Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему
Шрифт:
Разве кому-нибудь может быть теперь не ясно, что германский генеральный штаб являлся, наряду с ОКВ, создателем преступного плана «Барбаросса»?!
Не менее активная роль принадлежала германскому генеральному штабу в подготовке других агрессивных планов гитлеровской Германии.
Бывший германский генерал, заместитель подсудимого Иодля, Вальтер Варлимонт в показаниях от 13 ноября 1945 г. сообщил:
«Это указание (вариант „Барбаросса“) появилось на свет точно таким же образом, как и другие подобные указания. Вначале следовал доклад главнокомандующего сухопутными силами у Гитлера об оперативных планах».
Не может вызвать никаких сомнений то, что в разработке преступных агрессивных
Германские вооруженные силы и их военачальники совершали, самостоятельно или во взаимодействии с германскими полицейскими органами, бесчисленные злодеяния на оккупированных территориях.
Простое перечисление документальных доказательств, разоблачающих злодеяния, совершенные немецко-фашистскими захватчиками на оккупированных территориях, заняло бы слишком много времени.
Поэтому я сошлюсь лишь на отдельные доказательства, подтверждающие, что военные преступления и преступления против человечности совершались немецкими вооруженными силами планомерно, в массовых масштабах, были заранее организованы и в них участвовали все звенья германской военной машины — от фельдмаршала до солдата.
Достаточно вспомнить распоряжение подсудимого Кейтеля от 13 мая 1941 г. «О применении военной подсудности в районе „Барбаросса“ и об особых мероприятиях войск», которым предписывалось применение «самых крайних мер», для чего германским офицерам предоставлялось право расстрела без суда, и которым устанавливалась безнаказанность немецких военнослужащих за преступления, совершенные в отношении мирного населения.
Или распоряжение того же подсудимого Кейтеля от 16 сентября 1941 г., которым он предписывав германским войскам «иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и что устрашающее воздействие возможно лишь путем применения необычной жестокости».
Можно также указать на приказы ОКВ об уничтожении советских военнопленных комиссаров, о клеймении советских военнопленных, приказы подсудимого Геринга об уничтожении взятых в плен летчиков союзных армий, о разграблении оккупированных территорий и угоне мирного населения в Германию на принудительный труд, приказ подсудимого Деница, запрещающий спасать людей с тонущих кораблей, приказ бывшего генерал-фельдмаршала Рейхенау «О поведении войск на Востоке» и многие другие.
Все они приобрели теперь уже нарицательный смысл.
Эти преступные приказы не оставались приказами на бумаге, как это пытались представить здесь некоторые свидетели вроде фон Браухича или фон Манштейна. Они с немецкой пунктуальностью претворялись в жизнь.
Трибунал выслушал показание свидетеля, бывшего генерал-майора медицинской службы германской армии Вальтера Шрайбера, который, являясь ученым-бактериологом, рассказал о плане гитлеровских заговорщиков использовать в войне в качестве оружия смертоносные бациллы чумы. Он сообщил, как зарождалось и осуществлялось это преступление, вдохновителями которого были германское верховное командование и германский генеральный штаб, подсудимые Герман Геринг и Вильгельм Кейтель. Только выход наступающих частей Красной Армии к границам Германии сорвал этот преступный план гитлеровской военной клики, осуществление которого угрожало новыми страшными бедствиями, опустошением всей Европы.
Гитлеровское тотальное государство широко использовало взаимодействие отдельных своих звеньев. И неслучайно при этом особое внимание было уделено обеспечению взаимодействия военного аппарата в гитлеровской Германии с другими немецкими государственными органами.
ОКВ было представлено во многих германских министерствах
так называемыми офицерами связи, в то же время многие министерства имели своих представителей в ОКВ.Особенно широко подобное взаимодействие было использовано в деятельности немецких военных и гражданских властей на оккупированных территориях.
Но если гитлеровские военачальники под давлением улик вынуждены признавать свои связи, например с министерством иностранных дел или министерством восточных оккупированных территорий, то они наотрез отказываются признавать свои связи с германской государственной полицией и СС. И это понятно. Одно наличие подобной связи само по себе разоблачило бы их участие в многочисленных злодеяниях на оккупированных территориях.
Поэтому я считаю себя обязанным доказать существование преступной связи между германским военным командованием и германской государственной тайной полицией и другими полицейскими органами.
Возникновение этой связи относится к периоду еще задолго до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.
Инструкцией об особых областях, изданной ОКВ 13 марта 1941 г. и подписанной подсудимым Кейтелем, предусматривалась необходимость согласования действий на оккупированных территориях между рейхсфюрером СС и командованием армии.
Свидетели Вальтер Шелленберг и Отто Олендорф, бывшие руководители германского имперского управления безопасности, в своих показаниях на Суде сообщили, что еще в мае 1941 г. во исполнение указаний ОКВ представителем ОКХ генерал-квартирмейстером Вагнером и начальником полиции безопасности и СД Гейдрихом было заключено соглашение, предусматривавшее организацию и порядок деятельности в составе германских вооруженных сил специальных оперативных групп полиции безопасности и СД. Во время перекрестного допроса на Суде свидетеля фон Браухича он подтвердил, что был осведомлен о соответствующих переговорах между Вагнером и Гейдрихом.
Наличие и характер деятельности оперативных групп полиции безопасности и СД в составе германских вооруженных сил подтверждается рядом документальных доказательств.
В отчете оперативной группы «А» полиции безопасности и СД по состоянию на 15 октября 1941 г. указывалось:
«В наши задачи входило установить личный контакт с командующими и начальником тыла. Нужно отметить, что отношения с армией сложились самые лучшие, в некоторых случаях близкие, почти сердечные, как, например, с командующим танковой группой генерал-полковником Геппнером».
И далее:
«С самого начала наступления на Восток стало ясно, что специальная работа полиции безопасности должна распространяться не только на район тыла, но и на район главных действий».
Из письма генерального комиссара Белоруссии палача Кубе от 1 ноября 1941 г., в котором даже он выражает возмущение преступными действиями полицейских органов в городе Слуцке, видно, что 11-й полицейский батальон, проводивший массовые расстрелы евреев в этом городе, находился «в непосредственном подчинении военного командования».
И от приказов Геринга, Деница, Иодля, Кейтеля, от преступного соглашения Вагнера и Гейдриха, от приказов Рейхенау и Манштейна проложен кровавый след к бесчисленным злодеяниям немецких войск и оперативных групп полиции безопасности на оккупированных территориях.
Кровью миллионов невинных жертв обагрены не только руки немецкого солдата Книттеля и обер-ефрейтора Курта, но и руки фельдмаршалов немецкой армии.
Гитлеровская военная машина, возглавленная верховным главнокомандованием вооруженными силами и германским генеральным штабом, являлась решающей силой, с помощью которой замышлялись и осуществлялись все преступные агрессивные планы гитлеровского правительства, все военные преступления и преступления против человечности.