна. А вы, бедняга, остались бы ни с чем, да еще с обвинением в прямом и косвенном соучастии. Поэтому вы потеряли голову и спустили курок.

— Чертовски умно с вашей стороны, старина. Но вы не можете этого доказать.

— Могу, — возразил Даруэнт. — Таунсенд!

Старый раннер, положив нож на пол, полез в бездонный карман и вытащил скомканный грязный обрывок газеты.

— Когда вы приходили ко мне потом, — продолжал Даруэнт, — этот клочок бумаги выпал из-под вашего шикарного черного жилета с перламутровыми пуговицами и оказался на полу.

— Неужели?

— Да, и вы этого не заметили. Но вам хорошо известно, Джемми, что в качестве пыжей для пистолета обычно используют газету. Этот клочок, как видите, выглядит так, словно, перепачканный порохом, он оторвался, когда пыж заталкивали слишком поспешно. Я отправил его в письме к мистеру Таунсенду вместе с гонораром...

— Весьма щедрым гонораром, милорд!

— ...и просьбой обыскать ваши комнаты на Честерфилд-стрит. Ну, Таунсенд?

Раннер выпятил брюшко и заговорил таким тоном, словно давал показания в суде:

— В назначенный день я и Том Джиллифлауэр обыскали вышеупомянутые апартаменты. В шкафу для сапог в спальне обнаружен старый тяжелый пистолет с выгравированным на нем именем обвиняемого. — Из объемистого кармана Таунсенд извлек пистолет и возвратил на прежнее место. — С помощью маленькой пилочки из дула удалось достать необожженные обрывки пыжа. Они вырваны из экземпляра «Тайме», куда был завернут пистолет. Найденный вами обрывок с датой точно подошел к этому экземпляру. Заявление о находке подписано Дж. Таунсендом, эсквайром, и Т. Джиллифлауэром.