О Чехове
Шрифт:
А он любил людей такой любовью нежной,
Как любит женщина, как любит только мать.
Печали жгучей яд он выпил полной чашей,
Впитал в себя всю грусть, глубокий, как родник.
И был отравлен он тоскою жизни нашей,
Терпением рабов, и тупостью владык.
Дыханье пошлости ему дышать мешало,
До гроба мучила холодная вражда.
И наконец толпа любовью истерзала.
Но был он одинок повсюду и всегда.
Он жил под темною, загадочною властью
Судьбы насмешливой, бесчувственной и злой,
И капля каждая им выпитого счастья
Была отравлена невидимой рукой.
И, поздно понятый,
Он умер от того, что слишком жизнь бедна,
Что люди на земле и грубы и несчастны,
Что стонет под ярмом родная сторона.
И, оставляя мир, он звал тебя, свобода!
Последний вздох его уже звучал тобой,
Он чувствовал, что даль таит лучи восхода,
А ночь еще сильна и давит край родной.
О родина моя, ты вознесешь моленья
И тень прекрасную благословишь, любя,
Но прокляни же ты проклятием презренья
Бездушных торгашей, что продают тебя!
Пусть смерть его падет на гадов дряхлой злобы,
Чьи руки черствые обагрены в крови,
Кто добивал его, а после был у гроба
И громче всех кричал о дружбе и любви.
Блесни над родиной, могучее светило,
Птиц ночи разгони, пронзи ночную тень
И, возрождая жизнь над темною могилой,
Приди торжественный, давно желанный день.
{239}
Этими виршами открывается сборник, посвященный памяти Чехова "Знание".
Как мог Горький напечатать их!
{240}
III
В своих воспоминаниях Телешов пишет[ldn-knigi1]:
В 1887 году вышла его книга рассказов "В сумерках" - первая за подписью "Антон Чехов", а не Чехонте, как раньше. Он только что выступил на настоящую литературную дорогу. Тогдашняя критика высокомерно молчала; даже "нововременский" зубоскал Буренин, сотрудник того же издательства, которое выпустило эту книжку, отметил ее появление таким четверостишием:
Беллетристику-то - эх, увы!
Пишут Минские да Чеховы,
Баранцевичи да Альбовы.
Почитаешь - станет жаль Бовы.
***
...Михайловский отозвался о нем холодно и небрежно; а Скабичевский почему-то пророчил, что Чехов непременно сопьется и умрет под забором.
***
В воспоминаниях Лазарева-Грузинского сказано, что выражения смелости, которое вообще было свойственно Чехову, кроме дней тяжелой болезни, нет ни на одном портрете, более или менее известном публике. Ведь даже письма Чехова дают представление о нем как о смелом человеке.
Чехова до сих пор по-настоящему не знают (И.Б.).
***
"...ты не рожден субъективным писакой... выбрасывай себя за борт всюду, не суй себя в герои своего романа, отрекись от себя хоть на полчаса", - писал он в 1883 г. брату Ал. Павловичу.
...Нужно: отречься от личного впечатления... Субъективность ужасная вещь. Она не хороша уже тем, что выдает бедного автора с руками и ногами... Умеешь ты так хорошо смеяться, перенес много, видел чересчур много... Из твоего материала можно делать железные вещи.
***
Лейкину, 10 декабря 1883 г. Москва.
"Вот уже три дня прошло, как у меня ни к селу, ни к городу идет кровь горлом. Это кровотечение мешает мне писать, помешает поехать в Питер... Вообще благодарю, не ожидал!.. Три дня не видал я белого плевка, а когда помогут мне медикаменты, которыми пичкают меня мои коллеги, сказать не могу.
...Спасибо, хоть аптека отпускает по дешевой цене.
Все-таки хоть этим утешаться можно......Как на смех, у меня теперь есть больные. Ехать к ним нужно, а нельзя... Не знаю, что и делать с ними... Отдавать другому врачу жалко, все-таки ведь доход".
***
Ему же 7 октября 1884 г.
Зачем Вы меня сравниваете с собой? Литература Ваша специальность. На Вашей стороне опыт, {242} уверенность в самого себя, министерское содержание... А я, пишущий без году неделю, знающий иную специальность, неуверенный в доброкачественности своих извержений, не имеющий отдельной комнаты для письма и волнуемый страстями (...) могу ли я поспеть за Вами?
***
M. E. Чехову, 31 января 1885 г. Москва.
..."Медицина моя шагает помаленьку. Лечу и лечу. Каждый день приходится тратить на извозчика более рубля. Знакомых у меня очень много, немало и больных. Половину лечу даром, другая же половина платит мне пяти-трехрублевки. Капитал, конечно, не нажил и не скоро наживу, но живу сносно и ни в чем не нуждаюсь. Если буду жив и здоров, то положение семьи обеспечено".
***
Лейкину, 12 октября 1885 г.
"...Да, непрочный кусок хлеба дает литература, и умно Вы сделали, что родились раньше меня, когда легче дышалось и писалось". ..."Денежно я ужасно напуган и, вероятно, в силу этой денежной, совсем не коммерческой тугости я избегаю займов и авансов... Будь у меня деньги, я летал бы по городам и весям без конца..."
{243}
***
H. П. Чехову, март 1886 г. Москва.
... "По-моему, ты добр до тряпичности, великодушен, не эгоист, поделишься последней копейкой, искренен, ты чужд зависти и ненависти, простодушен, жалеешь людей и животных, не ехиден, незлопамятен, доверчив... Ты одарен свыше тем, чего нет у других: у тебя талант. Этот талант ставит тебя выше миллионов людей, ибо на земле один художник приходится только на 200.000... Талант ставит тебя в обособленное положение: будь ты жабой или тарантулом, и тогда бы тебя уважали, ибо таланту все прощается".
***
Ал. П. Чехову, 6 апреля 1886 г. Москва.
..."Не выдумывай страданий, которых не испытал, и не рисуй картин, которых не видел, - ибо ложь в рассказе гораздо скучнее, чем в разговоре.
... Писал ли ты хоть одну вещь долее одного вечера?... Нет и нет. Литература для тебя труда не составляет, а ведь это труд!"
(Выдержка из письма Григоровича: "для этого нужно уважение к таланту, который дается так редко... берегите Ваши впечатления для труда обдуманного, обделанного, писанного не в один присест... Вы сразу возьмете приз и станете на видную точку в глазах чутких людей и затем всей читающей публики...")
***
Ал. П. Чехову, 10 мая 1886 г.
"Город будущего" выйдет художественным произведением только при следующих условиях: 1) отсутствие продлинновенных словоизвержений {244} политико-социально-экономического свойства; 2) объективность сплошная; 3) правдивость в описании действующих лиц и предметов; 4) сугубая краткость; 5) смелость и оригинальность; беги от шаблона; 6) сердечность.
***
М. Г. Чехову (дяде Антона Павловича) 18 января 1887 года.
... "Работа у меня нервная и волнующая, требующая напряжения... Она публична и ответственна, что делает ее вдвое тяжкой... Каждый газетный отзыв обо мне волнует и меня и мою семью..."