О чем говорят женщины
Шрифт:
Таня была абсолютно счастлива. Впереди была долгая жизнь для любви и счастья.
Четыре года спустя
Январь 2009 год
Настроение у Тани было совсем не новогоднее. Она до последнего надеялась, что Дима предложит ей встречать Новый год вместе, но накануне он сказал, что у него другие планы. «У нас предполагается скучный семейный праздник – мои родители, родственники со всех городов и весей, короче, тоска зеленая. Тань, считай, что я тебя просто спасаю от этой тоски!»
После этого ее радость от предстоящего праздника сразу померкла. Новый год она встретила дома, с родителями,
В какой-то момент Танина мама не выдержала и мягко сказала дочери:
– Таня, вы четыре года встречаетесь… А ты так и ждешь его звонка. Это игра в одни ворота, Танечка.
– Это любовь, мам, – грустно улыбнулась Таня.
После полуночи в гости к Киселевым заехала веселая, чуть поддатая Ляля; можно сказать, ворвалась шальным вихрем – декольте до пупа, шутки-прибаутки, пакеты подарков (в Ляле все было с размахом, и подарки она дарила тоже так – щедро, безмерно), ослепительная улыбка.
Ляля сказала, что заехала на минутку (очередной поклонник ждал ее внизу, в машине), вручила подарки и обняла Таню.
– Тань, а ты чего такая? Как покойник перед отпеванием?
Таня вздохнула – она знала, что Ляля не одобряет ее романа с Димой, и не дай бог она начнет сейчас в очередной раз выговаривать…
– А я знаю, – вскинулась Ляля, – это из-за него, да? Ладно, можешь не отвечать, и так ясно.
– Ну просто Дима с родителями отмечает, у них там семейный Новый год, – забормотала Таня.
– С родителями?! – фыркнула Ляля, – да неужели? А я вот думаю, что на самом деле…
– Перестань, прошу тебя, – крикнула Таня. – Не надо.
– Тебе не надоело в этом вагоне ехать? – усмехнулась Ляля. – Дима твой – станция метро «Динамо». И ты с ним никуда, вот абсолютно никуда не приедешь! Вы вместе четыре года, но ничего не меняется. Вот скажи, он тебе предложил что-то конкретное?
Таня пожала плечами:
– Ну… Пока нет.
– А дальше что? Так и будешь ждать, как собачонка, когда он тебя позовет?
Таня закусила губы:
– Ляля, оставь, и так больно.
– Ты будешь ждать его всю жизнь, – отчеканила Ляля, – и ездить по этой ветке метро «Динамо» по кругу. Тебе это надо?
– Нет. Я не хочу по кругу, – вздохнула Таня, – но что мне делать, если я его люблю? Понимаешь, я думаю… Ну надеюсь на то, что со временем я смогу стать для него незаменимой, нужной.
Ляля с негодованием всплеснула руками:
– Вот ведь устроился гад! И никаких обязательств! Ты в эксплуатации удивительно экономичный вариант! Он хоть подарки тебе дарит?
Таня кивнула:
– Конечно. Вот на Новый год кота плюшевого подарил, книгу по искусству, между прочим, хорошую.
– Кота плюшевого? Охренеть. Да он щедрый, как арабский шейх! – заклокотала Ляля.
Таня отвернулась к окну, в которое был виден падающий снег:
– А знаешь, я никогда не забуду тот день, четыре года назад. Как красиво все начиналось. Я рассыпала апельсины на снегу, а Дима…
– Блин, Танька, уж лучше бы у тебя была аллергия на цитрусовые! Ладно, поеду поздравлять Лену и Еву! – Ляля вздохнула и посмотрела на Таню с таким сочувствием, как смотрят на тяжело больного человека.
Веселая красивая Лялька упорхнула в метельную новогоднюю ночь, а Таня осталась ждать у окна – телефон в руке, комок в горле. Вот сюжет на все времена – одинокая женщина, застывшая перед крестовиной окна,
съежившаяся от осознания своего сиротства и ненужности. И если история происходит в новогоднюю ночь – это печальнее вдвойне.Еще один год отсыпал снегами, отзвенел капелью и отшумел осенней листвой. Наступил следующий Новый год. История повторялась – у Димы вновь были какие-то важные дела и жизненные планы, не пересекающиеся с Таниными. И Таня вновь встречала Новый год с родителями.
А между этими Новыми годами – от самого первого, счастливого, когда они с Димой встретились, и до самого горького, последнего – была жизнь с ее надеждами, разочарованиями, любовью, болью, трудным счастьем.
…С самого начала их отношения складывались довольно странно. Не так, как бы хотелось Тане и как ей вообще представлялись гармоничные отношения двух любящих людей.
Это была любовь по расписанию. Для встреч с Таней Дима выделил три дня в неделю, и это «расписание» он нарушал очень редко.
Они встречались в квартире, которую Дима снимал у своего приятеля, уехавшего за границу. Причем в основное время Дима жил в другой квартире. При этом он никогда не заводил речь о том, чтобы они жили вместе. Однажды, когда Таня, не выдержав, спросила его, не планирует ли он глобальных перемен в своей жизни, Дима, вздохнув, ответил, что вообще планирует, но не сейчас. «Сейчас у меня карьера и защита кандидатской. Потом сразу – докторская». Дима действительно был зациклен на своей работе – он читал лекции в двух вузах, писал статьи и готовился получить ученую степень.
Таня с грустью понимала, что в чем-то ее подруга Ляля была права. Дима состоял из сплошных достоинств, но один недостаток у него все-таки имелся – он был абсолютным и законченным эгоцентриком. Больше всего на свете Дима любил себя.
А Таня… Тане позволялось его любить. И Таня любила – преданно, самоотверженно, ничего особенного не прося взамен. Она надеялась на то, что со временем она станет ему нужной, он к ней привыкнет и без нее не сможет. Таня искренне старалась быть Диме полезной – перепечатывала его статьи и диссертацию, переводила его работы на английский язык и была чем-то вроде Диминого секретаря. Таня верила, что ее любовь все сможет исправить, но время шло, а ничего не менялось. За исключением Таниного возраста. Часики тикали, и вот Тане исполнилось двадцать девять, а потом тридцать.
Иногда ей казалось, что она, словно герой старой немецкой сказки, который заснул у заколдованного ручья, проспал сто лет, а проснувшись, даже не понял, что прошло столько лет. Вот и она так: застыла на несколько лет с телефоном в руках в ожидании, когда Дима ее позовет – на любовное свидание, или в театр, или помочь ему набирать бесчисленные тексты.
Нет, конечно, не то, чтобы она в эти годы только и делала, что ждала и любила Диму. Таня любила свою работу – на эти годы пришлось ее становление в профессии, она много работала, бралась за любые заказы. Можно даже сказать, что благодаря сложностям в личной жизни она работала куда больше, чем если бы у нее был любящий муж; пустые вечера и одинокие выходные надо было чем-то заполнять, чтобы не захлебнуться в тоске, и заполнять лучше – вот это беспроигрышный вариант – любимым делом. Так что Таня рисовала, оформляла книги, осваивала новые дизайнерские художественные программы. В профессии она в эти годы как раз очень реализовалась и добилась того, что ей стали поручать самые ответственные заказы в крупном издательстве. Так что спасала любимая работа, подруги и любящие родители.