О чем молчат подростки..

– Встряхнуть твои дряхлые кости, – смеюсь я.

– Джина, это может быть опасно!

– Давай поспорим, что нет?

– Я готов спорить с тобой на что угодно, лишь бы не лезть туда! Мы рискуем жизнями!

– Это замечательно!

– Давай, пока не поздно уйдём отсюда?

– Нет.

Упрямо направляюсь к лестнице, но тут же сталкиваюсь с проблемой: я не могу поднять ногу даже до первой ступени.

– Ну-ну, – кричит мне Абрамс,– я говорил, что это плохая идея.

– Лучше бы помог мне!

Скидываю туфли и, дождавшись Абрамса, прошу его о помощи.

– Подсади.

– Джина, в последний раз говорю тебе: остановись!

– А я в последний раз говорю ТЕБЕ, перестань ныть! Тебе почти сорок, а ты всё также боишься совершать глупые поступки!

– Однажды, я уже совершил глупый поступок..

– Ой, только не говори, что ты жалеешь о том, что встретился со мной.

– Нет, вовсе нет. Когда-нибудь, я расскажу тебе об этом..

Абрамс поднимает меня за талию и я успешно цепляюсь руками за вторую ступень.

– Живее, пока нас не заметили!

Перебираю руками и ногами с одного поручня на другой, и вот, наконец, оказываюсь на самой верхушке.

– Как тут классно!

Вслед за мной поднимается Гейл с отдышкой. Я беру его за руку и мы подходим к самому краю крыши.

– Вау! Я и не знал, что вид на город может быть таким!

Перед нами расстилаются сотни, а может быть, даже и тысячи мельчайших огоньков. По моему телу начинают бегать мурашки. Я смотрю вниз у меня начинает кружить голову.

– Аккуратней! – ловит меня Абрамс, а затем обхватив мою талию одной рукой смотрит прямо в глаза.

– Спасибо за вечер, мистер Абрамс..

– Ох, Джина, я же просил меня так не называть!

– Прости.. прости.. я помню..

Гейл смотрит мне прямо в глаза.

– Ты выглядишь восхитительно.

– Спасибо.

Я обхватываю одной рукой его шею, а кисть другой руки кладу в его ладонь. Мы начинаем вальсировать, при этом не перестаём смотреть друг другу в глаза. Эти минуты кажутся мне вечностью, а этот танец с ним чем-то чудесным. Рядом со мной мужчина старше меня в два раза, а я чувствую, как будто он мой ровесник, только с бородой и первичными признаками старения. Кручу роман с учителем физики и по совместительству отцом моей лучшей подруги… Эти мысли не выходят у меня из головы, а мы всё также продолжаем кружиться в танце. Он так нежен со мной. Его едва заметные касания моей талии так нежны, что вызывают у меня уйму мурашек. Отвожу взгляд и смотрю на наши ноги. Они словно одно, только от двух разных людей.

– Спасибо за этот вечер, – шепчу я.

– Спасибо тебе, что вывела старика развеяться.

Мы смеёмся. Казалось бы, в этом нет ничего такого, но Абрамс обхватывает меня сильнее и прижимает к себе. От неожиданности я «ойкаю».

– Прости..

(Kodaline – All I Want)

В моих глазах начинает темнеть. Я не понимаю, что со мной. Тело дрожит, но я стараюсь этого не показывать. Чувствую, как мой желудок явно чем-то недоволен. Продолжаю вальсировать, чтобы Абрамс ничего не заподозрил и не начал допрашивать меня, делая при этом, мне хуже в два раза. Но тут я замечаю, как он, прикрыв глаза, медленно тянет губы ко мне. Я, чтобы не выпустить всё съеденное за сегодняшний день, сдерживаю рвотный рефлекс и отхожу от Гейла.

– Что.. что такое, Джина?

– Прости.. я не..

Я больше не могу говорить. Понимаю, если останусь тут ещё на чуть-чуть потеряю совсем сознание. Бегу к лестнице и как метеор спустившись с неё, забираю туфли и бегу домой. Ещё долго слышу крики Абрамса а-ля «что случилось, Джина!?» но не отвечаю.

Отбежав приличное расстояние, я скрываюсь кварталами и, наконец, надеваю свои туфли. Бежать босиком по осени и смотреть на то, как люди в шапках, пальто и ботинках смотрят на тебя, скажем так, не очень.

Скорее всего, он потребует объяснения, но что мне ему сказать? Сказать правду о том, что я чуть не проблевалась на его рубашку, когда увидела, как он хочет меня поцеловать, или сказать о том, что мне просто стало плохо от того, что я что-то там съела?

Дохожу до дома и, тяжело выдохнув, открываю входную дверь. Яркий свет в гостиной слепит в глаза. На шум выходит мама из кухни.

– Где ты была? – говорит она смотря на часы.

– Гуляла с Алекс.

– Странно, но она буквально час назад звонила на домашний и спрашивала тебя.

– Ты думаешь у меня одна Алекс?! Мам, в мире полным-полно людей с именем АЛЕКС и это не значит, что я не могу гулять с парнем по имени Алекс, или с девушкой Алекс!

– Почему ты кричишь?

– Да потому что меня бесят твои допросы «а где? А с кем?». Я вполне взрослая, мам, и сама могу заботиться о себе!

– Да что ты говоришь! – мама разводит руками. – Если ты такая взрослая, научись отвечать подобающе взрослому человеку!

– Ничего страшного, ты же до сих пор не научилась!

Мама стоит в полнейшем шоке, и я, если честно, тоже. Почему я сейчас ругаюсь с ней? Почему!? Я же только хотела наладить с ней отношения!!

– Отправляйся немедленно спать, юная леди! Завтра тебя ждёт серьёзный разговор!

Я опускаю глаза в пол и поднимаюсь в свою комнату. Хлопаю дверью и скатившись по ней на пол, начинаю рыдать.

– Я так устала от этой жизни.. от этой грёбанной жизни!!

Швыряю первое, что попалось мне под руку, как кстати, что это был телефон.

Вытираю слёзы и плетусь до своей кровати. У меня нет сил подвести итоге этого дня, у меня вообще нет сил, чтобы что-то сказать. Я просто хочу побыть в тишине и ни о чём не думая, заснуть самым крепким сном…

День 20.

– Джина, проснись, к тебе пришли! – будит меня мама, дотрагиваясь своей холодной рукой до моей руки.