Чтение онлайн

ЖАНРЫ

О чем говорит почерк. Графология для начинающих
Шрифт:

ОТЦЫ-ОСНОВАТЕЛИ

Имена многих наших героев – тех, кто когда-либо обращал внимание на связь почерка и характера человека, – скрыты в толще веков. Безусловно, и в Древнем Востоке, и в Античном мире были философы, мыслители и политические деятели, которые замечали подобную взаимосвязь. Историки графологии любят цитировать Конфуция и Аристотеля, Теофраста и Диония Галикарнасского, ссылаться на Нерона. Те и правда оставили ряд точных высказываний о почерке. Так, великий Конфуций мог по почерку отличить утонченного человека от вульгарного. Аристотель метко указывал на то, что почерки разных людей различаются так же, как и их голоса. А римский историк Светоний так характеризовал скупого императора Августа: «…он писал слова, ставя буквы тесно одна к другой, и приписывал еще под строками».

Многие ученые мужи пытались уловить закономерности человеческого письма и

сделать из них правильные выводы. Но их наблюдения носили эпизодический характер: никаких серьезных исследовательских трудов на этот счет они не оставили. И лишь в середине XVII века итальянец Камилло Бальдо попытался обобщить накопленные к тому времени материалы по почерку. Его книга «Как узнать по письму характер и свойства пишущего» имела эпиграф: «По когтям узнают льва». К сожалению, она прошла для современников практически незамеченной – в то время грамотность населения была еще совсем скромной.

Более серьезные попытки интерпретировать письмо были предприняты уже в XIX веке. И первое ученое имя, которое открывает страницу истории графологии, – это имя французского аббата Жана Ипполита Мишона (1806–1881). Собственно, именно он и ввел в обиход этот термин (от греч. «графо» – писать и «логос» – слово, знание) в своей книге «Система графологии». Он даже предпринял издание журнала «Графология» (с 1879).

Французы долго пытались удержать пальму первенства в зарождающейся науке. Так, ученик Мишона Ж. Крепье-Жамен стал основателем первого графологического общества (которое все же носит имя Мишона).

Популярность и известность метод Мишона получил из-за его относительной простоты. Француз обратил внимание на то, что затем стало алфавитом графологии: буквы, их форму и наклон, штрихи, строки. Те самые элементы, которые достаточно легко уловить глазом и проанализировать. Мишон попытался интерпретировать каждую черточку, каждый нюанс. Однако методика эрудированного аббата грешила односложностью: каждый штрих у него отвечал определенной черте характера, а его отсутствие говорило о противоположном качестве. Попытка классификации всех признаков письма тоже была не совсем удачной: в ней аббат подчас категорично ставил почерк в зависимость от рода деятельности, профессии его обладателя. Графологические портреты выходили у Мишона чересчур категоричными, однобокими.

и все же, не будь Мишона, в конце XIX века не расцвел бы целый букет имен исследователей графологии, которые заложили основы этой науки. Мы уже упоминали Крепье-Жамена. Как и положено ученику, последний нередко критиковал Мишона за его максимализм. Он попытался смягчить патетику мишоновских интерпретаций и вывести свои закономерности графологии (кстати, до сих пор на эти положения опирается французская школа графологии). В частности, Крепье-Жамен систематизировал признаки письма и выделил семь его категорий. Это форма, нажим, размер, направление, скорость, расположение букв и непрерывность. Важным новшеством стала идея о том, что нельзя рассматривать каждый признак по отдельности, в отрыве от остальных. В сочетании один признак может нивелировать другой или придать ему иной смысл. Их следует изучать в системе, анализируя всю сумму элементов письма. Эта идея до сих пор остается в науке одной из основополагающих.

Французы недолго держали монополию на новую науку. Вскоре в ряды первооткрывателей графологии влились и немцы. В. Прайер, Г. Бюссе и Г. Майер и особенно его ассистент Л. Клагес сделали в этой области решительный шаг вперед. Конечно, в пику французам они тоже создали свое общество – «Ассоциацию графологических исследований». Благодаря этой институции их разработки приобрели больший размах и популярность.

Некоторые историки считают доктора Клагеса отцом-основателем немецкой школы графологии. Но их оппоненты оспаривают этот титул на том основании, что, несмотря на большой вклад Клагеса в дело исследования почерка, его методы не были действительно научными. Прежде всего он опирался на собственную интуицию, а потому иногда уходил в явные спекуляции и пользовался непроверенными данными. И все же подчеркнем, что именно Людвиг Клагес ввел понятие «дуализм графических признаков» и указал, что у каждого элемента почерка есть двойственное значение. Его интерпретация во многом зависит от уровня почерка: при высоком интерпретация позитивна, при низком – негативна. Эти идеи до сих пор не утеряли своей актуальности.

Вильям Прайер первым указал на связь письма и мозговой деятельности писавшего. Это он провел множество опытов, с помощью которых доказал, что, чем бы человек ни писал – рукой, ногой и так далее, – его почерк сохраняется (хотя и теряет, конечно, былую беглость). А посему все дело в голове: написанное рукой является «написанным умом».

Кроме этого, Прайер,

который по образованию был биологом, проводил эксперименты с письмом… гипнотизируя добровольцев. Так, с помощью гипноза он внушал участнику эксперимента, что он, например, скупой, скрытый и хитрый, и просил его написать небольшой текст. Результат оказался интересным. Во-первых, почерк под гипнозом выходил совсем другим, нежели в обычном состоянии. Во-вторых, внушенные Прайером черты человеческого характера находили отражение в письме добровольного участника эксперимента. Так, при внушении ему такой черты, как скупость, текст обретал сжатый вид – писавший экономил даже на полях…

Ученый Г. Майер обогатил графологию другим метким наблюдением – он уловил, что ярко выраженные черты характера проявляются не в главных элементах почерка, а в его второстепенных деталях.

Итак, немцы открыли вторую «графологическую эпоху». Они глубже своих предшественников объяснили связь почерка и психологии, увязали его с характером человека. Таким образом, перед учеными открылось широкое поле для исследований – человеческая душа. Понятно, что к графологам сразу же подтянулись и психологи. Швейцарский психолог М. Пульвер, например, разработал более развернутую и глубокую символику почерка (он, между прочим, опирался на обретавшую все большую популярность теорию бессознательного – психоанализ). Это он сформулировал «три измерения» графологии: горизонтальное движение, вертикальное движение и глубина.

Все эти открытия получили широкую огласку. Тема стала модной. Ведь в конце XIX – начале XX века в салонах увлекались магией и спиритизмом, и некоторый налет таинственности открыл перед графологией двери светских заведений. Графология будоражила умы и стала очень популярной. Ею интересовались Ч. Дарвин, Ж. Санд, В. Скотт, Э. По, А. Чехов и В. Соловьев.

Волна исследований росла. К разработке методологии подключились ученые разных стран, и XX век стал в графологии веком открытий. Чешский графолог Р. Содек, эмигрировавший в Великобританию, много работал над таким ключевым элементом письма, как скорость. Он утверждал, что естественное письмо может создаваться только при высокой скорости написания текста. Содек вывел те графические признаки, которые позволяют определить скорость писавшего, а также много работал над проблемой письменного пространства. Также ученый занимался изучением прописей разных стран, подчеркивая, что различия национальных прописей очень важны для графологического анализа.

Невролог Р. Пофаль одним из первых обратил внимание на движение в почерке с точки зрения физиологии. Так, он определил одиночное и комплексное движения. Одиночное выполняется свободным, спонтанным образом, а комплексное оказывается более осознанным и менее беглым. Пофаль сформулировал пять главных степеней жесткости, которые определяют психофизическое напряжение человека: от полной свободы до крайней зажатости. За каждую из этих степеней отвечает определенный раздел мозга. Крайние степени – первая и пятая – говорят о полной разболтанности либо абсолютном контроле, а средняя – третья – о внутреннем балансе, психической устойчивости и хорошей адаптации человека.

Ученый Хегер много внимания уделил такому основополагающему понятию графологии, как линия. В частности, он выделил четыре ее главные характеристики: нажим, качество, движение и скорость штриха.

Скромный объем нашей книги не позволяет подробно останавливаться на достижениях каждого специалиста по графологии. Поэтому перечислим здесь книги некоторых признанных современных графологов, к которым стоит адресовать любознательных читателей.

...

Альфред Мендель. «Личность в почерке»

Роман Клара. «Почерк – ключ к личности»

Бетти Линк. «Графология – инструмент в кадровом отборе »

Урсула Аве-Лаллемант. «Динамическая графология»

Эрик Сингер. «Учебник графологии»

Рафаэль Покорни. «Системная графология», «Почерк и характер»

Аниа Тейлард. «Графология, основанная на психоанализе »

Анна Корен. «Графология», «Полный курс графологического анализа »

Двора Арэль. «Начертано в душе»

Исраель Одэм. «Переживание, травма и символика в почерке», «Почерк и личность», «Почерк и психодинамика», «Почерк и брак», «Графология: неблагонадежность в зеркале почерка»

Незос Ренна. «Современная графология »

Поделиться с друзьями: